История денег. Борьба за деньги от песчаника до киберпространства - Джек Везерфорд
Экономической темой эры индустриализации, с одной стороны, было падение цен по мере того, как все больше товаров становились доступными большему числу людей по более низким ценам. Экономической темой XX века, с другой стороны, стало падение курса валют. Некоторые валюты, такие как немецкая марка и японская иена, показывали хорошие результаты относительно друг друга в конце XX века, в то время как другие, такие как итальянская лира, мексиканский песо, русский рубль проявили себя очень плохо. Несмотря на колебания, век стал свидетелем падения стоимости всех мировых валют. Даже марка и иена в конце века стоили значительно меньше по сравнению с началом. Правительство за правительством кое-как латали систему и допускали последовательное снижение стоимости валюты в форме скрытого налогообложения, что приносило временную выгоду правителям за счет населения, чья жизнь зависела от денег.
В начале XX века обменные курсы были достаточно стабильны среди европейских валют, так что Американская частная транспортная контора печатала на проездных билетах стоимость доллара в двенадцати европейских валютах. В то время было трудно себе представить, что кто-то отправляется в поездку в страну, не зная заранее точно обменного курса. В 1919 году, однако, когда после Первой мировой войны так и не произошло стабилизации, Американская контора бросила печатать сведения об обменном курсе, но начала вывешивать в своих офисах сведения об изменениях в курсе.
В демократическом обществе политики часто неохотно повышают налоги, чтобы не навлечь на себя гнев избирателей. Инфляция и девальвация валюты служат им гораздо лучше, потому что они содержат в себе скрытый налог. Правительство запускает больше денег в систему, и политики и бюрократы имеют больше денег, чтобы тратить их на любимые проекты. Выпуск новых денег, однако, несколько удешевляет все существующие деньги и, таким образом, съедает деньги государства и их коммерческую жизнеспособность. Как писал Уильям Гредер, эксперт в области истории Федеральных резервов, «повторяющийся опыт инфляционной спирали в значительной степени предполагает, что основной источник этих травм находится не в экономике, но в политике, в том выборе, который делает правительство или, точнее, в выборе, который правительство отказывается сделать».
Вначале могло показаться, что инфляционный налог можно в равной мере распространить на все население, поскольку все люди используют деньги, или даже что он мог повлиять на тех, у кого больше денег. Уровень инфляции — это просто цифровой индекс, но это и среднеарифметическое, основанное на совершенно разных жизненных обстоятельствах. Он смешивает в одну кучу и миллиардера, и нищего, и в этом заключено большое неравенство.
Если миллиардер теряет 10 % своего состояния, потери составляют 100 миллионов долларов; для человека, зарабатывающего 50 000 долларов в год, потери составляют лишь 5000 долларов. Миллиардер не столь тяжело переживает инфляцию, однако не просто потому, что он настолько богат, но потому, что он не держит миллиард долларов в ящике туалетного столика или даже на чековом счету: деньги инвестируются и дадут большую отдачу во время инфляции. Счета миллиардера не будут отставать от инфляции, и при определенном умении он сможет получить гораздо больше. Для тех же, кто живет на зарплату, и для пенсионеров, снижение покупательной способности происходит за счет изменений образа жизни семьи, а не за счет их инвестиций. И потеря 5000 долларов представляет собой существенное уменьшение покупательной способности, которая не восстанавливается путем увеличения инвестиционных доходов.
Инфляционный налог составляет самую регрессивную из всех форм налогообложения, потому что больнее всего он затрагивает бедных. Инфляцию можно было бы даже назвать просто налогом на бедность. Бедные пользуются больше наличными деньгами, и более вероятно, что они живут на такие фиксированные источники доходов, как пенсии после отставки или выплаты правительства, которые слишком медленно увеличиваются и сильно отстают от уровня инфляции. Налог на продажу или налог на добавочную стоимость — еще одна форма регрессивного налогообложения, ибо облагает налогом лишь то, что человек на самом деле расходует. В противовес этому инфляция облагает налогами все деньги, которые имеют или получат в будущем средний класс и особенно беднейшие классы.
Инфляционный налог также наносит ущерб многим секторам теневого, или неофициального, рынка, и незаконных рынков. Правительство имеет серьезные проблемы с обложением пошлинами тех, кто сбывает на рынках наркотики, например, но посредством инфляции оно постоянно уменьшает стоимость наличных денег, которые образуют стержень их бизнеса. В отличие от законных торговцев, которые могут легко переводить свои наличные в другие виды инвестиций, торговцы наркотиками имеют большие трудности, защищая свои деньги через инвестиции или даже банковские счета под проценты. Стены, воздвигнутые вокруг финансовой структуры среднего класса, не пропускают наличные деньги торговцев наркотиками и постоянно оставляют их незащищенными перед опустошающей силой инфляции. Вместе с контрабандой наркотиков, расширением черного рынка и общим ухудшением положения мировых валют инфляция стала эмблемой XX века. По иронии судьбы рост инфляции последовал сразу же за расширением мирового рынка наркотиков.
Инфляция вызвала массовое бегство от наличных денег во второй половине XX века. В то время как наличные все больше утрачивали свое значение в бизнесе, особенно в международном бизнесе, они сохраняли свое значение в торговле наркотиками и в других видах незаконной предпринимательской деятельности. В последние десятилетия XX столетия американский доллар стал предпочтительной валютой для тех, кто работал на международном рынке наркотиков, начиная с торговцев опиумом в Бирме и кончая дистрибьютерами кокаина в Колумбии. По причине нелегальности своей продукции и ограниченного
