Федор Раззаков - Дело, взорвавшее СССР
Что касается отставки Мелкумова, то, судя по всему, она была вызвана тем, что главную свою миссию этот человек сделал: начал «бухарское дело». После этого Москва сочла возможным вывести его из операции и отправила подальше от Узбекистана — Мелкумов был назначен советником советского посла в Чехословакии. Симптоматично, что отставка Мелкумова и возвышение Гдляна произошли почти одновременно: 31 августа вышел указ о смещении первого, а уже на следующий день Гдлян принял к производству «бухарское дело». И оно закрутилось с новой силой, вовлекая в свою орбиту все больше и больше людей.
Тем временем рабочий график Рашидова по-прежнему остается весьма насыщенным. Так, 1 сентября он проводит в ЦК КП Узбекистана встречу с ветеранами партии. Четыре дня спустя уже присутствует на IV сессии Межправительственного Совета Международного прогрессивного развития коммуникаций ЮНЕСКО, где произносит речь о достижениях Узбекистана. По его словам, до 1917 года весь Туркестан представлял собою колониальную окраину царской России. Промышленность Ташкента по данным дореволюционного справочника выглядела следующим образом: водочно-винокуренных заводов было всего 3, кожевенных — 15, маслобойных — 7, кирпичных — 4, мыловаренных — 2, столярно-плотничных — 2, фотографий — 6. В сегодняшнем Узбекистане, по словам Рашидова, было более 1600 крупных предприятий.
Из других данных, приведенных докладчиком, явствовало, что в Узбекистане теперь выходит 287 газет, в том числе 16 республиканских, 26 областных, 10 городских, 166 районных, 75 журналов. В ближайшие дни в Ташкенте должна была вступить в строй 375-метровая телевизионная башня, которая позволит вести передачи по 5 программам.
6 сентября из жизни уходит один из членов Бюро ЦК КП Узбекистана Асадилла Ходжаев. Отметим, что ему было 63 года и секретарем ЦК он работал с 1978 года.
8 сентября Рашидов принимает в ЦК генерального директора ЮНЕСКО А. М. М'Боу. На следующий день весь Узбекистан справляет знаменательную дату — 2000-летие Ташкента. В самой столице, во Дворце дружбы, проходит торжественное заседание по этому поводу. Рашидов лично прикрепляет к Знамени города орден Ленина, произносит речь. На собрании присутствуют руководители трех городов-соседей: Алма-Аты, Душанбе и Ашхабада. Приветственную телеграмму присылает Генеральный секретарь ЦК КПСС Юрий Андропов. Трудно сказать, какие чувства одолевали Рашидова, когда он зачитывал последнее послание — он-то прекрасно понимал, что это всего лишь формальная отписка, а на самом деле Москва готовит именно его республике серьезные испытания уже в недалеком будущем.
10 сентября праздник продолжается: в Государственном академическом Большом театре имени А. Навои проходит торжественное заседание, после которого на стадионе «Пахтакор» состоялось театрализовано-спортивное представление, на котором опять же присутствует все руководство республики во главе с Рашидовым. На следующий день последний покидает Узбекистан — лет^т с официальным визитом в Эфиопию. Возвращается назад он спустя неделю и 20 сентября проводит заседание Бюро ЦК, на котором обсуждаются вопросы уборки хлопка, внедрения в народное хозяйство автоматизированных систем управления. Во второй половине того же дня Рашидов выступает на Пленуме Ташкентского обкома. И снова в этой речи нет даже намека на то, что происходит в высших эшелонах власти республики.
21 сентября Узбекистан теряет одного из своих национальных героев, вернее героинь: знаменитого бригадира хлопководческой бригады колхоза имени С. Кирова Чинаузского района Ташкентской области Турсуну Ахунову. Как мы помним, слава пришла к этой женщине еще в конце 50-х, когда она за сезон собрала хлопкоуборочной машиной 210 тонн хлопка, за что ей было присвоено звание Героя Социалистического Труда (1959). Второй Звезды она была удостоена в 1978 году, а в 67-м ей присвоили Ленинскую премию. Долгие годы Т. Ахунова считалась одним из символов Узбекистана, олицетворением его подвигов на трудовой (хлопковой) ниве.
Отметим, что умерла она в сравнительно молодом возрасте — на момент смерти ей шел 47-й год. Как это ни кощунственно звучит, но из жизни Ахунова ушла вовремя: она не застала того момента, когда, благодаря стараниям горбачевской прессы, само звание хлопкороба будет приравнено к чему-то преступному, нехорошему. Впрочем, тогда практически все советские символы были оболганы, опозорены либералами-глобалистами.
