Николай Клёнов - Несостоявшиеся столицы Руси: Новгород. Тверь. Смоленск. Москва
Один из главных выводов из этой занимательной (пусть и примитивной) таблицы — принципиальная невозможность:
связать земли XII–XIII вв. со Славиниями X в.;
выделить сколь-нибудь обширные и устойчивые области «европейского движения к демократии» и «азиатской тяги к деспотизму» — видно, что все тенденции еще слабы, расплывчаты, альтернативным историкам есть где разгуляться.
К середине XII в. площадь территории, в теории подлежащей разделу между членами всей Семьи, сократилась до Киевской и (возможно) Переяславской земель. Именно в это время за Киевской землей и закрепилось обозначение «Русская земля» (в узком значении) — и именно так она называется в собственно киевских (Ипатьевская), суздальских (Лаврентьевская) и новгородских летописях: «Мьстиславъ бо ве со всими князьями рускыми и Черниговьскыми» (Ипат., 1213); Рюрик «собравшю… Половци и Руси много и приде на Галичь» (Ипат., 1202).
«Русская земля» в данном случае должна пониматься как «общерусская», то есть общее владение всей княжеской семьи, великокняжеский домен. Это название имеет политическое, а не этническое значение. Характерно, что при обозначении набранных в Киевщине войск летописцы часто употребляют термин «русские полки» (в противоположность «муромским», «черниговским», «галицким»), но никогда не пользуются термином «русины» в противоположность «суздальцам» или «черниговцам», жители Киева всегда «кияне» [о границах и сути «Русской земли» (в узком значении) см.: Рыбаков Б Л. Киевская Русь и русские княжества XII–XIII вв. М., 1982. C. 55–67, 73, 85–90; Насонов А. Н. «Русская земля» и образование территории древнерусского государства. М., 1951. С. 41 и далее; Генсьорьский А.І. Термін «Русь» (та похідні) в Древній Pyci i в період формування східнослов’янських народностей i націй. Дослідження i матеріали з української мови. Київ, 1962. Т. V. С. 16–30]. Теперь именно к одной Киевщине как домену великого князя и стал относиться принцип причастия. Естественно, что его могли реализовать лишь сильнейшие из князей. В XII в. за Киев (иногда и Переяславль) соперничали четыре важнейшие ветви Рюриковичей — Ольговичи, Изяславичи, Ростиславичи и Юрьевичи. Обычно борьбу вела коалиция князей, и тот, кто захватывал Киев и получал формальный титул великого князя, наделял своих союзников частями в «Русской земле» (в узком значении).
Больше всех страдал от такого порядка сам Киев, так как его элиты фактически были исключены из процесса правления. Каждый из приходящих в город князей приводил с собой свою дружину, которая и размещалась в городе. Так, Святополк Изяславич привел туровцев, Всеволод Ольгович — черниговцев, Юрий Владимирович — суздальцев, а киевские пригороды — Вышгород, Белгород, Овруч — переходили из рук в руки по решению победителей, причем и здесь продолжалось все то же стремление к окончательной приватизации временно полученного удела. Так, Рюрик Ростиславич в конце XII в. закрепил за собой и на протяжении нескольких десятков лет удерживал киевский Овруч.
В этой ситуации весь XII в. прошел в попытках киевлян и союзных им торков, расселившихся в киевском Поросье, избавиться от тяжкого статуса великокняжеского домена и закрепить в городе свою собственную княжескую династию на принципах примогенитуры, «от отца к сыну». Симпатии киевлян, похоже, склонялись к Изяславичам — к примеру, о смерти Изяслава Мстиславича сообщается (киевским летописцем), что «плакася по нем вся Руская земля и еси Чернии Клобуци яко по цари и господине своем». В то же время Игоря Ольговича киевляне в 1146 г. предали Изяславу Мстиславичу, а год спустя открыто убили всем городом; Юрия Владимировича Долгорукого в 1157 г. отравили на пиру киевские бояре, причем в обоих случаях были разграблены дворы черниговских и суздальских бояр соответственно. Это парадоксальное положение, когда «столица» пытается изо всех сил освободиться от своего столичного статуса, окончилось серией жестоких погромов Киева, организованных враждебными княжескими коалициями. Самыми тяжкими были опустошения 8 марта 1169 г. (коалицией Юрьевичей и Ростиславичей) и 1 января 1203 г. (коалицией Ольговичей и Ростиславичей). Для характеристики отношения Рюриковичей к своей «столице» показательны события 1176 г., когда князь Ярослав Изяславич — из поддержанной киевлянами ветви Рюриковичей, — чтобы выкупить свою семью у соперника из плена «попрода весь Кыевъ, и игумены и попы и черныды и черницы, латину и гости». Другие соискатели престола вели себя в городе не лучше.
