Коллектив авторов - Сравнительное богословие. Книга 5
Помимо ежедневных обрядов домашнего «богослужения» заслуживает внимания спектр обрядов жизненного цикла. И здесь можно увидеть ещё более тесные параллели с «христианскими» обрядами (таинствами) жизненного цикла. Этот цикл обрядов охватывает жизнь индусов — от зачатия и до смерти, которая сопровождается регулярными пуджами в честь души умершего. Вспомним церковные таинства библейского христианства, которые также охватывают всю жизнь верующей «христианской» паствы[629] и увидим «удивительные» содержательные параллели со многими обрядами жизненного цикла индусов.
Считается, что «правильное исполнение всех жизненных обрядов призвано улучшить карму». Но, как мы уже знаем, карма (действие),[630] согласно индуизму, определяет сансару (круговорот перевоплощений души) — посмертное переселение души, что в свою очередь и определяет её следующую жизнь.[631] Но ведь и в «христианстве» тоже самое: паства верит в «спасение души после смерти» (спасительное посмертное воздаяние) в случае «правильного» соблюдения всех пожизненных «христианских» обрядов и служения церкви. Разница лишь в том, что в индуизме приняты многократные перевоплощения души — предполагающие потенциальную возможность обретения душой «освобождения» мокши. Мокша, согласно индуизму, соединение атмана (личностной души) с брахманом (мировым божественным духом) — что равнозначно «христианскому» попаданию в рай. В библейском христианстве многократных перевоплощений ду— не предусмотрено, но соединение с «Богом», которое обеспечено послушной пастве, обещают в раю — в противовес соединения «отступников» с Сатаной в аду. В индуизме же вместо ада на период существования очередной Вселенной, в ходе которого происходит сансара, предусмотрены мучительные и позорные для души «следующие жизни».
В специальных справочниках, издаваемых в Индии большими тиражами, упоминается не менее 40 регулярных прижизненных обрядов. Основные обряды жизненного цикла в индуизме сводятся к 16 основным — самскарам. Среди самых основных самой судьбоносной считается десятая самскара — обряд надевания «священного шнура».
Этот обряд считается чем-то вроде «второго рождения» и поэтому тех, кто его прошёл называют «дваждырождёнными». Индуизм гораздо старше «христианства» и поэтому заимствовать суть обряда инициации-включения в духовную иерархию религиозной системы «христианство» могло с индусского Востока — но никак не наоборот. Напомним, что суть самого «важного» и первоочередного обряда-таинства в «христианстве» — крещение — состоит в том же самом: вторым рождением[632] («духовным рождением»). Поэтому все содержательные выводы, которые мы сделали в Третьей книге, разбирая таинства «христианской» церкви, и в первую очередь, крещение — относятся и к индусской инициации-приобщению к духу индуизма. С момента проведения над личностью обряда десятой самскары (как правило для высших сословий-варн)[633] отсчитывается первый период в жизни инициируемого — период ученичества. «Священный шнур» в индуизме — пожизненный знак принадлежности к индуистской духовной иерархии — выступает прообразом «христианского» креста, которого носят на нательном «шнуре».
Сам шнур состоит из трёх (обычно белых) хлопковых нитей, которые символизируют верховную троицу индуистского пантеона богов: Брахму, Вишну и Шиву — олицетворение принципа восточного дуализма в индуизме.[634] Кроме того, хронологически окончательное становление классического индуизма шло параллельно становлению библейского христианства (V век н. э.) — что не могло не сказаться как на взаимопроникновении религиозных культур (естественном и искусственно организованным), так и на духовном «взаимодействии» эгрегориального уровня. «Священный шнур» носится через левое плечо завязанным на правом боку.[635]
Погребальные обряды Востока отличаются от «христианских»: они соответствуют восточному пониманию переселению души после смерти, но главное — сугубо восточному «пренебрежению» (в смысле не первостепенности значения) ко всему материальному, даже к телу, в котором жила душа, и в возведении в ранг первостепенного духовного начала, «благополучия» души. Многократные перевоплощения души, которые исповедуют индусы, скорее всего породили погребальный обряд, который символизирует скорейшее избавление от материального символа прошлой жизни и её кармических страданий — от тела. Тело покойника сжигают, а останки (череп, кости, зубы…) бросают в воду. Считается, что этим подчёркивается готовность души к перерождению. Сжигание тела считается разновидностью жертвоприношения,[636]«благодаря» которому душа накануне перерождения достигает «достаточного для неё уровня ритуальной чистоты».
