Сергей Кремлёв - Берия. Лучший менеджер XX века.

Мастер бойкого пера Горчаков не удержался от плоского каламбура «тупой генерал Тупиков», но реальный Берия был не настолько туп, чтобы употреблять в докладной Сталину подобные выражения. Это — такая же накладка Горчакова, как и «бомбардирует», «радировал», «банда Берзина», «я и мои люди», «мудрое предначертание»…

Горчакову надо убедить читателя в низком лакействе «палача» Берии перед Сталиным, и он вкладывает в уста своего «Берии» (перед этим якобы нахально «настаивавшего» на отзыве Деканозова) абсолютно невозможное не только для него, но и для вообще кого-либо из руководства СССР обращение «Иосиф Виссарионович» вместо прочно устоявшегося «т. Сталин». Но строгое «т. Сталин» выбивается из стиля, и автор фальшивки тонко использует подхалимское — в данном случае — «Иосиф Виссарионович»…

Что же до «подполковника Новобранцева, который тоже врет, будто Гитлер сосредоточил 170 дивизий против нас на нашей западной границе», то некто ему подобный в истории отмечен. Я не знаком с сюжетом «документальной» повести Горчакова, но не исключаю, что она написана как раз о Василии Новобранце (если уж быть точным), потому что в мае 1941 года, временно исполняя обязанности начальника разведотдела штаба 6-й армии, он без санкции распространил «Разведывательную сводку № 8», где говорилось о приготовлениях Германии к войне.

Вообще-то за такие фокусы надо крепко взгревать, потому что со стороны Новобранца это была пусть и ненамеренная, но провокация государственного масштаба. Однако его всего лишь сняли с должности и отправили в… дом отдыха Разведупра в Одессу. А 22 июня 1941 года назначили… уже полноправным начальником разведотдела штаба той же 6-й армии.

Смешно, но казус с Новобранцем косвенно доказывает (хотя хватает доказательств и прямых), что высшее руководство СССР, включая Берию, прекрасно знало уже в мае и о 170 дивизиях, и о много еще чем таком, что для рядового начальника армейского разведотдела было тайной за семью печатями. Потому Новобранца и не наказали, что он всего лишь проявил усердие не по должности и не по разуму. Разведчика без дисциплины и строжайшего подчинения Центру не бывает, но на все армейские разведотделы гениев не найдешь, а Новобранец, как-никак, Академию Генштаба закончил.

Поэтому ему по шее не дали, а дали маленько отдохнуть — перед войной. А поскольку его отправили в карантин до начала войны еще в мае, то лишь горчаковский «Берия» мог ссылаться на него 21 июня 1941 года.

Что еще забавно! В фальшивке Горчакова Деканозову приписывается сверхбдительность. А в биографическом справочнике Залесского Деканозову вменяется в вину то, что он «не смог оценить ситуацию и оставался в неведении о захватнических планах А. Гитлера».

Хотя вообще-то ложью является и первое, и второе утверждение. Деканозов не был категоричен ни в ту, ни в ту сторону, более склоняясь, правда, к позиции своего давнего коллеги резидента Амаяка Кобулова, которому немцы в целях стратегической дезинформации подставили агента-двойника Берлинкса, имевшего в НКГБ кодовое имя Лицеист. Так что никого никакими «дезами» насчет скорого наступления немцев Деканозов «бомбардировать» не мог — он поддавался на «дезы» Лицеиста, уверявшего в обратном.

Но туп и глуп тот, кто думает, что Сталин мог строить всю государственную политику на информации от одного какого-то резидента, пусть и берлинской резидентуры. К тому же по прямому указанию Центра известный нам Александр Короткое с марта 1941 года активизировал работу с Харро Шульце-Бойзеном — Старшиной, который давал точную информацию. И эта информация вполне вовремя поступала туда, куда надо, — на столы руководителей страны, о чем я еще скажу.

В качестве же вводной «присказки» я напомню о второй, не менее известной, «сенсации», помещенной в книге Горчакова… Он подал ее так:

«На старой папке, где хранятся эти донесения, выцветшими фиолетовыми чернилами пронумерован фонд, опись, дело. Когда открываешь папку, в глаза бросается резолюция, написанная с нажимом вечным пером: «В последнее время многие работники поддаются на наглые провокации и сеют панику. Секретных сотрудников Ястреба, Кармен, Алмаз, Верного за систематическую дезинформацию стереть в лагерную пыль как «пособников международных провокаторов, желающих поссорить нас с Германией. Остальных строго предупредить». Подпись: «Л. Берия. 21 июня 1941 года».

