Борис Сопельняк - Секретные архивы ВЧК-ОГПУ
В принципе, ничего зазорного в этом нет, нормальный жизненный путь многих крестьянских детей. Но вот что настораживает: в 1930 году с разрешения ОГПУ Василий приобретает револьвер. Зачем преподавателю экономики револьвер? И почему ОПТУ дает разрешение на приобретение этого револьвера? Не думаю, что все вузовские работники той поры имели право разгуливать с револьверами в кармане.
Как бы то ни было, Василий оказался в одной компании с отцом и его друзьями-полотерами. И знаете, что ему вменялось в вину? Недоносительство на отца! Если во время следствия Василий держался более или менее достойно, то на суде он предстал во всей красе типичного комсомольско-партийного выкормыша. Когда ему дали слово, он, прежде всего, заявил:
— За десять лет партия и комсомол научили меня не считаться с личными интересами, поэтому я расскажу все, что знаю. Моя ошибка в том, что я не дал должной классовой оценки тем словам, которые слышал от отца и его друзей. Теперь я эту ошибку исправлю. И мой отец, и его ближайший друг Ка-листрат Фролов, в прошлом, кстати, эсер, были сторонниками буржуазно-демократической республики, где основной фигурой, как известно, является частный предприниматель. Из чего следует, что у них преобладали кулацкие настроения.
Не скрывали они своего отношения и к Октябрьской революции, — продолжало резать правду-матку уродливое дитя большевиков, — которую рассматривали как обман крестьянства, как захват власти кучкой большевиков. Кроме того, они оба были сторонниками Учредительного собрания. Я уж не говорю о том, что мой отец осуждал коллективизацию!
Она была для него как острый нож!
Переведем-ка дух, дорогие читатели, и вдумаемся в то, что сказал Василий. Как видите, ошибку молодости сынок исправляет истово: ведь за любое из выдвинутых обвинений его отец может схлопотать самое суровое наказание. Уж кто-кто, а он, экономист с револьвером ОГПУ, это прекрасно понимает. А то, что он закапывает в могилу отца, не имеет никакого значения: партия и комсомол учили его не считаться с личными интересами. И он не считался...
— Никита Щукин и мой отец не раз говорили, — вошел в раж мерзавец с партийным билетом, — что всех коммунистов «надо подавить», что в России у власти либо жиды, либо грузины. Жидов, мол, надо прогнать в Палестину, а с грузинами «разобраться». А еще они мечтали о войне. Они были уверены, что если на Советский Союз кто-нибудь нападет, то крестьянство обязательно поднимет восстание и тогда советская власть рухнет.
И так далее и тому подобное... Велеречив был Василий, многословен и, как учила партия, абсолютно беспринципен. Кошмар, мерзость и гадость — если вдуматься во все это. Ведь все эти Морозовы, Орловы и иже с ними — самый типичный и самый распространенный продукт той эпохи, той бурной деятельности на ниве воспитания, которую вела партия большевиков, а вместе с ней пионерия и комсомол.
Между тем судебное заседание близилось к концу... После небольшого перерыва подсудимым зачитали приговор. Как и следовало ожидать, Василия Орлова приговорили к пяти месяцам исправительно-трудовых работ, но с учетом предварительного заключения из расчета трех дней за один из-под стражи освободили в зале суда. Зато отец Василия — Андрей Иванович — получил 10 лет, столько же влепили Калистрату Фролову и Михаилу Леонову.
Остальным дали от 2 до 7 лет. Керенского и Журавлева вообще оправдали, а вот Тимофея Жунина, Прокофия Воропаева и Василия Виноградова приговорили к высшей мере наказания. В ту же ночь их расстреляли.
Прошло 25 лет. Одни полотеры умерли в лагерях, другие, отсидев свой срок, из-за болезней ушли в мир иной, а вот Гавриил Дудкин, отмотавший в лагерях шесть лет, выжил и обратился с жалобой, в которой просил его дело пересмотреть и в соответствии с законом реабилитировать. В конце концов он этого добился, и в январе 1961 -го Пленум Верховного суда Союза ССР принял постановление об отмене приговора и прекращении дела за недоказанностью преступления.
Так завершилась эта печальная история о несостоявшемся покушении на Сталина, Ворошилова и Кагановича. Были бессмысленные жертвы, были изломанные судьбы, была восстановленная справедливость.
Восстановленная справедливость... Я еще раз написал эти слова и, сам того не ожидая, серьезно задумался. А так ли это? В свое время полковник юстиции Мартынов пришел к выводу, что по отношению к полотерам следователи применяли незаконные методы следствия и допустили нарушения социалистической законности. Что это означало применительно к подследственным, я думаю, объяснять не надо — это побои, пытки, истязания и издевательства.
