Валерий Шамбаров - Маги в Кремле, или Оккультные корни Октябрьской революции
Российское же Временное правительство действовало подло, исподтишка. Царь поехал в Ставку, а заговорщики по предложению Керенского принимают решение арестовать его. Для чего в Могилев были направлены комиссары Бубликов, Вершинин, Трибунов и Калинин. Причем генералу Алексееву было сообщено, что эти лица командируются лишь для «сопровождения» государя. В знак внимания к отрекшемуся властителю. Об аресте становится известно только 21 марта, когда Николай Александрович уже сел в поезд, чтобы ехать к семье в Царское Село.
Где, по инициативе председателя Петросовета масона Чхеидзе была предпринята первая попытка убить царя – для этого был направлен отряд во главе с С. Д. Мстиславским (Масловским). Но охрана из «георгиевцев» не пустила террористов к Романовым. В это же время правительство Г. Е. Львова обсуждало вопрос, что делать с царем? Далеко не все были настроены так радикально, как Чхеидзе. Сам же Николай II высказал Львову пожелание выехать в порт Романов (Мурманск) для отправки оттуда в Англию, а после войны в качестве частного лица поселиться в Ливадии. И правительство, вроде бы, согласилось, сочтя это отличным выходом из положения. Даже Керенский хвастливо заявил, выступая в Москве: «Николай II под моим личным наблюдением будет отвезен в гавань и оттуда на пароходе отправлен в Англию» (правда, он двурушничал, одновременно соглашаясь и с Чхеидзе). Временное правительство обратилось к Великобритании с просьбой принять царя и прислать за ним крейсер. И 23 марта Бьюкенен сообщил о положительном решении…
В апреле положение Николая II и его семьи стало ухудшаться. Заговорили уже о суде над ним. И группа патриотических настроенных офицеров и бывших охранников царя подготовила побег через финскую границу в Швецию – сделать это было еще очень легко. Но царь отказался. Он знал о своей невиновности и не хотел стать беглецом, подвергать семью неудобствам и риску. А может, помнил историю французской революции, когда как раз бегство дало якобинцам повод для осуждения короля, и опасался провокации. Он ожидал возможности выехать официально. Как писал воспитатель наследника П. Жильяр: «Мы думали, что наше заключение в Царском Селе будет непродолжительным, и нас ждет отправка в Англию».
Но решение об отправке «зависло». Обставлялось все новыми формальными препятствиями. То Временное правительство указывало, что Николай Александрович еще нужен в России, объяснить те или иные документы для следственной комиссии. То англичане поднимали мелочные вопросы, что Временное правительство должно обеспечить финансирование проживания Романовых в их стране. А у царя денег не было! Все свои личные средства, находившиеся на его банковских счетах, около 200 млн. руб., он в годы войны пожертвовал на нужды раненых, увечных и их семей. Наконец, всплыла и проблема безопасности путешествия. Британцы, мол, согласны прислать крейсер, но с тем, чтобы не рисковать жизнью Романовых (и крейсером). Нужны, дескать, гарантии противников. Через датского посла Временное правительство запросило немцев. И германское командование в данном случае повело себя благородно. Дало заверения: «Ни одна боевая единица германского флота не нападет на какое-либо судно, перевозящее государя и его семью».
Но… когда и этот вопрос был утрясен, британское правительство спустило все на тормозах. В связи со страстями, разгорающимися вокруг фигуры царя, с агрессивной позицией Петросовета, министр иностранных дел Милюков снова обратился к Бьюкенену с просьбой ускорить отъезд. И вдруг получил странный ответ. Что «правительство Его Величества больше не настаивает на переезде царя в Англию». (Как будто оно прежде «настаивало»!) А дальше – больше. Преемнику Милюкова на посту министра иностранных дел, Терещенко, была вручена нота, что для Романовых исключается возможность поселиться в Англии до тех пор, пока не кончится война. В частности, там говорилось: «Британское правительство не может посоветовать Его Величеству (т. е. Георгу V) оказать гостеприимство людям, чьи симпатии к Германии более чем хорошо известны».
Вот так! Николая Александровича, столько сделавшего для союзников, до конца сохранявшего рыцарскую верность им, голословно и огульно обвинили в прогерманских симпатиях! Словом, союзнички расплатились «сполна». Кстати, после войны британцы напрочь открестились от всех этих фактов. Отреклись совершенно голословно – дескать, не было, и все. А Ллойд-Джордж в опровержение эмигрантских обвинений писал: «Романовы погибли из-за слабости Временного правительства, которое не сумело вывезти их за границу». (Все свидетельства о переговорах и переписка по поводу выезда царя за рубеж в советских архивах сохранились. Их приводит, например, бывший посол в Англии В. И. Попов в своей книге «Жизнь в Букингемском дворце»).
