Дмитрий Верхотуров - Клевета на Победу. Как оболгали Красную Армию-освободительницу

На фоне вот такого как-то сразу меркнут все плачи бывших эсэсовцев по поводу гибели «Вильгельма Густлоффа». Они-то сами вовсе не собирались уважать права «расово неполноценных» людей и давать им шанс на спасение.

Разбор вот этих, наиболее часто упоминаемых случаев, в которых якобы были «зверства» Красной Армии, не только показывает наличие фальсификации, но и демонстрирует, что сама по себе эта тема преследует цели реабилитации нацизма. Таким образом реабилитаторы нацистов стараются спрятать, скрыть от внимания многочисленные преступления, совершенные гитлеровцами в самые последние месяцы войны.

Глава 2. Освободительная миссия Красной Армии

Но все же книга не об этом. Много чести – писать опровержения на выдумки ревизионистов, реабилитирующих германский нацизм. Да и рассмотренных примеров уже достаточно, чтобы понять, что мы там не найдем ничего, кроме вранья, фальсификаций и перепевов геббельсовской пропаганды.

Книга эта об освободительной миссии Красной Армии, а также о том, что было сделано уже после войны для помощи и устройства жизни населения стран Восточной Европы, которые в наибольшей степени пострадали от войны. Красная Армия не только освободила эти 113 млн человек, но и сделала очень крупный вклад в организацию послевоенной жизни, ликвидацию последствий войны, таких как неразорвавшиеся снаряды и мины, восстановление экономики. Именно поэтому мы с полным правом можем назвать Красную Армию армией добра. Везде, где появлялся советский солдат, жизнь для местного населения быстро становилась несравненно лучше, чем раньше.

Каким образом Красная Армия оказалась в Европе? В исторической памяти осталась наиболее простая, доступная самым широким массам трактовка: «Добить зверя в его логове!» Так объясняли существо дела красноармейцам. Это было чистой правдой. После всего того, что гитлеровцы сотворили на оккупированных территориях, не могло и речи быть о каком-то перемирии или там «почетном мире». Эта война могла закончиться только в Берлине.

Этот лозунг не был лишь элементом военной пропаганды или спонтанной инициативой масс. Он основывался на политической позиции Советского Союза.

Цели войны наиболее ясно сформулировал президент США Франклин Д. Рузвельт во время Касабланкской конференции 14-24 января 1942 года, предположивший, что эта война должна закончиться безоговорочной капитуляцией Германии. Однако понимание того, что война с Германией будет войной на уничтожение гитлеровского режима, было закреплено и в более ранних документах. Так, по соглашению между правительствами СССР и Великобритании о совместных действиях в войне против Германии от 12 июля 1941 года говорилось, что стороны не будут вести переговоров, заключать перемирия или мирного договора, кроме как с обоюдного согласия.

В Атлантической хартии, подписанной 14 августа 1941 года США и Великобританией, говорилось об «окончательной ликвидации нацистской тирании», из чего следовало, что Гитлера не рассматривают как субъекта возможных мирных переговоров. 1 января 1942 года рядом стран, в том числе СССР, США и Великобританией, была подписана Декларация Объединных Наций, в которой подписавшиеся страны присоединялись к принципам Атлантической хартии и заявляли: «…полная победа над их врагами необходима для защиты жизни, свободы, независимости и религиозной свободы и для сохранения человеческих прав и справедливости как в их собственных странах, так и в других странах и что они теперь заняты общей борьбой против диких и зверских сил, стремящихся покорить мир». В этой декларации также было обязательство не заключать сепаратного мира или перемирия с врагами.

Таким образом, война до безоговорочной капитуляции Германии уже была целью всех стран антигитлеровской коалиции. Рузвельт лишь придал этому устремлению чеканную формулировку, ставшую всеобщим лозунгом.

С точки зрения всех этих подписанных Советским Союзом соглашений с союзниками по антигитлеровской коалиции, Красная Армия должна была не только освободить оккупированную врагом территорию СССР, но и перейти границу, преследовать немецкие и союзные им войска, вплоть до полного их разгрома и капитуляции. В Декларации Тегеранской конференции от 1 декабря 1943 года говорилось: «Наше наступление будет беспощадным и нарастающим».

