Федор Раззаков - Советское детство
И вот большая редакционная комната на 7-м этаже Дома звукозаписи на улице Качалова. Пригласили всех, кто в то время успешно писал для детей: Эдуарда Успенского, Михаила Либина, Юрия Энтина, композиторов Владимира Шаинского и Бориса Савельева. Сидели, придумывали, а задача одна: как отыскать дорогу к сердцам детей, наших радиослушателей? И тут… Радионяня!.. Неожиданно? Пожалуй. И не обошлось без споров: няня — разве это современно? Но у нашей «Радионяни» заботы должны быть особенные: развлекать, шутить, даже озорничать, но между тем и уму-разуму поучать.
Ну, и конечно, сразу возник вопрос: кто из артистов примет участие? Мне хотелось пригласить Александра Лившица и Александра Левенбука, в то время эстрадную пару. «Эстрадную?!» — Даже произносить это слово было запрещено. Эстрада для детей? Разве это возможно? Поддержал меня Николай Владимирович Литвинов, главный режиссер редакции. Он тоже согласился участвовать в передаче и быть «директором», «профессором» и «радиоволшебником». Сразу после первых пробных записей стало ясно: трио состоялось!
Вроде все складывалось удачно. И вот настал конец декабря 1971 года. Первый выпуск передачи написан Эдуардом Успенским. Готов и текст вступительной песенки. А Владимир Шаинский готов написать музыку. Еду к нему. Помню, жил он тогда на Преображенке. У него родился сын. Масса хлопот. Приезжаю, звоню. Дверь никто не открывает. Что делать? Подсовываю текст песни под дверь. Уезжаю в страшном волнении — ведь 1 — го января эфир, а вступительной песенки, открывающей передачу, нет.
Не сплю. В 2 часа ночи раздается телефонный звонок: «Леночка, песня готова. Хотите послушать?» Приникаю к телефонной трубке и с первых же тактов понимаю: песня получилась. Утром иду на работу, а в ушах так и звучит: «Радионяня, радионяня, есть такая передача…» Мелодия и слова запомнились сразу. Вхожу в кабинет Владимира Николаевича Литвинова, напевая песню: «Замечательно! Завтра будем записывать. Скажите режиссеру Надежде Киселевой, пусть заказывает студию»
Сейчас легко об этом рассказывать. Но тогда все было не так просто. Возник вопрос: для детей какого возраста наша передача? Об этом спрашивала Анна Александровна Меньшикова, главный редактор, а вместе с ней и все сотрудники редакции. На радио уже шли передачи для дошкольников и для школьников среднего возраста, и для старшеклассников. А мы как-то и не подумали о возрасте своих будущих слушателей. И тут Николай Владимирович Литвинов шутя произнес: от 8-ми до 80-ти. Так и случилось. Подтвердили это и первые письма радиослушателей.
«Несмотря на свой преклонный возраст, я смеюсь от души, когда слушаю вашу передачу «Радионяня». Хорошо, невестки не было дома, а то бы сказала ребятам: «Никак, бабушка сошла с ума».
«При одной только песенке «Радионяня, радионяня…» что-то удивительное совершается во мне. Хочется петь, радоваться вместе с вами. Хотя я уже взрослый»
«Однажды я отдыхал — дремал. В другой комнате работало радио. Вдруг слышу объявляют: «Передача радионяня». Ну, думаю, чего еще придумали, нянчить что ли будут по радио, песню колыбельную споют? Но тут веселая музыка и смешное посыпалось, как из рога изобилия. Я к радио, включаю громче — так я узнал о передаче «Радионяня». Теперь я постоянный ее слушатель».
«Какое чудо к нам пришло. Радость, смех, улыбки — это детство. Ребята любят тебя, радионяня, выходи в эфир чаще. Готов слушать тебя целый день. Пою вместе с тобой песенки и даже в ладоши хлопаю».
Целые мешки писем стали приходить в редакцию. Присылали «смешные случаи», над которыми смеялся весь класс. А мы в свою очередь приглашали взрослых, самых известных артистов, писателей, композиторов. В рубрике «Медаль за улыбку» больше всего писем пришло Юрию Никулину. Именно его ребята назвали первым кандидатом на медаль. «Никто не улыбает меня так, как Юрий Никулин. Мне его собачка Мухтар во сне снится», — писали они. И таких писем было много. Юрий Никулин, Евгений Леонов, Аркадий Райкин, Сергей Образцов, Агния Барто, Николай Носов, Алла Пугачева, Людмила Гурченко, Наталья Сац, Астрид Линдгрен, Джанни Родари и многие другие выступали в нашей передаче по просьбе ребят.
