Окрик памяти. Книга первая - Виктор Ефимович Копылов
ТЮМЕНСКИЕ ДОМА ИГНАТОВА
В далекие уже 80-е годы мне приходилось заниматься поиском материалов о пребывании в Тюмени в конце XIX столетия прославленного адмирала и ученого С.О. Макарова. Итогом поисков стали публикации в периодической печати. Удалось найти дом, в котором останавливался адмирал, там сейчас установлена мемориальная доска. Почти везде в Тюмени по пути следования Макарова его сопровождал местный судовладелец и предприниматель И.И. Игнатов. Знаменитый флотоводец осмотрел его судостроительный завод на Мысу, пристани, электростанцию. А где жил Игнатов, не приглашал ли гостеприимный хозяин адмирала к себе домой?
Кроме своей выдающейся предпринимательской и общественной деятельности, И.И. Игнатов оставил в истории города другую замечательную страницу: в 80-х годах XIX века он, не имея детей и семьи, на несколько лет пригласил к себе в Тюмень своего племянника, будущего писателя, а тогда гимназиста, Михаила Пришвина. Он проживал в доме своего дяди. Таким образом часть судьбы певца русской природы навсегда оказались связанной с Тюменью. Вот почему любые детали биографии И.И. Игнатова, а также сведения о местах его проживания и предпринимательской деятельности в какой-то мере обогащают наши знания о пребывании в городе известного писателя.
Из родившихся вопросов и начался мой поиск тюменских домов И.И. Игнатова.
Жизнь в Тюмени М.М. Пришвина в возрасте 16–20 лет и его учеба в реальном училище пришлись на 1889–1893 годы. В городе Игнатов имел свой дом, спустя многие годы до мельчайших подробностей описанных племянником в автобиографической повести «Кащеева цепь». В частности, М.М. Пришвин упоминал внушительные, вне всякого здравого смысла, размеры двухэтажного здания, имеющего по 12 комнат на каждом этаже, танцевальный зал, винтовую лестницу и башенку над крышей.
Башенка, кстати, послужила многим краеведам не только главным ориентиром в поисках, но и причиной многочисленных заблуждений и ошибок в розысках: мода на башенки в конце прошлого века была весьма распространенной... Неудачными в течение нескольких лет были и мои поиски. Однако, не надеясь на башенку, построенную из недолговечного дерева, я пытался следовать в своих размышлениях несколько отличным путем.
Прежде всего, мне довелось ознакомиться с рукописными воспоминаниями С.И. Карнацевича, известного тюменского врача, написанными в 1976 году незадолго до его кончины. Он, в частности, писал: «...дом Игнатова до сих пор в конце Пристанской улицы, деревянный, двухэтажный». Что значит «в конце улицы»? Исчисление номеров домов в Тюмени на улицах, идущих к реке, всегда шло от реки в глубь кварталов. На Пристанской, одной из самых коротких в городе улиц, всего три квартала, – все наоборот. Следовательно, дом Игнатова мог стоять где-то возле станции Тура, где Пристанская заканчивалась. Но здесь никакого дома, совпадающего с описанием Пришвина, не было и в помине. Казалось, поиск, как и у других, зашел в тупик.
Как-то рассматривая только что купленный вариант плана города, мне пришла в голову невероятная по содержанию мысль: а не ошибся ли Карнацевич, считая конец Пристанской улицы как ее продолжение по Госпаровской? Действительно, Пристанская за станцией Тура с резким перегибом переходит в Госпаровскую (ранее – Новозагородную). И вот тут-то «конец» улицы и привел меня к дому под номером 41. Совпало все: внушительные размеры дома, близость пристани и товарных контор, о которых писал М.М. Пришвин, вековые тополя и остатки липового, некогда роскошного сада. Тогда, в конце восьмидесятых, дом еще представлял собою внушительное двухэтажное бревенчатое сооружение с каменным основанием и вместительным кирпичным подвалом. Сейчас от дома остались только развалины (илл. 83). Разве что в подвале можно, рискнув побывать в нем, встретить сохранившиеся сводчатые потолки просторных комнат с окнами, похожими на тюремные. В интерьере здания сохранились, несмотря на перестройки, прежние архитектурные решения: гипсовая отделка потолков и стен под люстры и канделябры, ненарушенные перегородки и мн. др.
Как и ожидалось, от башенки и винтовой лестницы ничего не осталось. Лишь в своем архиве, зная теперь точное расположение дома, мне без труда удалось обнаружить знаменитую башенку на старинных фотографиях и художественных открытках начала века. В полуподвальном кирпичном помещении, сохранившим, несмотря на разрушения, следы былой солидности и добротности, среди комнат, мало отличающихся от аналогичных в любом другом доме, есть одна – на два окна, в неплохом состоянии и весьма необычная. Она имеет улучшенную отделку стен и окон, сводные потолки и, по-видимому, с самого основания дома предназначалась для жилья.
Становятся понятными слова М.М. Пришвина, когда в «Кащеевой цепи» он описывал неожиданные появления в доме из подвала желтого капитана «из шпаны» с парохода «Иван Астахов» (пароход под именем «Иван Игнатов» действительно существовал, но память, увы!, подвела Пришвина: «Кащееву цепь» он писал в 20-х годах и о существовании «Ивана Игнатова», несомненно, знал. Забыта была одна «мелочь»: пароход построили в 1909 году, или спустя полтора десятка лет после отъезда Пришвина из Тюмени. Кстати, в 1909 году Пришвин снова посетил Тюмень и, надо полагать, именно тогда он узнал о спуске на воду «Ивана Игнатова»). Пришвин писал о желтом капитане. «Кто он такой? Появляется откуда-то снизу по винтовой лестнице и там же исчезает, живет там или приходит... И к дяде входит просто и во всякое время». Известно, что И.И. Игнатов-Астахов «командир сибирской шпаны», по словам того же Пришвина, привечал беглых людей, ценя не их прошлое, а смекалку и находчивость. Да и самого Пришвина он приютил, не глядя на его волчий билет.
Казалось, решение задачи приблизилось к благополучному исходу, дом найден, белое пятно в тюменской судьбе М.М. Пришвина закрыто. И все же, помня о многочисленных заблуждениях своих предшественников, я побаивался поставить последнюю точку, искал дополнительные подтверждения. Однажды мне довелось познакомиться со старейшим жителем Тюмени М.А. Садыриным, 1898 года рождения. Несмотря на солидный возраст, он, почти всю свою жизнь проработавший в речном порту, сохранил ясную память о дореволюционной Тюмени. В подтверждение моих поисков Михаил Александрович показал мне именно тот дом по Госпаровской улице, где жил И.И. Игнатов, а, следовательно, и его племянник М.М. Пришвин. Жители улицы Госпаровской до сих пор называют сохранившиеся дома