22 сентября Рашидов принимает участие в работе Пленума Ферганского обкома. На следующий день он открывает Дни Монголии в Узбекистане. Торжественное открытие проходит в Театре оперы и балета имени А. Навои в Ташкенте. 24 сентября Рашидов посещает выставку Монголии в Государственном музее искусств. Два дня спустя он уже выступает на VIII конференции Ассоциации писателей стран Азии и Африки. 27 сентября ведет заседание Бюро ЦК, посвященное ходу уборки хлопка.
28 сентября Рашидов принимает в ЦК делегацию членов Социалистической единой партии Германии во главе с Хорстом Долусом. После этого он в течение недели совершает поездки по областям республики: 1 октября присутствует и выступает на Пленуме Сырдарьинского обкома партии, б октября — на Пленуме Джизакского обкома. В понедельник 10 октября проводит очередное заседание Бюро ЦК: на этот раз оно посвящено повышению содержательности и оперативности информационных программ Узбекистанского телевидения, а также вопросам укрепления материально-технической базы парков культуры и отдыха. 13 октября Рашидов присутствует и выступает на Пленуме Навоийского обкома партии.
17 октября в Узбекистан приезжает бывший главный кадровик ЦК КПСС Иван Капитонов. Этот приезд явно не случаен: судя по всему, Москва делегировала его — человека, который на протяжении почти 20 лет (1965–1983) курировал кадры на местах — для того, чтобы тот уговорил Рашидова не тянуть с отставкой. Они вместе ездят по республике, посещают Андижанскую область, Ташкент, где 19 октября приезжают на авиационный завод имени В. Чкалова, 20-го — на Выставку достижений народного хозяйства. 21 октября Капитонов и Рашидов выступают с речами на совещании республиканского партийно-хозяйственного актива. Обе речи были выдержаны в благожелательных тонах и практически не содержали в себе никакой критики деятельности республиканского руководства. Однако эта некритичность является всего лишь ширмой для рядовых коммунистов, поскольку «верха» республики знают куда больше о тех событиях, которые затеяла Москва в их вотчине.
Многие очевидцы, кто видел тогда Рашидова, утверждают, что он выглядел в те дни то крайне раздраженным, что с ним бывало редко, то крайне подавленным. Это было странно, учитывая, что со своей отставкой, казалось бы, он уже должен был смириться (как мы помним, еще весной он готов был оставить свой пост). Тогда что же его угнетало? Судя по всему, он прекрасно понимал, что одной отставкой дело может не закончиться и его враги, которых в избытке было как в Узбекистане, так и в Москве, готовят ему незавидную участь. При этом никакие его свершения на посту 1-го секретаря в расчет браться не будут: он слишком хорошо знал подноготную тех людей, кто теперь верховодил в кремлевских кабинетах. В той закрытой системе, которая существовала в высших советских кругах, назначить кого-то «козлом отпущения», главным виновником всех бед, было делом достаточно элементарным.
Вспоминает Е. Березиков: «Примерно за неделю до своей смерти Рашидов был у нас в Самарканде. Первый секретарь обкома и я сопровождали его в поездке, побывали во всех районах. Такие поездки Рашидов совершал 2–3 раза в год. Он объезжал все районы области и встречался со сборщиками хлопка, призывая их как можно интенсивнее работать… Потом мы сидели в кабинете и что-то обсуждали. И я Рашидову откровенно сказал, что мы сдаем хлопок-сырец не того качества, какой у нас проходит по сводкам. Он меня очень грубо оборвал:
— Ты ничего в этом деле не понимаешь!
Сделал он это так резко и неожиданно, что все окружающие посмотрели не на него, а на меня с удивлением. И я в их взгляде прочитал что-то среднее между жалостью и сочувствием, дескать: «Ну, Березиков, теперь жди, получишь, тебе этого не простят»…»
Когда 27 октября в Ташкенте проездом была советская делегация во главе с Гейдаром Алиевым (она направлялась во Вьетнам), всем бросилась в глаза угнетенность Рашидова. Как будет потом вспоминать член делегации Николай Рыжков: «У меня сложилось впечатление, что Рашидов какой-то угнетенный, не в своей тарелке, он обычно ведь очень жизнерадостный человек был, энергичный такой, а тут вот какой-то подавленный. Рашидов был совершенно отрешен. Даже когда мы сидели за столом, уставленном яствами, бывает такое, попробуйте это, попробуйте то блюдо. Нет, Рашидов сидел совершенно безучастный. Мне тогда бросилось в глаза, что-то невероятное, думаю, что такое, болен он что ли?..»