Восточное мировоззрение, несмотря на сакральное отношение к числу три превозносит духовное начало мироздания над материальным. В то же время, сакрализация числа три на бессознательных уровнях могла бы иметь основу ощущения триединства мироздания: материя — дух (информация) — Мира. Но если это ощущение и существовало в глубинных слоях психики индусов,[637] то религиозные иллюзии и наслоения восточного дуализма имели и имеют первостепенное значение и выражаются в символике троицы верховных богов. Короче говоря, вместо правильной философской основы триединства как зороастрийцы, так и индусы приняли иллюзию «верховной троицы», основанную на восточном дуализме. Эта же иллюзия перешла в «христианство» усилиями «мировой закулисы» и выразилась в библейской «Святой Троице». При этом у индусов (и вообще на ведическом Востоке) эгрегориально-магические возможности восточных людей превышают эгрегориально-магические возможности западных людей.
Это потому, что восточное сознание (и в большей мере бессознательное: на Западе оно замусорено освоением западных наук) не сильно замусорено западной «философией», основанной на чертырёхъединстве (материя-энергия-пространство-время). Запад ушёл в иллюзию черырёхъединства, в то время как для восточных людей пространство и время не столь значимы, как для западников, а энергию они смешивают с духом. Поэтому, не будучи сильно завязаны на мыслительную деятельность материальными образами, которые обязательно имеют пространство и время — люди Востока мыслят не конкретными материальными категориями (которые на Западе к тому же и меняются с изменением материи), а созданными ими в древности иллюзорными образами — которые мало меняются по сути (меняясь лишь по названию, по форме). Поскольку ведический Восток технократически развивался на порядки слабее Запада, который стал сильно опережать Восток со времён античной Греции — материальные изменения (новшества) связанные с западным научно-техническим прогрессом обеспечивали Западу определённую этим прогрессом духовную динамику[638] — динамичность эгрегориального сопровождения жизнедеятельности людей. Эгрегориальная динамика делала эгрегоры Запада менее устойчивыми к преемственной передаче многовековых бессознательных навыков магического владения их управлением — что в конечном итоге определило могущественное превосходство восточных эгрегориальных систем перед западными.
На ведическом Востоке духовной динамику можно всерьёз не принимать во внимание (вплоть до начала XX века) — сравнивая ведический Восток с библейским Западом. Поэтому неизменность, древность и мощь основных религиозных эгрегоров Востока, которым «поклонялись» миллионы людей сотен поколений ведического Востока — естественно создали огромные преимущества перед мощными по количеству входящих в них людей (но не столь древними, устойчивыми, неизменными, алгоритмически сложными и преемственными как основные религиозные эгрегоры Востока) эгрегорами западных религий и ислама: в первую очередь «христианства» и его разновидностей, в том числе и светских. Соответственно и восточная эгрегориальная магия — мощнее и результативнее (в смысле способности творить удивительные «божественные» чудеса) западной[639] — результативнее потому, что восточные люди мыслят оторванными от реальности бессознательными категориями (сложившимися в древности неизменными по сути образами, огромным стандартным набором мантр, гимнов, стихов). В то время как западный человек старается мыслить осознанными понятиями — что примитизирует и ограничивает магические возможности, поскольку бессознательные уровни психики обладают не только скоростным преимуществом обработки и выборки информации, но и преимуществом разнообразия по отношению к уровню сознания.