Владимир Шигин - Дело «Памяти Азова»
После опознания Раскольникова и комиссара «Автроила» Нынюка (тоже видного троцкиста) перевели на крейсер «Калипсо», после чего обоих переправили в Англию, где посадили в тюрьму. Спустя некоторое время высокопоставленных пленников поселили в гостинице, и тогда пригодились взятые Раскольниковым в боевой поход царские золоторублевики и «керенки». Вскоре ЧК по просьбе Троцкого переслало через датское посольство еще весьма солидную сумму, и узники британского капитала приоделись в модные фраки, а на головы водрузили лакированные цилиндры. Приодевшись, Раскольников зачастил в лондонские театры и музеи. Свой «революционный топор» он припрятал до лучших дней, а пока просто наслаждался проклятой буржуазной жизнью.
В мае 1919 года Раскольникова и Нынюка обменяли на арестованных за антисоветскую деятельность англичан. Вообще, в истории плена Раскольникова много загадочного. Скорее всего, спасая своего верного последователя, Троцкий просто поднял свои немалые связи за рубежом. Именно поэтому самозваный «первый лорд» мог жить в Англии в свое полное удовольствие, а когда снова понадобился Троцкому, то был сразу же доставлен к нему в Россию.
Напомним, что почти в это же время, в январе — августе 1918 года, Каменев—Розенфельд сдает свой пост председателя ВЦИК Свердлову и едет на переговоры в Брест, а потом по тайному заданию Ленина перебирается в Лондон, чтобы объяснить там смысл совершившегося переворота и намерения большевиков. Затем его якобы арестовывают, но потом внезапно освобождают и отправляют обратно в Россию. Похоже, освобождением и Раскольникова, и Каменева занимались одни те же люди.
B свое время, изучая в Военно–политической академии историю КПСС, я как–то не задумывался, на какие деньги проводились до революции партийные съезды и конференции. И лишь недавно с удивлением я узнал, что знаменитый V (Лондонский) съезд РСДРП в 1907 году удалось провести лишь после того, как А.М. Горький, пользуясь какими–то загадочными связями с английскими социалистами, ухитрился занять 1700 фунтов стерлингов не то у английского, не то американского фабриканта Л. Фелза. Отдавая деньги, тот, похоже, не надеялся получить их назад; ведь большевики обещали их вернуть после того, как захватят власть в России. Видно, поэтому он ничего не требовал и не негодовал, что они возвратили ему кредит не сразу после октября 1917 года, а много позднее. Так что связи с английским истеблишментом у Троцкого и его компании были весьма тесные и давние. А потому, когда требовала обстановка, они этими связями и пользовались, но только для исключительно нужных людей. Мировая закулиса была всемогуща во все времена…
Мало кто знает, что еще в марте 1918 года британский разведчик Локкарт заключил с Троцким «джентльменское» соглашение. Согласно ему, Англия прекращала оказывать помощь белогвардейцам, а большевики прекращали свою агитацию в Англии. Казалось бы, англичане могли просто выслать из Англии советского эмиссара Литвинова, но почему–то решили начать переговоры.
Историк Валерий Шамбаров пишет: «В декабре могучие английские крейсера появились и на Балтике. Британское командование быстро нашло общий язык с финским и эстонским националистическими правительствами, обеспечило своими кораблями перевозку в Эстонию отлично вооруженных и обученных финских частей. И они отогнали красных, уже приближавшихся к Ревелю (Таллину). Британская эскадра пришла в Ригу. Было выпущено возвание, что она поможет защитить город от большевиков, и люди успокаивались. Многие из тех, кто уже собирался бежать, распаковывали чемоданы, сдавали билеты на поезда и пароходы. Командиры русских добровольческих частей Родзянко и Дивен обратились к адмиралу Нельсону с просьбой помочь им оружием и снабжением. Но ответы получили уклончивые и неопределенные, англичане ссылались на недостаточные полномочия, просили обождать. А 2 января эскадра внезапно снялась с якоря, и только ее и видели». И данный случай не единичен! Когда впоследствии, в июне 1919 года, против советской власти восстали балтийские форты «Красная горка», «Серая лошадь» и «Обручев», то английская эскадра, находившаяся в Ревеле, даже не подумала их поддержать. Секретное соглашение Троцкого и Локкарта выполнялось безукоризненно.
