Сергей Беляк - Адвокат дьяволов
Изместьев шептал мне все это в самое ухо, обжигая его своим дыханием, и я понимал, что опера уже частично добились своей цели: они заставили этого избалованного деньгами и обласканного властью небожителя вспомнить, что он всего лишь обычный человек, причем не очень-то и смелый.
Это могло закончиться для Изместьева плохо. Не в смысле его избиения или убийства урками, а в плане признания им своей вины — хотя бы по отдельным эпизодам, лишь бы только избавить себя от кошмара, который не давал ему все последние дни ни спать, ни есть.
Допустить этого мне не хотелось. И тогда я обратился кое к кому из авторитетных людей в криминальной среде, после чего от Изместьева в Бутырке все отстали. (В этой тюрьме, слава богу, так называемые «красные» все-таки побаиваются Божьей кары и не так беспредельничают, как, к примеру, в Иркутском СИЗО, ставшем знаменитым на всю страну пытками и убийствами заключенных.)
И когда я пришел к Изместьеву через несколько дней, то встретил совершенно иного человека — не раскисшего слабака, каким я видел его в последний раз, и не сноба, каким он представлялся в Лефортово, а простого, нормального мужика, знающего свое истинное место в этой жизни. И этот гладко выбритый, выспавшийся впервые за несколько дней мужик радостно бросился меня обнимать, благодаря за оказанную ему помощь.
— Старшему по камере прислал маляву смотрящий, — рассказывал он с воодушевлением. — Тому якобы позвонили откуда-то из зоны, кажется из Рязани. И сказали про меня. И он велел старшему, чтобы меня никто не дергал. А этот старший, как я догадываюсь, и сам работает на оперов. Но пообещал, что теперь никто меня не тронет. И даже что он будет заранее предупреждать меня о шмонах.
Последняя фраза меня насторожила. И как оказалось, не зря.
Через некоторое время Изместьев так освоился в условиях Бутырки, что смог наконец разглядеть в ней и существенные преимущества по сравнению с Лефортовской тюрьмой, и основное из них — возможность звонить на волю.
И помощь в этом ему оказал, естественно, тот самый староста, взявший на себя заботу о бывшем олигархе. В благодарность за это Изместьев пообещал ему поддержку на воле и стал снабжать всю камеру постельным бельем, куревом, деликатесными продуктами из «Азбуки вкуса» и «Глобус гурмэ», а также всем прочим, что составляет счастье зэка.
И вот тут, приехав как-то раз на свидание к Изместьеву, я вдруг узнал, что у него появилось сразу несколько новых защитников.
— Познакомься, — сказал он мне. — Эти адвокаты тоже будут нам помогать. Я думаю, вы сработаетесь.
При том объеме работы, который предстояло нам выполнить в ближайшее время, дополнительные адвокатские руки и головы конечно же были нужны. Но меня несколько удивило лишь то, как неожиданно появились эти люди, и то, как внезапно они прервали свой разговор с Изместьевым, когда я вошел в кабинет.
— Вы чего напряглись, как большевики-подпольщики? — пошутил я.
Но шутку коллеги не поняли и продолжали настороженно смотреть на меня.
— Приятно познакомиться, — произнес наконец один из них и изобразил на своем крупном лице подобие улыбки. — Наслышаны. Вы сейчас, кажется, занимаетесь выборами? Видел вас по телевизору с Жириновским…
В общем, разговор у нас как-то не клеился. И они засобирались уходить.
— Надо бы еще в суд успеть заехать, — озабоченно сказал тот, что мне улыбнулся. А другой пояснил, что сейчас ему необходимо срочно бежать к начальнику тюрьмы с жалобой то ли на то, что Изместьева нерегулярно выводят на прогулки, то ли еще на что-то.
— Кто эти люди? Откуда они? — спросил я у Изместьева, когда они ушли.
— Я позвонил одному своему хорошему знакомому, попросил у него помощи, — начал объяснять мне Изместьев, который снова стал походить на сноба. — У него большие связи. И вот он рекомендовал этих людей. Они будут здесь нам помогать, а он там все решать…
— Схема известная… Но почему я узнаю об этом только сейчас? Я, конечно, не против дополнительных адвокатов, они нужны. Но все равно так не делается…
— Я знал, что ты не будешь против, — обрадовался Изместьев. — Составь для них план работы, и пусть занимаются. У них есть связи в прокуратуре и здесь, в тюрьме. И они готовы писать всякие жалобы. Пусть пишут. А ты будешь ими руководить…
(Как выяснилось чуть позднее, то же самое, но с точностью до наоборот, Изместьев говорил и этим адвокатам.)
