Анна Гранатова - Клан Ельциных
На крыльцо вышла Наина Иосифовна, одетая в черные брюки и легкую блузку цвета кофе с молоком, поверх которой красовался ее любимый мягкий «леопардовый» пиджак из плотного велюра с набивным рисунком. Этот уютный и комфортный костюм Наина надевала, когда ей приходилось попадать под пристальные взгляды официальных лиц за пределами Кремля и Старой площади.
Муж посмотрел на нее своими темно-серыми глазами, думая о том, что напрасно она в последнее время красит волосы в цвет красного дерева. Ну не идет ей этот цвет, слишком уж он яркий, неестественный. Но вместо этого Борис почему-то спросил:
— Никаких звонков не было?
Президент в нетерпении ждал гостей.
— Нет… — Наина отрицательно покачала головой, и почему-то подумала о том, что когда ее муж нервничает, то его глубокие серые глаза становятся стальными, с жестким металлическим блеском.
Наина Иосифовна чувствовала, что с минуты на минуту должен приехать кто-то очень важный, но вот кто именно, муж по своему обыкновению ей не сказал. И у охраны выпытать это оказалось невозможно. Вообще с этой новой охраной ей, Наине, общаться было как-то неловко. Другое дело, был Саша Коржаков — друг семьи. Недаром же он стал крестным отцом Таниного ребенка, Глеба. За что только его тогда, во время выборов 1996 года, Борис выгнал?..
Что же он затеял сейчас? Наина пристально посмотрела на Бориса. Она умела скрывать свои мысли и не говорить лишнего. Наверно, именно поэтому столько лет они и прожили вместе. Но вслух Наина Иосифовна всего лишь сказала:
— Может, чайку попьем? Я хороший чай заварила, английский, с бергамотом, который ты так любишь. В белом сервизном чайнике.
— Ная, мне сейчас не до чая…
— И есть пирожные твои любимые… Слоеные, с кремом, «наполеон».
— При моем весе это вообще лишнее…
Наина вздохнула и рассеянно посмотрела вдаль. Она подумала о том, что точно так же, как на госдаче в Барвихе, сейчас, наверно, хорошо и на даче в Горках.
Когда-то подмосковные Горки-10, расположенные в Одинцовском районе, были дачей Максима Горького. Революционный писатель был сторонником социалистической революции, и этот дом ему предоставили по государственной линии в бессрочное пользование. Как бы пролетарский писатель, должно быть, удивился, расскажи ему, что спустя несколько десятилетий его дача достанется другому «революционеру», который не оставит камня на камне от идей социализма.
Жизнь — штука парадоксальная.
Но отличная госдача в Горках ничуть не пропахла «духом социализма», там Наина и Борис чувствовали себя «как дома» и решили в 1995 году оформить дом в свою собственность. К дому прилегали два огромных участка — и фактически речь шла о двух юридических понятиях, Горки-9 и Горки-10. Оба участка Наина Ельцина оформила на своего мужа.
А теперь ей пришла в голову шальная мысль: а почему бы не приватизировать и вот эту замечательную дачу в Барвихе? Им, президентской семье, все позволено!
Наина все болше напоминала Старуху из «Сказки о золотой рыбке».
Здесь, в Барвихе, долгое время жил Горбачев. Потом пришел к власти Борис Николаевич, и по мановению его сильной руки Барвиха перешла семье Ельциных. Вот на Горбачевых у Наины была аллергия. Почему-то Горький как бывший собственник, у нее никакой аллергии не вызывал, напротив, ассоциировался с «раритетами советской истории» — она в молодости тоже читал его книги. А вот Горбачев и особенно его жена Раиса у нее ничего, кроме сдавленной ненависти, не вызывали.
Может, потому, что, став первой леди, Наина так и не смогла «дотянуть» до аристократичного имиджа деловой леди — Раисы Максимовны?
Возможно. Говорят, Раиса Горбачева тогда чуть не плакала, пыталась сопротивляться выселению из Барвихи, но Наина решила проявить жесткость характера. Не в силах конкурировать с Раисой в Кремле, она сейчас, став официально первой леди, получила некий ресурс, который позволял ей «отыграться» и пнуть семью Горбачевых изо всех сил.
Благодаря невиданной энергии Наины Иосифовны семейство Горбачевых убралось из Барвихи в рекордные сроки — ничего подобного в истории этой госдачи не помнили.
