Неповиновение - Том Торк
– Да, Матерь Божья, – тихо ответила она, не смея посмотреть в глаза Плутовской.
– Посмотри мне в глаза, посмотри, – сказала пастор, – вот так, сегодня не явилась Катя, она больна?
– Да, сомнениями.
– Пусть отец приведёт её ко мне, ей нужно очищение.
– Да, Матерь.
Тогда было ранее-ранее утро. Катя всю ночь не спала, выжидая, когда взойдут первые лучи солнца, и как только это, наконец, произошло, она, осторожно высунувшись из-под одеяла и стараясь не разбудить отца, тихо-тихо проскользнула мимо, выйдя на улицу. На ней была какая-то мешковатая, ничем непримечательная одежда, похожая больше на пижаму, в которой все ходили, спали, а некоторые даже работали, но главное, что под ней, так чтобы никто не увидел, можно было пронести предмет, находившийся под строжайшим запретом – книгу. Она была ни каким-то философским трактатом с критикой существующей веры, чтобы заставить уже неверующих людей не верить ещё больше, ни политическим высказыванием, призывающим к переменам устоев и отказе от личной выгоды, а обычной, может быть не самой заурядной, приключенческой историей. Да, этот небольшой рассказ, написанный кем-то от руки мелким почерком, занимавший не больше сорока страниц, размером с кисть взрослого мужчины, произвёл на Катю небывалый эффект: ей также, как и главному герою Пете Царёву, хотелось выбежать из дома на окраине мира в лес, находящийся неподалёку, в поисках приключений; хотелось повстречать различных добрых существ: волчат и зайчат; сразиться с огромными пауками, хоть она и сильно их боялась; хотелось повстречать много людей, необременяющих и необременённых, не требующих, не заставляющих, беззаботных, несколько праздных, способных безукоризненно помочь, посмеяться, рассказывающих бесчисленные захватывающие истории у костра; хотелось посмотреть на фундаментальные замки на холмах, одним своим видом внушающие трепет и чувство величия перед давно умершими поколениями; хотелось победить дракона, получив половину лесного царства; и, наконец, хотелось, чтобы рядом был любящий человек, который будет говорить, что её ждут ещё бесчисленные приключения, столько, сколько ей захочется, сколько потребуется, сколько нужно, что весь мир стоит перед ней с распростёртыми объятьями. Однако реальность диктовала другие правила: каждый день она молилась, читала единственную доступную книгу о Боге, работала в поле, иногда, продрогнув до нитки, ловила рыбу в лодке на привязи, никогда особенно ни о чём не думала и не мечтала, сильно уставая на работе, ни с кем особенно не говорила, лишь переживала день за днём в бесконечном, непрекращающемся потоке, отдаваясь Богу и ожидая или смерти, или спасения, что было абсолютно равнозначными вещами. Но книга, маленький незначительный рассказ, найденный случайно в образовавшейся щели между стен, изменил всё. Жизнь, в отрыве от побуждений и принуждений, так как захочется, с бесконечной свободой, манила с каждым днём всё сильнее. Во все перерывы, в любые удобные мгновения, когда вокруг никого не было, кроме света солнца и шума моря она читала и перечитывала скошенные, прыгающие буквы и строки, лишний раз проникаясь героями и заканчивая прочтение, осторожно вздыхала так, чтобы Бог не заметил её греха и богохульства. Казалось, что Катя сможет с закрытыми глазами пересказать слово в слово всю сорокастраничную историю на одном трепетном дыхании. Едва ли кто-то среди жителей острова смог бы разделить её счастье или хотя бы понять её чувства и эмоции, все лишь молились, работали, молились и снова работали, будто бы представляя себя пчёлами, приносящими нектар королеве, за исключением того, что жители фанатично придерживались вере и идеи спасения, в отличии от крылатых насекомых, живущих ради продолжения рода. И так, продолжали медленно тянуться дни, Катя, желающая ещё раз окунуться в любимую историю, всё больше неповиновалась местным правилам, чем вызывала недовольство отца, применявшего ремень так же, как и его отец, и отец отца, и все поколения до этого. Помимо этого, Катя заставляла Матерь беспокоится, для неё непослушание, хоть и в переходном, взрывном возрасте, было непозволительно. Наконец, всё пришло к тому, что Катя не явилась в храм, на общее собрание, что было одним из самых страшных преступлений возможных на острове. Волновало ли это Катю? Отнюдь, на тот момент она окончательно теряла счёт времени, потому забыла, что сегодня был ежемесячный день вознесения, Катя пребывала в счастливом неведении, проводя время с любимым героем, воображая, как они вместе проводят время в очередном незабываемом приключении, о котором составят не один трактат и не одну книгу. Однако, забывшись в мечтах, она вызвала гнев Матери, пожелавшей очищения.
Катя сидела на уступе скалы, в месте, как ей казалось секретном, свесив ноги над водой, смотрела вдаль, фантазируя и забывая обо всём на свете, слушая мелодичные волны, бьющиеся о камень, создающие приятный, умиротворяющий звук. Ничто не предвещало беды. По крайней мере до того момента, пока не появились Аня вместе с Катиным отцом, Борисом Боголюбовым, державшем плеть в правой руке, и главным надзирателем острова Василием Комендантским, озирающимся вокруг в поисках случайного зеваки, быть которого в общем-то не могло, потому как только что начался послеполуденный обед. Грозная компания стремительно приближалась к Кате, вскоре она услышала их шаги и обернулась, её сердце тут же ушло в пятки, а после стало бешено биться, мысли спутались и перемешались, встав на покосившихся, дрожащих ногах, она смотрела на приближающуюся тройку, мысленно прощаясь с любимой книжкой, героями и несбыточными мечтами.
– Екатерина Водоворотова! – начала Аня Пророкова, демонстративно выставив вперёд правую ногу, – сегодня ты не явилась на вознесение. Твоё неповиновение заставляет задуматься о компетенции твоего отца, – Катя перевела взгляд на отца, смотрящего на неё презрительно, гневно и недовольно. – Матерь желает, чтобы ты приняла очищение.
Специально ли или от страха, покосившееся ноги предали своего владельца, и Катя, сорвавшись, полетела вниз – в воду. За это небольшое мгновение, может быть не слишком умело, она, достав свою драгоценность, кинула её в небольшую пещерку меж скал, чтобы никому не досталось её единственное утешение, однако Катя не учла, что её недоброжелатели были чересчур близко, а потому заметили необычные действия.
– Что там?! – взвизгнула Аня, тыкая пальцем в Катю, барахтающуюся в воде, – сейчас же достаньте! И побыстрее, пока не намокло! Это важная улика!
Отец Кати остался стоять на берегу, расправляя плеть и пробуя её на камне, грязную работу пошёл делать надзиратель, он, схватив за шкирку Катю, как маленького кролика, с силой швырнул её наверх, от чего она сильно ударилась о прогретый камень скалы. Отец, воспользовавшись моментом, ударил ту плетью по спине, широко размахнувшись, после ещё раз и ещё, Кате оставалось лишь содрогаться. Только после того, как Василий Комендантский неспешно выбрался из воды, сжимая в руках запрещённый предмет, Аня, выждав лишнее мгновение и