Потом я с ними, разумеется, встретился. Мы посидели в ресторанчике неподалеку от тюрьмы, где я рассказал им о том, как представляю себе сложившуюся ситуацию, а они — чем намерены заниматься со своей стороны.
И тут из их уст прозвучала фраза, которая меня ввела в оторопь.
— Главное, чем мы собираемся заняться, — это безопасностью, — заявили адвокаты.
— В смысле? Какой безопасностью? — переспросил я.
— Комплексной, — ответили они, запивая вареники квасом. — В первую очередь безопасностью самого Изместьева, ну, и его помощников тоже. Ведь они обладают важными сведениями и документами. А по Изместьеву мы уже сейчас решаем вопрос о переводе его для начала в какую-нибудь другую камеру, получше. А потом чтобы вообще убрать из Бутырки…
Я мог бы им возразить, сказав, что сейчас нужно бы заняться другим: опросами будущих свидетелей защиты, сбором различных документов. Сам я собирался буквально на следующий день лететь в Питер для встреч с местными ментами и журналистами, которые могли бы рассказать в будущем судебном процессе о том, существовала ли в действительности так называемая кингисеппская ОПГ, руководство которой чуть ли не приписывают самому Изместьеву. И тут я бы не отказался от помощи своих новых коллег, потому как за время одной такой поездки все вопросы не решить.
И еще я не отказался бы от их помощи (тем более если у них действительно были связи в прокуратуре), чтобы не позволить следствию навешивать на Изместьева новые обвинения.
А еще я мог бы рассказать им, что пытаюсь найти Финагина и Иванова, тщательно скрываемых от посторонних глаз в катакомбах ФСИН. Конечно, надеяться достучаться до совести этих киллеров было бы наивно. Но попробовать убедить их прекратить оговаривать невинного человека — крайне актуально.
Оперативники и следователи, быть может, догадывались (или даже знали наверняка, прослушивая наши с Изместьевым разговоры), чем я занимаюсь. И конечно же понимали, что для достижения поставленных целей определенные возможности у меня имелись. И достаточно быстрое снятие напряженности между Изместьевым и обитателями Бутырской тюрьмы, думаю, дало оперативникам дополнительную почву для размышлений на сей счет.
Но, услышав от своих новых коллег столь несвойственное защитникам, режущее слух адвоката слово «безопасность», я понял, что имею дело с какими-то отставными ментами, и воздержался от изложения им лишних подробностей.
Людей такого типа можно встретить в различных охранных фирмах, в частных детективных агентствах, но их много и в адвокатуре. И не важно, откуда они пришли — из полиции, прокуратуры или ФСБ, — увидев их, вы безошибочно поймете, что перед вами именно «менты». Поймете, даже если на них будут костюмы от Brioni.
Среди этих людей есть более успешные и менее, есть простоватые и которые «себе на уме», нарочито грубые и деликатные, но все они, как правило, неплохие, энергичные ребята, хотя и с известной долей цинизма.
В данном случае я тоже не увидел ничего нового. Мои коллеги активно взялись за работу, строча жалобы на «неудовлетворительные условия содержания Изместьева под стражей» и постоянно бегая с ними по кабинетам тюремных начальников. Они написали еще пару жалоб генпрокурору и в Следственный комитет, повторив в них то, о чем мы уже неоднократно писали и говорили ранее, — в общем, создавали, как то и положено в их ситуации, видимость активной работы.
До поры до времени, пока это не мешало делу, я никак не реагировал на их активность. Но, когда эта трескотня слишком затянулась, и Изместьев, оглушенный ею, начал менять ранее принятые решения, снова надеясь на какое-то чудо, а потом опять заговорил, что готов заплатить кому угодно и сколько угодно, лишь бы все было «под ключ» и как можно скорее, я не выдержал.
— Платить «кому угодно» — глупо, — пытался урезонить его я. — Хотя желающих поживиться за твой счет найдется немало. И все они будут тебе обещать, что ты выйдешь на свободу уже завтра — только сегодня заплати. А «сколько угодно» платить за то, что не может быть выполнено сейчас в принципе, так это не просто глупо, но для тебя еще и крайне опасно! Потому как чем больше ты будешь раздавать денег разным прохиндеям, обещающим тебе несбыточное, тем вероятнее то, что ты будешь сидеть за решеткой очень долго. Почему? Потому что они не захотят возвращать тебе деньги и, следовательно, автоматически превратятся из союзников в твоих врагов, которые еще и сами приложат руку, чтобы ты получил длительный срок… Через это, Игорь, прошли уже тысячи людей, включая самых богатых и известных! Так учитывай их опыт и не совершай тех же ошибок!..