Она не представляла тогда, что законы жизни подобны бумерангу. Что не слишком совестливые поступки бумерангом к нам возвращаются. Наина не догадывалась, что пройдет несколько лет, и после смерти Бориса Ельцина ей, безутешной вдове, на 40 дней смерти мужа принесут символически злорадную весть. Это будет официальная гербовая бумага из Администрации президента, предписывающая ей немедленное выселение из Барвихи…
Но тогда Наина не думала, что может произойти что-то подобное. И всеми силами выметала и выбрасывала из Барвихи малейшие воспоминания о предшественниках. Вот до чего «ведущего специалиста Водоканала, проектировщика систем канализации» (вспомним, это была работа Наины Иосифовны до прихода ее мужа в Кремль) раздражала «бриллиантовая леди» Раиса Горбачева.
Очевидцы вспоминали, что переезд семьи Ельцина в Барвиху напоминал разорение чужого гнезда — только пух и перья летели. Наина велела выкинуть всю мебель, которая была куплена при Горбачеве, велела сделать капитальный ремонт: «чтоб духу этой дамочки здесь не было!»
Когда Ельцин ввел в 1997 году в Кремль свою дочь Таню в качестве советника, она, Наина, легко рассталась со своими кремлевскими апартаментами. Не нужна ей была эта официальная атрибутика деловой леди. Теперь в этих апартаментах обитала дочь.
Но недвижимость, элитная дача, предназначенная для отдыха, — это совсем другое дело. После выселения Раисы из Барвихи Наина Ельцина по-настоящему почувствовала себя победительницей. Ей хотелось и дальше сохранить в себе это чувство.
И она задумала приватизировать Барвиху. Это ведь целых шестьдесят шесть гектаров земли, чистенький пляж, расположенный на берегу Москвы-реки. Русло Москвы-реки, кстати, специально пришлось изменить, чтобы организовать этот пляж на госдаче.
А еще здесь легкий, солнечный сосновый бор с сильным запахом хвои, цветочные поляны, где под стакан сухого вина можно отведать сочный кусочек бараньего шашлыка с аппетитным дымком.
Да, в Барвихе было хорошо… Но одно дело, когда ты живешь на госдаче, и совсем другое, когда эта госдача — твоя личная собственность.
И об этом сейчас думала Наина, пока ее муж расхаживал в нетерпении по крыльцу, ожидая каких-то официальных гостей…
Татьяна и Елена затеяли на Рублевском шоссе строительство шикарных домов. А что у Наины? Только дача Максима Горького, Горки-10, — ну так ее готовят под будущих наследников. Семья-то Бориса Николаевича стала больше…
Она вновь посмотрела на мужа — тот стоял, скрестив руки на груди. Ему, Борису, эти материальные блага не так уж и важны, подумала Наина, для него превыше всего власть. Да, именно политическая власть — смысл всей его жизни!
Наина ошибалась. Она ведь не знала, что за гостей нетерпеливо ожидает ее муж. Не знала, что речь пойдет не о власти — о деньгах… И власть будет лишь инструментом и подручным средством.
Неожиданно на крыльцо взбежал по лестнице помощник с радиотелефоном в руке.
— Борис Николаевич, сейчас звонили… люди в дороге… Они подъезжают.
— А, хорошо!
Вышла из дома на крыльцо Таня Дьяченко.
— Кого ты ждешь папа?
Таня надеялась, что эта, закрытая встреча «по экономической теме», как ей сказал отец, пройдет при участии «молодых реформаторов». К этим ребятам у Тани отношение было особо трепетное. Они — энергичные и жизнерадостные — сразу произвели на нее впечатление своим интеллектом… Судя по всему, они общались между собой на одном языке. Потому что один из них, попав в милость к Тане Дьяченко, тут же привел за собой «команду». Настал момент, «команда» молодых реформаторов переместилась в Кремль и стала основой кабинета министров Елцьина. Оппоненты действующей власти, тот же Руцкой, злобно называли младореформаторов «мальчиками в розовых штанишках». Но тех, кто отзывался об из деятельности позитивно, в политической элите было больше.
Таня не знала, какую участь уготовил ее отец «младо-реформаторам», исполнителями какого дела им предстоит стать. Один из этих младореформаторов будет превращен в камикадзе…
ИЗ КНИГИ Н. ЛЕОНОВА «КРЕСТНЫЙ ПУТЬ РОССИИ»:
«Он уже семь лет управлял Нижегородской областью, сначала как назначенный Б. Ельциным наместник, а с 1995 г. как избранный народом губернатор. Ему одному из немногих и первых было предоставлено право выходить на международные финансовые рынки со своими собственными ценными бумагами — евробонами. Центральный банк России предоставил ему заем в 18 млн. долларов для поднятия областной промышленности, но эти деньги были переданы скандальному предпринимателю Андрею Климентьеву, который распорядился ими «не по назначению», за что был впоследствии арестован и осужден. К Немцову в Нижний Новгород приезжал на несколько месяцев строить витрину капитализма Григорий Явлинский. И хотя все реальные показатели экономики области были печальными, пресса тем не менее не переставала трубить о нем как о чуде.