Тем не менее престиж Киева как главного стола держался еще до середины XIII в. Характерно, что даже монголы сперва признавали столичный статус Киева. Например, ханский ярлык на Киев был выдан Александру Ярославичу, который был вынужден уступать Владимир своему брату Андрею. Однако к тому времени Киев настолько утратил реальное значение, что северо-восточные Рюриковичи предпочли держаться своей земли, которая к концу XIII в. также распалась на ряд княжеств — Суздальское, Ростовское, Тверское, Ярославское, Московское, князья которых претендовали на столичный Владимир и титул «великого князя». Но это уже совсем другая история.
В итоге в первой четверти XIII в., когда начинают стартовать основные альтернативные исторические сценарии, разбираемые вашим покорным слугой, политическая карта Руси выглядела довольно причудливо.
Переяславль Южный представлял собой, судя по всему, южный форпост империи Юрьевичей, за который приходилось вести борьбу с Ольговичами. Чернигов был центром обширного (но рыхлого) королевства Ольговичей. Собственно Киев входил (вместе со Смоленском и Псковом) в федерацию Ростиславичей, вытянутую с юга на север вдоль днепровских путей, подобно уделу знаменитого Лотаря Карловича во владениях Каролингов. Во Владимире-Волынском укрепились Изяславичи. И наконец, в Галиче окопались «финно-угры»… точнее, просто угры во главе с «королевичем Андреем», братом венгерского короля Белы IV. Вообще-то после угасания первой Галицкой династии за княжение, кроме венгров и поляков, спорили Изяславичи и Ольговичи, а в один момент даже пробовал включиться в процесс и Ярослав Всеволодович из далекой Северо-Восточной Руси, так что появление в этом городе венгерских соседей можно считать логичным развитием событий. Вся Владимиро-Суздальская земля находилась во власти Юрьевичей, к 1231 г. те же Юрьевичи взяли под контроль и Новгород, рязанские и муромские князья также находились в вассальной зависимости от правителя Владимира-на-Клязьме.
Куда хуже было то, что карта эта быстро менялась: «Борьба за «общерусские» столы сопровождает почти всю историю Руси первых четырех десятилетий XIII в., но последнее десятилетие перед монголо-татарским нашествием характеризуется тем, что она приняла характер почти перманентных боевых действий, локализованных главным образом в южнорусских землях» [Горский А. А. Русские земли в XII–XV вв.: Пути политического развития. М., 1996. С. 24].
Особенно впечатляет долгая и кровавая борьба Даниила Романовича за Галич, жители которого временами с потрясающим упорством держались за своего венгерского правителя. Даниле Романовичу пришлось отбивать масштабные венгерские вторжения, дважды в крупных сражениях (под Шумском и у моста на реке Стырь) разгромить венгерско-галицкие войска, несколько раз осаждать сам Галич (последняя осада продолжалась девять недель, и галичане сдались лишь «изнемогаху гладом» [ПСРЛ. Т. 2, стлб. 771]). И то лишь внезапная смерть венгерского королевича помогла волынскому князю (без всякой руки Москвы) «отменить европейский выбор Галиции».
А еще впечатляет стремительность возникновения и гибели «империй» на южнорусских землях. Вот тот самый Даниил Галицкий создает огромное «государство» (с таким пафосом воспетое у Широкорада), куда входили Волынь, Галич и союзный Киев с областью. Вот вооруженные силы этого «государства» наступают на земли Михаила Черниговского (будущего святого) «пленяше землю, поимаша грады многы по Десне». А вот уже без пяти минут царь, размотавший свои вооруженные силы и разбитый половцами под Торческом, стремглав бежит домой, в Галич и далее на Волынь, теряя по дороге одну землю за другой, а его главный союзник — бывший киевский князь Владимир Рюрикович — томится в половецком плену. Торжествуя, Михаил Черниговский восходит на галицкий стол, он же контролирует и Киев, но проходит два года, наполненные схватками, переговорами и изменами, и в его руках остаются лишь черниговский и галицкий анклавы, окруженные враждебными землями.
Таким образом, к 1236 г. все «государства» на территории «Украины-Руси» полностью исчерпали свои экономические и военные ресурсы. Не случайно главной коллизией последних «боданий» становится поиск поддержки в чужих землях от Австрии до Половецкого поля, а также лихорадочные (и часто безуспешные) попытки найти деньги для оплаты этой помощи. Скажем, военные и дипломатические услуги Ярослава Всеволодовича, князя Новгородского, Романовичам пришлось оплатить стольным Киевом. Для сравнения: Ростово-Суздальская летопись, сообщая о событиях 6743(1235) г., отделалась двумя словами: «Мирно бысть» [ПСРЛ. Т. 1, стлб. 460].