Полковник Мартынов дал указание установить имена причастных к этим издевательствам сотрудников и, «если они не были привлечет« к ответственности, отобрать у них объяснения».
Вы не представляете, какие годы документов я перерыл, надеясь найти эти самые «объяснения»! И ничего не нашел. Значит, благородный порыв полковника Мартынова вышестоящим начальством был не замечен и потихоньку спущен на тормозах. А это значит, что справедливость так и не восстановлена.
ИНКВИЗИЦИЯ ПО-РУССКИ
Недавно мне довелось присутствовать на дискуссии, посвященной реформе пенитенциарной системы. И вот что меня поразило: почти все выступающие говорили о том, как хороши были тюрьмы в царские времена и как плохи стали теперь. То ли эти господа совершенно не знают истории вопроса, то ли знают, но истину сознательно искажают — это мне неведомо, но и то и другое никуда не годится.
В тот день я промолчал, так как к серьезному разговору был не готов. Зато теперь, порывшись в архивах и перелопатив горы документов, касающихся тюремной проблемы, я могу раскрыть глаза на деяния наших венценосных правителей и их верных слуг рангом пониже. Начнем со времен создания централизованного Российского государства, а потом перейдем во времена советские: как показала практика, чекисты охотно принимали в свои ряды надзирателей, вертухаев и прочую тюремную публику. И это объяснимо, ведь приобретенный ими палаческий опыт дорого стоил.
«КАЗНИТИ СМЕРТИЮ, ЗАЛИТИ ГОРЛО»
Первым нормативным актом России был Судебник 1497 года Меры наказания тогда были простые и действенные: битье кнутом и смертная казнь. То ли эти средства оказались недостаточно эффективными, то ли слишком многим людям приходилось отсекать головы, но через пятьдесят три года появился новый
Судебник, который впервые в истории России ввел новый вид наказаний — тюремное заключение. Как правило, оно применялось в сочетании с другими видами наказаний. В 6-й статье Судебника так и говорилось: «А кто виновный солжет на боярина, дворецкого или дьяка, того жалобщика бити кнутом да вкинуть в тюрьму».
Прошло сто лет—и появилось еще более суровое Соборное уложение. Здесь наряду с такими экзекуциями, как «бити батоги» и «бити кнутом», появились новые кары: «казнити, зжечь», «казнити смертию, залити горло», «повесить», «живу окопати в землю».
Тоща же впервые были введены и ранее неизвестные изуверские виды наказания: «отсечь руку», «отрезать левое ухо», «пороги ноздри и носы резати». На этом фоне совсем мягкой расплатой за преступления казалась «ссылка в Сибирь на житье, на Лену». Именно в эти годы началось массовое строительство тюрем: наряду с церковью и приказной избой они стали неотъемлемой частью всех русских городов.
В каждой тюрьме, кроме дьяков и сторожей, был свой палач, которого содержали за счет государственной казны или местных налогов. Нравы в те времена были простые, и пытки считались обычным делом. В сохранившихся документах довольно подробно описывается консгрукция «железных тисков с винтами, в которые кладутся персты злодея, и палач свинчивает винты до тех пор, пока злодей не повинится».
Если не помогали тиски, то можно было использовать другой способ: «наложа на голову веревку и просунув кляп, вертят так, что оный злодей изумленным бывает; потом постригают на голове волосы до тела, и на то место по капле льют холодную воду, отчего тот также в изумление приходит».
Пытка на дыбе, когда человеку выворачивали руки, все усиливающиеся удары бревном между ног, массаж голой спины зажженным веником до изумления доводили быстрее, но жертвы часто не выдерживали таких мучений и умирали, не признавшись в содеянном, чем сильно огорчали и дьяков, и палачей. Именно поэтому в инструкции появился строжайший приказ такого рода истязания применять не более трех раз подряд.
Такие вот были «гуманисты» наши обожаемые предки, кстати говоря, все как один крещеные. А свой кровавый правеж они вершили, непременно помолясь и испросив благословение Божие.
Раз уж затронули эту тему, то самое время открыть одну из величайших тайн православной церкви: во все времена она имела свои тюрьмы, причем монастырские узилища были самыми лютыми и бесчеловечными. Обычно они представляли собой глубокие ямы с крышами, сбитыми из толстых досок и засыпанными землей. Узника опускали через отверстие в крыше, через него же время от времени подавали еду и воду.
