Борис Миронов - Черная мантия. Анатомия российского суда
До того, как в зал суда вступили присяжные заседатели, В. В. Квачков сделал заявление: «На судебном заседании 2 декабря 2009 года на вопрос прокурора «Не похож ли кто-либо из подсудимых на мужчин, виденных охранником Чубайса потерпевшим Клочковым 10 марта 2005 года в поселке Жаворонки?», Клочков ответил: «Да, Квачков похож на одного из мужчин». Мой вопрос о том, почему потерпевший Клочков изменил свои показания, данные им пять лет назад, судья сняла. Напомню, что тогда Клочков заявил: «В ходе опознания 25 марта 2005 года я не опознал предъявленного мне человека. Я с уверенностью утверждаю, что среди предъявленных мне лиц нет человека, которого я видел 10 марта 2005 года» (т. 2, л.д. 151). Согласно закону, повторное опознание лица не может быть проведено. Тем не менее, гражданка Пантелеева вынесла заведомо неправосудное постановление и показала свою заинтересованность в вынесении присяжными заседателями обвинительного вердикта. Гражданка Пантелеева совершила преступление. Прошу занести это заявление в протокол».
К заявлению о собственном преступлении Пантелеева отнеслась спокойно, позволив сторонам поспорить на заданную тему. Прокурор Каверин вступился за судью: «Заявление Квачкова не соответствует требованиям закона. Вопрос был снят, так как подсудимый Квачков ссылался на материалы опознания, которые еще не оглашались в суде».
Ему ответил Иван Миронов: «В случае с утверждением потерпевшего Клочкова об опознании Квачкова мы столкнулись с откровенной провокацией стороны обвинения. Ведь потерпевший Клочков многократно давал показания о том, что не опознал Квачкова. Сторона защиты, Ваша честь, просит огласить протоколы прежних допросов потерпевшего Клочкова и протокол опознания подсудимого Квачкова в связи с появлением существенных противоречий в показаниях потерпевшего».
Прокурор решительно запротестовал: «Сторона обвинения возражает против оглашения протокола опознания, потому что потерпевшему Клочкову предъявили Квачкова без предварительного допроса, где он дал бы его подробное описание. Указания возраста — 55 лет, и роста — ниже среднего, — явно было недостаточно, чтобы предъявлять Квачкова для опознания. И потом, до опознания потерпевший наверняка видел Квачкова по телевизору, поэтому опознание ценности не имеет».
Миронов: «Как я понял, господин прокурор требует признать незаконными результаты опознания Квачкова, которые признавались законными все пять лет процесса. Но сегодня, когда карточный домик следствия начинает рассыпаться, прокуратура пытается отменить собственные действия. Если прокуратура решила упражняться в подлости, цинизме, беззаконии…»
Судья резко обрывает Миронова, не желая слушать, в чем там еще упражняется прокуратура.
«Процесс является открытым, Ваша честь, — напомнил Миронов. — За ним следит все российское общество. Подобное заявление прокуратуры оскорбляет объективность и беспристрастность этих стен».
Ивана Миронова поддержала адвокат Оксана Михалкина: «Ваша честь, говорить, что Клочков не допрашивался о приметах виденного им 10 марта человека, не верно. Клочков описал его 18 марта 2005 года. И потом в качестве подтверждения обвинения следователь включил в дело протокол опознания, в котором Клочков не опознал Квачкова! Как же можно сейчас от него отказываться?!»
Судья после долгого раздумья: «Клочков, Вы действительно видели подсудимого Квачкова в телепередачах?»
Клочков: «Да-а-а, видел».
Судья возмущено: «Почему Вы не указали на опознании, что видели Квачкова по телевизору?»
Клочков молчит.
Судья решает: «Оглашение протокола опознания отклонить в связи с утверждением стороны обвинения, что Клочков видел Квачкова в средствах массовой информации. Суд предоставляет стороне обвинения время для доказательства этого утверждения».
В переводе с судебного языка на русский это означает, что прокуратура должна принести в зал суда заверенные нотариусом видеокопии телевизионных передач, в которых до 25 марта могли показывать Квачкова.
Наконец, в зал суда пригласили присяжных заседателей. Огласили показания Клочкова — охранника Чубайса, данные им на следствии. Они разительно отличались от того, что Клочков поведал суду накануне.
Адвокат Михалкина: «Почему 17 марта 2005 года Вы не говорили, что спрятались от выстрелов в машине и что Хлебников Вас оттуда вытащил?»
Клочков: «О чем меня спрашивали, на то я и отвечал».
Михалкина: «Почему на допросе 18 марта 2005 года Вы говорили, что пожилой человек в Жаворонках был в гражданской одежде, а сейчас говорите, что он был одет в камуфлированный бушлат?»
Клочков: «Бушлат без погон я считаю гражданской одеждой».