Авторский коллектив рос. Но, пожалуй, Аркадий Хайт был самый талантливый. Его интермедии «Веселые уроки» были безупречны. Он всегда доверял уму и доброте своих слушателей, они верили ему, а он никогда не забывал напомнить иным взрослым: «Повырастали и стали людьми… и тут же забыли, что были детьми». Впрочем, полагаю, что иным сегодняшним взрослым теле-радиоведущим неплохо было бы для повышения квалификации вспомнить уроки «Радионяни». В каждом взрослом, если он, конечно, не злой человек, живет и озорничает ребенок. Потому так часто взрослые, памятью обращаясь в свои школьные годы, вспоминают смешное. Эта страничка в передаче была особенно любима нашими слушателями.
На адрес «Радионяни» приходили мешки писем с разными смешными историями. Из этих писем мы потом черпали сюжеты для своих очередных выпусков. Например, учительницы М. И. Шадрина из города Новокузнецка поведала следующее:
«Разбирали предложение по частям речи. Ученица говорит, что слово «куда» существительное.
— И какого склонения? — спрашивает учительница.
— Первого, — уверенно отвечает ученица.
— Хорошо, тогда просклоняй.
— Именительный — куда.
— Родительный — куды.
— Дательный — куде.
У учительницы очки сползли на кончик носа, а глаза полезли на лоб. Класс хохотал, а ученица бодро продолжала:
— Винительный — куду.
— Творительный — кудой.
— Предложный — о куде.
Вы и представить себе не можете, что творилось в классе».
А сколько смешного присылали сами ребята!
«Я нашел котенка, и он стал моим пернатым другом».
«Расскажи, что ты знаешь о Чехове» — «Антон Павлович Чехов родился мальчиком…»
«У колхозника Ивана было три сына, и все парни»
«На мальчике были штаны с отцовского плеча»
«На уроке литературы учительница спросила: «Почему слово «Буренка» надо писать с большой буквы?
— Потому что это отчество коровы.
— Подумай хорошенько.
— Ну, тогда фамилия».
А теперь познакомимся с одним из веселых уроков, который прозвучал в «Радионяне» в середине 70-х. Этот урок неплохо бы выучить и сегодняшним школьникам.
У микрофона трое ведущих: Н. Литвинов, А. Левенбук и А. Лившиц.
Литвинов: «Вот сегодня, дорогие мои помощники, у меня для вас совершенно особое задание. Я дам вам слова, а вы из этих слов должны будете составить рассказ, причем рассказ интересный и обязательно веселый».
Левенбук: «Пожалуйста, хоть целый роман сочиним!»
Лившиц: «А какие слова, Николай Владимирович?»
Литвинов: «Слова такие, запоминайте: метро, пальто, кино, кашне, кенгуру, шоссе, шимпанзе, домино, фортепиано, пенсне, кафе».
Левенбук: «Тут и запоминать нечего!»
Лившиц: «Мы записали и сейчас из этих слов не только рассказ, но и поэму в стихах напишем!»
Левенбук: «И не только стихи сочиним, но и песню на эти стихи споем!»
Лившиц: «Правильно!.. Музыка!..»
Как-то рано поутру
С другом сели мы в метру,
И поехали в метре
Фильм смотреть о кенгуре
Левенбук: Вот сидим мы с ним в кине
Без пальта и без кашне…
А вернее — я и ты
Без кашна и без пальты.
Литвинов: «Вы знаете, друзья мои, мне кажется, что так сочинять и я могу»:
Любит кины детвора,
Если в кинах кенгура
Ходит-бродит по шоссу,
Носит в сумке шимпанзу.
Лившиц: «У вас тоже получается».
Левенбук: «Вы тоже молодец».
Лившиц:
Кенгуру в кафу зашел,
Занял там свободный стол.
Левенбук:
И сидит за доминой
С шимпанзой и какадой.
Лившиц:
Вдруг огромный обезьян
Стал играть на фортепьян…
Литвинов:
Тут и взрослый, сняв пенсню,
Хохотал на всю киню.
Лившиц:
Интересное кино!
Жаль, что кончилось оно!
Левенбук:
В гардероб пора бежать —
Будут польта выдавать!
Литвинов: «У нас с вами получилась песенка как раз про то, как не надо говорить».
Лившиц и Левенбук: «Почему?»
Литвинов: «Да потому, что все эти слова не изменяются по падежам. Например, пальто — в именительном — пальто и в родительном пальто. Без чего? Без пальто. Слово не меняется. И по числам такие слова тоже не меняются. Мы говорим: этот фильм идет в нескольких кинотеатрах. А не в нескольких кинах.
Лившиц: «Теперь все ясно».
Литвинов: «Подождите, еще не все. Вот представьте себе: в зоопарке сидят шимпанзе — брат и сестра. Нельзя сказать, что брат — шимпанзе, а сестра — шимпанза. Нельзя, потому что по родам такие слова тоже не меняются».
Левенбук: «Значит, эти слова вообще никогда не изменяются?»
Литвинов: «Никогда! И это надо знать всем ребятам, об этом надо помнить, а нам с вами об этом надо петь…
