Джереми Скейхилл - Грязные войны: Поле битвы — Земля

Когда группа военных советников президента Буша начала обсуждать планы ответа на удары 11 сентября, Рамсфелд сразу же начал настаивать на немедленном включении в список целей Ирака. Накануне назначенных на выходные дни 15–16 сентября 2001 г. встреч в Кемп-Дэвиде Фейт составил для Рамсфелда меморандум, в котором перечислялись «приоритетные цели для первоначальных действий», к которым относились: «Аль-Каида», движение «Талибан» и Ирак[56]. «Повестка дня была совершенно ясна уже вечером 11 сентября», — сказал, беседуя со мной, генерал Хью Шелтон, во время описываемых событий бывший председателем Объединенного комитета начальников штабов и самым старшим из военных советников Буша[57]. Он добавил, что Рамсфелд и Вулфовиц сразу же начали настаивать на ударе по Ираку. «Нам надо идти в Ирак. Мы должны сделать это прямо сейчас», — говорили они. «Хотя не было ни малейшего доказательства или намека на то, что события 11 сентября как-то связаны с Ираком, — добавил Шелтон. — Но да, барабанный бой начался уже этим вечером. Им не понравилось то, что в тех планах ответа на события 11 сентября, которые я в тот раз принес с собой, не было никаких планов, касавшихся Ирака». Ричард Кларк вспоминал, что 12 сентября президент Буш трижды попросил его найти «любые доказательства», способные обвинить в случившемся Ирак[58]. Вулфовиц направил Рамсфелду записку по стретегическим вопросам, где заявлялось, что «даже десятипроцентный шанс того, что за событиями 11 сентября стоит Саддам Хусейн, означал, что устранение этой угрозы должно стать первоочередной задачей»[59]. К лагерю противников вторжения в Ирак, к которому принадлежал Шелтон, присоединился и один из его предшественников, Государственный секретарь генерал Колин Пауэлл. За десять лет до этого, во время войны в Персидском заливе, у Пауэлла уже была стычка с Вулфовицем, тогда заместителем министра обороны, а также гражданскими идеологами-руководителями, работавшими в Пентагоне[60]. Они хотели направить американские войска до самого Багдада, чтобы свергнуть Саддама. Однако Пауэлл и традиционные консерваторы, такие как бывший Государственный секретарь Джеймс Бейкер и Брент Скоукрофт выиграли этот спор. Теперь, когда у всех в памяти были свежи удары 11 сентября, Вулфовиц и поддерживавшие его идеологи были уверены в том, что им удастся добиться своих целей.

Как вспоминает Шелтон, в Кемп-Дэвиде Вулфовиц продолжал настаивать на атаке Ирака даже после того, как Шелтон, Пауэлл и высокопоставленные представители разведки заявили об отсутствии доказательств, позволяющих предположить, что Ирак как-то связан с террористами. По мере того как дискуссия сосредоточилась на вопросе об Афганистане и ударе по этому основному прибежищу «Аль-Каиды», будучи верным себе, Вулфовиц вновь затронул интересовавший его вопрос: «Мы должны воспользоваться этим предлогом для атаки Ирака», рассказывает Шелтон. Одним из экспертов, консультировавших президента в первые дни после событий 11 сентября был и доктор Эмиль Накле, занимавший в то время пост старшего аналитика ЦРУ. Накле работал в Управлении уже десять лет, проведя большую часть этого времени в поездках под видом ученого по мусульманским странам всего мира. Будучи основателем программы ЦРУ по стратегическому анализу политического ислама, а также ее приглашенным лектором по вопросам воинствующих исламских движений и ближневосточных правительств, в иерархии Управления он соответствовал генерал-лейтенанту. Как рассказал мне Накле, в ответ на постоянное давление со стороны Рамсфелда и Вулфовица, требовавших на этих первых совещаниях вторгнуться в Ирак, он в какой-то момент поднялся и сказал им: «Если вы хотите гоняться за этим сыном собаки (Саддамом), чтобы урегулировать все счета, — дело ваше. Но у нас нет данных о связях Саддама с «Аль-Каидой» или с иными террористами, у нас также нет ясности относительно наличия у него оружия массового поражения (ОМП)»[61]. После нескольких первых встреч, как сказал Накле, «мы с остальными аналитиками пришли к выводу о том, что они собираются воевать. Поезд уже отправился со станции вне зависимости от представленных нами разведывательных данных». Поначалу президент Буш на некоторое время отложил обсуждение иракской проблемы, поскольку в качестве кандидата в президенты обещал не заниматься «национально-государственным строительством». Он говорил, что выступает за «скромную» внешнюю политику[62]. Однако его взгляды претерпевали быстрые изменения.