Михалкина: «Почему 18 марта Вы говорили, что вышли из машины 10 марта, думая, что в Жаворонках происходит оперативное совещание ФСБ, и надеялись разглядеть там своих знакомых, а теперь говорите, что Вы вышли из машины в магазин за сигаретами?»
Клочков: «Я упустил этот момент».
Адвокат Першин: «Почему на следствии Вы сказали, что охраняли Чубайса и его имущество, а теперь говорите, что Вы сопровождали автомашину Чубайса?»
Клочков: «Какая разница!»
Першин: «Почему на следствии Вы сказали, что после взрыва 17 марта вышли посмотреть, что случилось, а теперь говорите, что остановились, потому что не могли ехать из-за того, что у вас растрескалось лобовое стекло?»
Судья Пантелеева моментально снимает вопрос.
Першин: «Почему на следствии Вы не упомянули, что у вас потрескалось лобовое стекло?»
Клочков: «Я упустил это».
Першин: «То есть, когда лобовое стекло потрескалось — это не заметно?»
Вопрос снят.
Подсудимый Миронов: «Почему на суде Вы сказали, что ваша машина выехала первой с дачи Чубайса, и автомашина Чубайса обогнала вас именно в том месте и в то время, где и когда произошел взрыв, а на следствии говорили, «на двух машинах мы выехали с дачи Чубайса»?»
Клочков: «Во время взрыва наша машина находилась сзади, но следователя это не интересовало».
Миронов: «Почему на суде Вы говорите, что просто проверяете трассу перед проездом Чубайса, а на следствии Вы употребляли глагол «сопровождать», то есть обеспечивать охрану?»
Клочков: «Ехать за БМВ на Мицубиси просто невозможно. Это не реально. У Мицубиси 90 лошадиных сил, а у БМВ — 500. Сопровождением и личной охраной мы не занимались. У нас одна машина провожает автомашину Анатолия Борисовича, а другая — встречает».
Миронов: «Почему на следствии Вы скрыли, что у вас задействовано две машины сопровождения?»
Клочков: «Тогда еще не все преступники были задержаны. Я не считал нужным раскрывать … Я был в шоковом состоянии и не вникал, что подписывал».
Подсудимый Найденов: «Вы видели, как Моргунов пробрался в салон автомобиля и отогнал машину в сторону Минского шоссе?»
Клочков: «Не помню».
Найденов: «Как Вам потом Моргунов объяснил необходимость своего отъезда?»
Клочков: «Он поехал вызывать милицию».
Найденов: «Он уезжал в сторону Минского шоссе один?»
Клочков: «Один».
Найденов: «Вы не видели, как отъезжал Моргунов, но при этом утверждаете, что он уезжал один».
Клочков: «Кроме нас там никого не было».
Подсудимый Квачков: «Когда Вы вышли из машины, Вы кого предполагали увидеть в лесу — разбойников, грабителей?»
Клочков: «Хотел увидеть, что произошло. Мы могли и террористов увидеть».
Квачков: «Тогда почему так беспечно шли к месту взрыва?»
Клочков: «Меня взрывали первый раз в жизни».
Квачков: «И Вы утверждаете, что Вы — бывший офицер ФСБ?»
Клочков: «Да».
Миронов: «Вы сказали, что взрыв должен был быть из леса. Вы обладаете информацией, которую могли бы доложить суду?»
Прокурор протестует: «Снимите вопрос, Ваша честь! Потерпевший это только предполагал».
Вопрос снимается.
Миронов: «С учетом обстоятельств взрыва и с учетом Вашего опыта работы в спецслужбе, скажите, детонация взрыва могла быть произведена из машины — из БМВ Чубайса? Радиодетонацию я имею в виду».
Судья заинтересованно: «Я правильно Вас поняла, Миронов, Вы спрашиваете, мог ли взрыв БМВ быть произведен из БМВ?»
Миронов: «Да, Ваша честь».
Судья: «Отвечайте, Клочков».
Клочков остолбенело: «Я не знаю».
Охрана Чубайса собирала на обочинах мусор и отлавливала гастарбайтеров (Заседание седьмое)
Судебное заседание по делу о покушении на Чубайса, прошедшее накануне, подтвердило истину о превратностях судьбы. Сегодня ты — потерпевший и свидетель, и все сочувствуют перенесенным тобой страданиям, а назавтра тебя объявляют преступником и расследуют уже твои показания, оказавшиеся наглой ложью. Адвокат Алексей Першин выступил с заявлением, которое сделало очень щекотливым положение одного из охранников Чубайса — потерпевшего Клочкова. Першин предъявил суду заявление о преступлении Ю. А. Клочкова, который пять лет спустя, на предыдущем судебном заседании, признался, что Квачков очень похож на мужчину, виденного им 10 марта 2005 года в полутора километрах от дачи Чубайса на железнодорожной станции Жаворонки. До этого ни на официальном опознании, ни на трех предыдущих судах Клочков не узнавал в Квачкове того подозрительного мужчину с железнодорожной станции. И вдруг потерпевший «прозрел»…
