Илья Эренбург - Испанские репортажи 1931-1939
17 августа фашисты переменили направление удара: они атаковали республиканские позиции вокруг Гаеты. Бои шли до 31 августа. 3 сентября фашисты еще раз перегруппировали свои части: они провели свое наступление на высоте возле Корберы. 14 сентября наступило затишье до новых атак.
На фронте Эбро сражаются все лучшие части фашистской армии: четвертая, первая и пятая наваррские дивизии, [311] тринадцатая и семьдесят четвертая дивизии, пятидесятая, семьдесят четвертая, восемьдесят вторая и сто пятьдесят вторая «смешанные дивизии» (в них входят марокканские части). О насыщенности артиллерией можно судить по тому, что на фронте в три километра фашисты сосредоточивают сто семьдесят орудий. Тридцать-сорок бомбардировщиков засыпают бомбами республиканские позиции. Штурмовая авиация непрерывно обстреливает республиканцев из пулеметов. Механизированная итальянская бригада пытается танками прорвать фронт; были атаки, в которых участвовало до шестидесяти итальянских танков.
10 сентября фашисты вели наступление на высоту 544. Ее защищала одна рота, которая входит в 3-ю дивизию. Несколько раз бомбардировщики засыпали высоту бомбами. Потом фашисты открыли ураганный огонь. Казалось, на высоте не осталось ни одного живого человека. Два батальона фашистов из восемьдесят четвертой дивизии спокойно пошли занимать мертвую высоту 544. Когда они находились на расстоянии ста метров от макушки, республиканцы открыли пулеметный и ружейный огонь. Два фашистских батальона были уничтожены. Ночью к республиканцам перешел десяток солдат из восемьдесят четвертой дивизии. Они рассказывают, что их дивизия потеряла в боях у Эбро восемь тысяч человек ранеными и убитыми. Так высоту 544 отстояла одна рота.
Бойцы спрашивают:
– Как с чехословаками? Неужели Европа не отстоит?
Я молчу. Если бы Европа обладала мужеством и стойкостью защитников высоты 544, я знал бы, что ответить.
20 августа близ Фатарелы пятьдесят итальянских танков прошли в глубь республиканских расположений. Артиллерия республиканцев тотчас открыла огонь. Четыре танка были подбиты, остальные повернули назад. Все бойцы оставались на позициях.
На высоте возле Гаеты фашисты вели наступление компактными массами, иногда по шести атак в день. Если республиканцы после налета штурмовой авиации очищали высоту, как только авиация уходила, они отвоевывали утерянные позиции. Саперы приходят ночью в окопы и дивятся: как могла здесь удержаться пехота? Пыль… Ничего не осталось от окопов, от мешков с землей – воронки, а в них люди, и эти люди держатся. [312]
На спокойных участках небольшие отряды республиканцев с ручными гранатами ночью идут в разведку. Они возвращаются домой с пулеметами и винтовками, перебив фашистов.
На одной высоте снаряды фашистов убили командира и роту солдат. Остался боец 3-й дивизии Хосе Фонсере с восемью товарищами. Он принял командование и отстоял высоту.
3-я дивизия – прекрасная дивизия. Вот уже пятьдесят пять дней, как она в бою – от первых лодочек на Эбро до высот Корберы. Комиссар дивизии Карлос Гарсиа, раненный, остался в строю. Когда его хотели представить к награде, он возмутился:
– Ни в коем случае! Или представьте к награде всех бойцов – они это заслужили больше меня.
Капитана 3-й дивизии Франсиско Санчеса окружили фашисты. Он застрелил командира фашистского батальона. Франсиско Санчес погиб в этом бою, но фашисты дальше не прошли.
Капитан Анхель Осарин был убит, когда он пытался спасти два республиканских танка, подбитых вражеской авиацией.
Итальянцы были убеждены в том, что их тактика беспроигрышна: они ставили на превосходство вооружения и на численный перевес. После маневров в Абруццких горах итальянская печать писала о новых специфических приемах «итальянской войны». Вряд ли было что-нибудь новое в итальянском плане: большое количество авиации, концентрированный артиллерийский огонь, массовые атаки на коротком участке. Однако итальянцы уверяли, что они нашли верный способ быстрого завершения войны. Абруццкие теории получили проверку у Эбро. 8 сентября в газете «Пополо д'Италиа» Луиджи Барзини писал: «Фронт красных у Эбро нельзя прорвать, так как укрепления следуют за укреплениями и фронт идет в глубину».
