Дневниковые записи. Том 3 - Владимир Александрович Быков
Над ванной, чтобы из нее больше не выпадать, установил на высоте груди трубу.
Дней через 20 боли закончились. Я, обрадовшись, при очередной с кем-то встрече снова раскудахтался, и рассказывая о случившимся, вспомнил еще про свою голову, как, повторюсь, врачиха начала обследование с картинки мозга головы, а я при этом не смог не упомянуть о своей, «на которую я не жаловался и даже ею в чем-то похвалялся» и как представленная мне «картинка оказалась вся испещрена желтыми кружочками, которые, по информации врача, означали превосходное состояние области их размещения».
И вот после этого очередного «выступления», когда почти перестала болеть спина, я почувствовал вдруг что-то у меня еще и с головой, в которую, как бы в замен болей в спине, полезли, особо в ночные часы, тревожные мысли, сопровождающиеся тошнотой. Целую неделю таскался по врачам и никак не мог установить с ними – в чем дело, в чем исходная такового моего состояния причина. Ночами стал опять спать часа два, не больше.
Однако последние три – четыре дня в конце ноября в результате собственных «исследований» на тему чего, когда и сколько пить из всего, мне разноречиво назначенного медицинской командой, наметились некие положительные сдвиги. Полуотступила тошнота и в меньшей степени при ночных бдениях стали лезть в голову тревожные мысли, так что я впервые проспал, почти нормально, всю ночь. Из всех лекарств ограничил себя ежедневным приемом двух таблеток Циннаризина, одной Метаклопрамида и периодически (от дополнительно появивившейся у меня по непонятной причине болях в руках) – таблеток Кетонал. Отказался почти полностью к сему дню от приема: Фурамага, Омника, Дюфалака Седальгина, Глицина и Нейромидина, поскольку их большая часть прямо вызывали тошноту.
В те же дни, параллельно собственным планам и действиям, Ага настроилась на волну проверки моей головы с помощью современных медицинских достижений –компьютерной томографии. При содействии ее сына в областной клинике сделали снимок мозга, который, исключая чисто возрастные изменения, оказался по мнению врача, вполне нормальным, и даже больше – являлся «мозгом вполне умного человека». Насчет последнего, как сказал мне знакомый травматолог: «Это измышление: никаких признаков наличия ума таким образом установить нельзя. Об этом, полагаю, заключение было сделано на основе вашего внешнего вида и непосредственного с Вами общения».
Безусловно, таковой необычный для меня «вывод», ничего не изменил, разве лишь способствовал переводу головных болячек в более управляемый процесс – пока противоестественным и не нравящимся мне способом. Отказом от сна или его прекращением при возникновении в голове упомянутых негативных ощущений
Получив снимок, я напросился на прием еще к одному неврологу. Тот, как следует даже не выслушал меня, но успел раскритиковать «Областников» за их снимок: «Занимаются, сказал, ненужной работой…». И тут же с удививительной настойчивостью. несмотря на мои попытки вернуться к началу, задал мне несколько раз один и тот же вопрос: «Что меня беспокоит именно сейчас?». Получив, наконец, ему желаемое, что «беспокоит тошнота и бессонница», – прописал снотворное (Мелаксен), предложив показаться через месяц. Я, поразившись вообще приему и, в частности, названному «месяцу», уговорил его встретиться со мной, ну хотя бы, дней через десять. Так мы и порешили.
Я же, в добавление к выше названным таблеткам, стал теперь экспериментировать еще и со снотворным, и установил, что сну иногда способствует, но вызывает его перекрывающие те же негативные ощущения и, кроме того, тяжесть в голове.
Каков же результат последних над собой опытов?
Пять дней назад, в прошлую субботу, после почти бессонной очередной ночи, и не очень потому радостного дня, решил попробовать выпить все лекарства из тех, что были взяты на «вооружение». Три таблетки Циннаризина (до этого я ограничивался двумя); таблетку Кетонала – для блокирования болей в руках; таблетку Метаклопрамида – против тошноты; перед сном, часов в 8 вечера, – половину таблетки снотворного и даже, для усиления, таблетку Глицина.
В девять часов я заснул. Но проспал всего час, после чего начались опять ночные бдеяния. Два раза ночью выходил минут на двадцать на улицу, что моментально, как и всегда до этого, снимало напряжение, но не исключало их появления после возвращения с прогулки. Сон не приходил. Часа в четыре попробовал сесть за компьютер (постоянную до этого работу на котором, считал одной из исходных причин случившегося)… и сразу заметил, что занятие это меня успокоило лучше, чем улица. Стало клонить ко сну. В 6 утра улегся, и мгновенно заснул… Проснулся через три часа вполне здоровым человеком и телом, и головой. Исчезли даже боли в руках. Весь день пребывал в таком здоровом состоянии. Не пил никаких лекарств. Далее, без них, повторение предыдущей ночи, с той разницей, что утром, уже в понедельник, я заснул в те же примерно шесть часов, но проспал только два часа.
В этот день был вызван на свою прежнюю работу для консультации по одному старому проекту, которая прошла, можно сказать, блестяще. О технических результатах не упоминаю. Главное в ней то, что после того, как она закончилась, и коллеги спросили меня о здоровье, я ответил: «Пришел к ним больным, а ухожу абсолютно здоровым» Но пока – только в подобной обстановке, и главное, без определенных для меня выводов в целом.
Вчерашний день прошел более или менее прилично. Выпил всего две таблетки Циннаризина и полтаблетки снотворного. Проспал до 3-х утра, проснулся с небольшой тяжестью в голове. Позавтракал, и сел за компьютер дописывать свое повествование в отличном, пока, опять состоянии. Заканчиваю. Сейчас шесть утра.
15.12
Несколько дней назад выступил с традиционным посланием Путин.
Впечатление прямо противоположное. У одних, при Власти служащих, – восторженное, сопровождаемое непрекращающимися аплодисментами, подкрепленными последующим