Ну а правящие заговорщики оказались в неопределенном положении. Хотели переложить вопрос на другие плечи – не получилось. А следственная комиссия Временного правительства несмотря на всю пристрастность, на попытки натяжек, подтасовок, перелопатив горы документов, допросив сотни свидетелей и обвиняемых, ни единой зацепки об «измене» Николая Александровича и Александры Федоровны найти не смогла. Вынуждена была развести руками – никаких оснований для замышлявшегося суда нет.
Раз уж не сладилось с Англией, царская семья обратилась с просьбой отправить ее в Крым, в Ливадию. Царевич Алексей был слаб здоровьем, нуждался в лечении. И вместе с сестрами недавно перенес корь в тяжелой форме. Это обращение подтолкнуло новое решение. Керенский пообещал Романовым исполнить просьбу. Но на совещании четверых министров-масонов, Львова, Терещенко, Некрасова и Керенского, даже без привлечения других членов кабинета, было постановлено – отправить в Тобольск. Романовы собирались, до последнего дня были уверены, что едут в Крым. И были вдруг ошарашены новостью – не в Крым, а в Сибирь. Куда их и отправили втихаря, в ночь на 1 августа.
Вместе с царской семьей добровольно поехали близкие ей люди и до 40 человек прислуги. Поселились в Тобольске под контролем комиссара Временного правительства Панкратова и охраны из гвердейцев-георгиевцев под командованием полковника Кобылинского. Осенью правительству Керенского стало совсем не до царя. А потом власть сменилась.
Большевики тоже сперва загорелись идеей устроить над царем широкое публичное судилище. Троцкий даже сам вызывался быть обвинителем. Но когда органы юстиции изучили материалы, собранные следственной комиссией Временного правительства, вышел «пшик». Стало ясно, что «красивого», разгромного процесса не получится, только осрамишься. И вопрос был отложен «на потом» как далеко не самый насущный. В Тобольске комиссара Панкратова сменил латыш-большевик Дуцман от Западносибирского областного Совета. Среди солдат царской охраны была создана партийная коммунистическая ячейка.
А между тем начал проявлять странную активность в отношении царя Уральский областной Совет. Председателем его был Белобородов, в руководство входили Голощекин, Войков, Сафаров, Дидковский, Вайнер, Сыромолотов, Юровский, Быков, Жилинский, Чуцкаев. В своей книге О. А. Платонов сообщает: «Работая в уральских архивах и фондах музеев, я просмотрел десятки дел лиц, так или иначе причастных к убийству Царской семьи, и вскоре выявил важную закономерность. Все организаторы и ключевые исполнители убийства были боевиками боевой организации РСДРП, возникшей на Урале в конце 1905 – начале 1906 года под руководством Я. М. Свердлова». Подметим – кроме троих. Голощекина, Войкова (Вайнера) и Сафарова (Вольдина). Хотя и они были направленцами Якова Михайловича, а Голощекин – его, так сказать, персональным и полномочным послом. Должности они занимали разные – то комиссара продовольствия, то юстиции, то снабжения, то по безработице. Это роли не играло. Они были здешней властью, и этим все сказано. А Урал таким образом стал личной «епархией» Свердлова.
Кстати, разместился областной Совет в Екатеринбурге в здании Волго-Камского банка. В том самом, где прятались Яков Михайлович со своими подручными в октябре 1905 г., удирая от черносотенцев. Просто ли понравилось Совету это здание, расположенное недалеко от центральной площади города? Или сыграло роль то, что в 1905 г. хозяева и руководители банка поддерживали революционеров? И они, хорошо зная помещение, решили воспользоваться привычным для себя местом? («Отблагодарив» прежних благодетелей тем, что вышвырнули их вон, а то и пулей).
И вот в феврале 1918 г. Уральский Совет внезапно озаботился – а как бы царь не сбежал? Хотя Тобольск вовсе не относился к подконтрольной ему территории. Это была территория Западносибирского Совета. И какое, казалось бы, дело, что у соседей творится? Нет, товарищам «уральцам» почему-то неймется. Они принимают решение о переводе Николая II «в более надежное место». Создают «чрезвычайную тройку» по осуществлению такого перевода – из Голощекина, Войкова и Дидковского. Все переговоры по данному поводу ведутся лично со Свердловым.