Между тем днем, когда республиканцы заняли оспариваемые высоты, и первыми массированными атаками фашистов прошло не более трех суток. Неужели республиканцы за три дня воздвигли линию Мажино? Очевидно, объяснения фашистских неудач надо искать в другом. Итальянские разговоры о быстром завершении войны, может быть, и напугали французских стратегов из «Кафе де Коммерс». Они не напугали бойца Хосе [313] Фонсере, который с восемью товарищами отстоял высоту.
Английские и французские специалисты определяют сопротивление республиканцев на фронте Эбро как «победу пехоты над авиацией». Мне и это объяснение кажется спорным: в некоторых боях три фашиста сражались против одного республиканца – пехоты у генерала Франко достаточно. Вернее назвать битву у Эбро победой человека над машиной, ибо к машинам мы можем отнести не только бомбовозы, немецкие орудия и минометы, но и фашистскую пехоту. Я разговаривал с пленными – это либо полудикие марокканцы, либо испанские крестьяне, которые не знают, почему их погнали под огонь. Если можно говорить о торжестве человеческого начала в столь бесчеловечном деле, как война, то оно – здесь, у Эбро, – торжество сознания над грубой автоматической силой. Смерть не остановила бойцов республики, когда они переходили Эбро. Смерть не заставила их отойти назад – под бомбами среди горящих лесов, измученных огнем штурмовой авиации, они оказались душевно сильнее фашистов, и поэтому они победили.
Вот несколько бойцов армии Эбро. Мигель Тагуэнья. Еще по-детски припухшее лицо: ему двадцать пять лет. Он кончил накануне войны университет, занимался оптикой, готовил диссертацию. Когда фашисты подняли мятеж, он взял винтовку и пошел сражаться в сьерру. Теперь он командует корпусом.
Боец Анхель Сапика. Ему пятьдесят два года. Он жил спокойно в Париже. Пошел на фронт добровольцем. Усмехаясь, он говорит:
– Смерть – это феномен, случай: умирают, как рождаются. Главное, прожить достойно, не презирая себя.
Боец Пабло Диас говорит о том же другими словами – он никогда не был в Париже. Это арагонский крестьянин.
– А мы их гранатами… Ты что думаешь! Убьют, так убьют. Но под ними жить я не согласен.
Такие люди побеждают «хейнкели», танки и наваррские дивизии. Они побеждают потому, что они – люди.
Сражение не закончено. Враг сосредоточивает новые резервы. Он перекинул на Эбро итальянский корпус, заново пополненный. Вероятно, в ближайшие дни фашисты снова попытаются вернуть потерянную ими в июле территорию. Республиканские части укрепляются, готовятся [314] к новым битвам. Какие это прекрасные части! Среди бойцов много ветеранов, героев Мадрида, Брунете, Теруэля. Много и молодых, для этих Эбро – первый страх и первая победа. Все они хорошо обучены. Подготовка к наступлению была тщательной. Два месяца бойцов учили переправе через реку. Пленные и перебежчики говорят о меткости республиканских стрелков – республиканцы не расходуют зря патронов.
В эти смутные дни на Эбро дышишь легко. Еще горячо южное солнце. Пользуясь передышкой, бойцы моются – сейчас подвезли цистерны. Для Европы завтрашний день зависит от непонятной и загадочной силы, от любезности Чемберлена, от нелюбезности Гитлера, от рока. Для этих людей завтрашний день ясен. Они смеются, поют песни, греются на солнце – выпал тихий день, – они веселы, потому что между позором и борьбой они давно выбрали борьбу.
сентябрь 1938
Смерть одного мифа
В Нюрнберге Гитлер говорил: «Немцы, вы вправе ныне поднять голову». Услышав гудение, я поднял голову: восемь германских самолетов в 99-й раз бомбили Барселону.
Италия и Германия давно решили завоевать Испанию с воздуха: это представлялось наиболее быстрым, экономным и дипломатичным. Итальянская пехота появилась в Испании в конце декабря 1936 года, а уже в августе 1936 года, то есть в первые недели войны, один из итальянских бомбовозов сделал вынужденную посадку в Алжире и тем самым оповестил мир о переброске на фронты Испании итальянской авиации. Вслед за тем в сентябре 1936 года я увидал над деревушкой Арагона первые германские бомбардировщики. С тех пор прошло два года. Члены «Комитета по невмешательству» успели несколько постареть. А Испания все еще не завоевана.
Я никогда не присутствовал на заседаниях лондонского комитета, и для меня работа фашистской авиации в Испании не спорная проблема, но повседневная докука. Я хочу теперь рассказать о силах и о деятельности этой авиации. [315]
В первый год войны немцы слали самолеты морем. В Севилье, в Паленсии, в Бургосе имелись сборочные базы. Теперь германские самолеты направляются в Испанию летом через Италию, а иногда и через Францию (конечно, пока что над Парижем они не задерживаются).