Итак, переход Красной Армии в европейские страны, оккупированные гитлеровцами, или союзные Германии был союзническим долгом Советского Союза.

В наши дни иногда можно встретить рассуждения, что якобы Красная Армия должна была выгнать врага и остановиться на границе СССР. 25 июня 2005 года на радио «Эхо Москвы» даже провели голосование по этому вопросу. Встречаются даже варианты альтернативной истории, в которой Советский Союз ограничился освобождением только своей территории. Однако сама по себе такая постановка вопроса фальсификаторская, поскольку в реальности такой альтернативы не было и не могло быть.

Во-первых, это было бы изменой союзническому долгу. Ограничившись освобождением только своей территории, СССР нарушил бы взятые на себя союзнические обязательства о войне до полной победы над Германией. Это нанесло бы удар колоссальной силы по политическим позициям Советского Союза во всем мире в тот момент, когда все покоренные народы смотрели на Красную Армию как на единственную возможность своего освобождения.

Во-вторых, освобождение только своей территории вовсе не означало бы конца войны. Германия вовсе не собиралась в 1944 году складывать оружия и прекращать войну. Напротив, германская военная промышленность достигла в 1944 году своего пика, усиленно велись работы над разработкой и производством новых видов оружия, среди которых можно назвать баллистические ракеты, реактивные самолеты и ядерную бомбу. Даже небольшая передышка была Германии крайне выгодной, поскольку позволяла бы в кратчайшие сроки переформировать и перевооружить армию этим самым новейшим оружием. Вне всякого сомнения, после передышки гитлеровцы снова перешли бы в наступление.

В-третьих, немцы взяли в начале войны большое количество пленных и угнали на работу 5,2 млн советских граждан. Остановиться на границе означало бы бросить всех этих людей в гитлеровском рабстве, обречь их на неминуемое уничтожение. И армии невозможно было бы объяснить после всего того, что гитлеровцы совершили на оккупированной советской территории, почему нельзя пойти и добить зверя в его берлоге. Такое решение поставило бы армию на грань мятежа.

Таким образом, в этом случае Советский Союз ничего не приобретал, но очень многое терял. Такое решение могло привести лишь к поражению в войне, что было вполне понятно и очевидно.

Красная Армия не могла остановиться на границе – это было бы грубым нарушением союзнического долга и угрозой поражения в войне. Потому после коренного перелома в войне и наступления на запад Красная Армия стала готовиться к переходу границы СССР и боевым действиям на территории других стран, на которых находились немецкие войска. В духе этой задачи выдерживались все приказы Верховного главнокомандования. Например, в приказе от 1 мая 1944 года говорилось: «Наши задачи не могут ограничиваться изгнанием вражеских войск из пределов нашей Родины… Преследуя же врага, мы должны вызволить из немецкой неволи наших братьев поляков, чехословаков и другие союзные с нами народы Западной Европы, находящиеся под пятой гитлеровской Германии»[13].

Теперь, 70 лет спустя после Победы, ревизионисты стараются представить дело так, будто бы вступление Красной Армии в пределы европейских стран было «советской оккупацией». При этом, конечно, не приводится ни одного документа, ни одного факта в подтверждение подобных заявлений. Понятно почему. Все имеющиеся документы говорят о том, что цели Советского Союза в боевых действиях в европейских странах были предельно далекими от их оккупации.

Еще в Атлантической хартии, принципы которой СССР поддержал, говорилось, что союзные державы придерживаются следующей позиции:

1. Не стремятся к территориальным или иным приобретениям.

2. Выражают желание не быть свидетелями территориальных изменений, которые не соответствуют свободно выраженным пожеланиям заинтересованных народов.

3. Уважают право всех народов избирать форму правления, при которой они будут жить, и они желают видеть суверенные права и самоуправление восстановленными для тех, кто был насильственно лишен их.

Эти три принципа были наиболее важными в военное время. В других принципах Атлантической хартии говорилось о свободном доступе к торговле и к сырьевым ресурсам, о сотрудничестве в экономической области, установлении мира на основах гарантий безопасности, о свободном мореплавании, об отказе от применения силы. Эти принципы должны были быть реализованы уже после войны.