Потребовалось определенное время, за которое ЦРУ более десяти раз посетили Чейни и руководитель его аппарата «Скутером» Либби, чтобы накопить достаточное количество «доказательств» проведения Ираком работ по созданию ОМП, которые позволили бы двинуть вперед реализацию планов вторжения в эту страну[63]. Но в то же самое время им пришлось вести войну с правительством, требовавшим контроля и подотчетности. Кампания, проводившаяся в Афганистане ЦРУ и силами специальных операций, поначалу складывалась триумфально. В то время как афганская война была источником броских заголовков, прославлявших быстрые и решительные действия американских военных в борьбе со слабым правительством талибов, Чейни и Рамсфелд со своим неоконсервативным окружением уже вовсю занимались планированием глобальной войны. Эта война будет иметь и свой «внутренний фронт» в Америке, с незаконным прослушиванием телефонных переговоров, массовыми арестами арабов, пакистанцев и других эмигрантов-мусульман и громадным урезанием гражданских свобод американцев[64]. Для того чтобы вести эту войну им необходимо было демонтировать бюрократическую систему надзора и правовой экспертизы, созданную рядом предшествующих администраций, или манипулировать ею. Все это откроет дверь применению целого ряда тактик, уже использовавшихся ранее, но теперь развертывавшихся в беспрецедентном объеме: нелегальная деятельность, тайные операции, секретные тюрьмы, похищения, а также удары по «целям высокой ценности» — этот эвфемизм теперь заменил термин «политическое убийство».

По окончании эры Рейгана — Буша-старшего, в ходе которой институт тайных операций был серьезно запятнан скандалом «Иран-контрас», президент Клинтон создал дополнительные механизмы контроля, а также жесткую юридическую систему одобрения тайных операций, предусматривавших возможность гибели людей[65]. Когда Клинтон или его советник по национальной безопасности предлагали какую-либо тайную операцию, это предложение проходило через целую систему внутреннего надзора: сначала оно направлялось в ЦРУ, где его законность оценивалась главным юрисконсультом, затем направлявшим его для дальнейшего рассмотрения (а возможно, по итогам юридической оценки и вносившим предложения по изменению документа) в два самостоятельных комитета ЦРУ — Группу по планированию тайных операций и Группу по оценке тайных операций. После того как эти комитеты рассматривали предложенные действия и предлагали свои изменения, документ возвращался главному юрисконсульту для окончательной юридической оценки, а затем направлялся обратно в Белый дом. Здесь он представлялся в Межведомственную рабочую группу по тайным операциям, состоявшую из представителей различных агентств, входивших в структуру органов исполнительной власти. Группа оценивала возможные последствия предлагаемой операции и вновь проверяла ее законность. После итогового рассмотрения руководителями и заместителями руководителей соответствующих агентств, план операции поступал на утверждение президенту. Подобные акции одобрялись крайне редко.

Когда в начале 2001 г. президент Буш-младший был приведен к присяге, его администрация показала, что хочет оставить существующую систему сдержек и противовесов во многом нетронутой. Подписанная Бушем 13 февраля 2001 г. президентская директива по национальной безопасности № 1 (NSPD—1) очень напоминала созданную Клинтоном систему одобрения тайных операций[66]. Однако в марте Буш попросил советника по национальной безопасности Кондолизу Райс запросить ЦРУ «подготовить новые планы и полномочия для ведения тайных действий в Афганистане»[67]. Кларк и его коллеги из ЦРУ, возглавлявшие «секцию бен Ладена», начали планировать операции, целью которых должна была стать «Аль-Каида», в то же время администрация предложила увеличить финансирование контртеррористической деятельности ЦРУ. Кларк активно выступал за нанесения по «Аль-Каиде» удара возмездия за инцидент с эсминцем Cole у берегов Йемена в октябре 2000 г.[68] Как и при Клинтоне, многие планы предусматривали нанесение удара по руководству «Аль-Каиды» в Афганистане. В конце мая Райс и Тенет встретились с Кларком, Кофером Блэком и руководителем «секции бен Ладена», чтобы обсудить «наступательные действия» против «Аль-Каиды». ЦРУ в это время уже вело подрывную работу в отношении бен Ладена, однако общим мнением собравшихся официальных лиц стала необходимость разработки плана, который позволил бы «сломать хребет» «Аль-Каиды»[69]. Они также поддержали оказание тайной поддержки Узбекистану, однако пока воздержались от предложения сколько-нибудь значительной поддержки Северному Альянсу и другим противникам талибов, действовавшим внутри Афганистана[70]. Другими словами, практиковавшийся во времена Клинтона подход к Афганистану и «Аль-Каиде» был продолжен, хотя и с увеличенным финансированием и большим вниманием к этой работе.