Вчитаемся теперь уже в эту стряпню… Сразу замечу, что, оказывается, этот «Берия» знаком со словом «дезинформация» и даже употребляет его на документе вроде бы внутреннего пользования. А вот в серьезной записке Сталину он почему-то пользовался жаргоном («деза»). Но в целом стиль и здесь не выдержан — и этот «Берия» в деловой резолюции вдруг начинает митинговать: «пособники международных провокаторов», «поссорить нас с Германией»…

Причем этот «Берия» и дату ставит, и не так, как ее поставил бы реальный Берия. Для Берии был бы свойствен следующий вариант датировки: «21/VI». Вот на таких мелочах фальсификаторы и «прокалываются».

Далее… В разведке нет «секретных сотрудников», «сексоты» — это из «демократического» словаря. А у профессионалов есть «оперативные работники» и «агенты». Но ведь и кодовые имена Ястреб, Кармен, Алмаз, Верный в истории разведки отсутствуют. К тому же если бы они существовали, то указание горчаковского «Берии» об их «стирании в лагерную пыль» до начала войны выполнить не успели бы. А на следующий день этим «алмазам» цены бы не было… Но ведь не было и самих «алмазов».

И ох уж эта пресловутая «лагерная пыль»! Она фигурирует в писаниях о Берии так часто, что образовалась плотная дымовая (или — пылевая?) завеса, скрывающая правду. Вряд ли Лаврентий Берия мог иметь в своем словаре такое выражение… Это ведь «демократы» прочно связывают его имя с ГУЛАГом, а он ведь с 1931 года (когда началось становление ГУЛАГа) по август 1938 года находился на партийной работе. А на посту НКВД более выпускал людей из лагерей, чем отправлял их туда.

Но даже пусть так, пусть он так говорил и писал (хотя он этого и не делал!). В любом случае он не мог 21 июня 1941 года накладывать никаких «лагерно-пыльных» резолюций по той простой причине, что Первое главное управление — бывший ИНО НКВД, относилось с февраля 1941 года к НКГБ.

Разведчики-чекисты Наркомата госбезопасности были после февраля 1941 года подчиненными Меркулова! Не так ли? Так о каких распорядительных визах наркома внутренних дел Берии по отношению к ним может быть речь?

Берия не мог писать ничего подобного 21 июня 1941 года и потому, что к этому дню не только ему, но и Сталину было ясно: счет мирному времени идет если не на часы, то на считаные дни!

Я чуть позднее познакомлю читателя с извлечениями из лишь некоторых подлинных записок с разведывательными данными, направляемых наркомом государственной безопасности СССР Меркуловым Сталину, Молотову и Берии.

Однако вначале я приведу три записки самого Берии (первую — практически полностью!), напомнив, что с 3 февраля 1941 года он не руководил разведкой НКГБ, но был высшим руководителем пограничных войск СССР.

А благодаря его усилиям к 1941 году в погранвойсках была создана собственная приграничная разведка, у которой не числились в агентах «сливки общества», но которой зато помогали простые поездные машинисты, смазчики, стрелочники, скромные поселяне и жители приграничных городков…

Они собирали информацию как муравьи, и, собранная воедино, она давала наиболее объективную картину происходящего. Итог же работы этой «муравьиной разведки» нашел отражение в записках наркома внутренних дел СССР Берии Сталину.

Документы приводятся по сборнику 1995 года «Секреты Гитлера на столе у Сталина», изданному совместно ФСБ РФ, СВР РФ и Московским городским объединением архивов, выделения текста жирным шрифтом везде мои.

Итак…

«№ 1196./Б 21 апреля 1941 г.

Совершенно секретно

С 1 по 19 апреля 1941 г. пограничными отрядами НКВД СССР на советско-германской границе добыты следующие данные о прибытии германских войск в пункты, прилегающие к государственной границе в Восточной Пруссии и генерал-губернаторстве.

В пограничную полосу Клайпедской области:

Прибыли две пехотные дивизии, пехотный полк, кавэскадрон, артиллерийский дивизион, танковый батальон и рота самокатчиков.

В район Сувалки — Лыкк:

Прибыли до двух мотомехдивизий, четырех пехотных и двух кавалерийских полков, танковый и саперный батальоны.

В район Мышинец — Остроленка:

Прибыли до четырех пехотных и одного артиллерийского полков, танковый батальон и батальон мотоциклистов.