Неудивительно, что и сдача врагу двух новейших кораблей, и постыдно трусливое поведение никогда никем не были поставлены Раскольникову в вину при его жизни. Любимец Троцкого был поистине неуязвим. Мало того, то, за что любого другого непременно повесили бы на первом суку, Раскольникову шло лишь на пользу. Все происшедшее было представлено Троцким как великий подвиг, а сам негодяй объявлен мучеником за дело революции и ее героем.
Историк капитан 1–го ранга М.А. Елизаров пишет по этому поводу: «Пик личных отношений, который наблюдался, судя по их письмам, хранившимися в архиве. Исходя из них, Л. Рейснер явно хотела видеть Ф. Раскольникова героем. Он же явно хотел перед ней отличиться, а с другой стороны, быть может, выглядеть страдальцем, посидеть в тюрьме и т.п. (тетради Раскольникова периода английского плена). В январе 1919 года П. Рейснер, получив согласие Л.Д. Троцкого, пыталась осуществить крайне «левый» план, предусматривающий сухопутный рейд морского отряда на Ревель для освобождения Ф. Раскольникова и матросов. Позднее она бомбардировала Л.Д. Троцкого и Г.В. Чичерина письмами о том, что Ф. Раскольников содержится в английской тюрьме «в ручных и ножных кандалах» ит. п., хотя он находился там на положении заложника для обмена на пленных английских офицеров, вел дневники, вел переписку с женой и т. д. В апреле 1919 года обмен на 17 английских офицеров (на финской границе) состоялся».
После возвращения из плена Раскольников продолжает свое стремительное восхождение по карьерной лестнице. Его сразу же повысили, назначив командующим Волжской флотилией, а в 1920 году он становится начальником Морских сил Балтийского моря. На этом посту Раскольников еще раз показал свою полную бездарность. Именно он «проглядел» и во многом спровоцировал в феврале 1921 года знаменитый Кронштадтский мятеж, повлекший еще больше жертв.
Заметим, что командный состав Балтийского флота, основу которого составляли бывшие офицеры, бывшего мичмана Ильина, а ныне пламенного революционера Раскольникова не переносил и на дух.
Из воспоминаний командующего Балтийским флотом в 1917 году, а затем морского министра контр–адмирала Дмитрия Вердеревского: «Раскольникова офицеры не любили, если не сказать больше. Он платил тем же. Сбежав от прямых мичманских дел, выступил одним из организаторов беспорядков, названных потом восстанием. Многие офицеры были убиты без какого–либо суда.» Сам Раскольников в своих воспоминаниях «Кронштадт и Питер в 1917 году» оправдывался: «Происходил отнюдь не поголовный офицерский погром, а лишь репрессии по отношению к отдельным лицам». Уже позднее будет подсчитано, что убито было более 120 человек, избито и покалечено более шести сотен. Но цифры эти приблизительные и, скорее всего, далеко не полные.
Вообще понятие добра и зла были в годы революции весьма смещены, если даже не перевернуты. Как пример, можно привести потрясающий рассказ Леонида Соболева «Таракан». Суть его такова: упившийся до белой горячки матрос страшно мучается оттого, что каждую ночь ему снилось, что его щекочет усами старший минный офицер корабля. Не выдержав мучений, матрос пошел к офицеру за правдой и потребовал, чтобы тот прекратил по ночам щекотать его усами, Разумеется, офицер возмутился и посадил пьяницу под арест. Последнее слово, однако, осталось все же за матросом. Во время революции он собственноручно убивает усатого офицера и наконец избавляется от плохих снов. Поразительно, но Леонид Соболев, сам в прошлом выпускник Морского корпуса и «без пяти минут» мичман, описывает все случившееся, как очень смешную историю. Смешнее, как говорится, некуда! Леонид Соболев знал, о чем писал, так как сам был свидетелем жестоких и безумных расправ с офицерами.
Не надо быть большим специалистом, чтобы понять, что в марте 1917 года командный состав Балтийского флота подвергся повальному избиению, в котором самым непосредственным образом участвовал и сам Раскольников. Поэтому в том, что в 1918 году бывшие офицеры не то что его «не любили», а по–настоящему ненавидели, нет ничего странного, слишком уж свежи были воспоминания об убийстве их товарищей Раскольниковым и его подельниками.
Но ладно офицеры, но, может быть, Раскольникова и его комиссаршу–жену любила революционная матросская братва? Как это ни покажется странным, но и классово родная братва столь же яростно ненавидела чету партийных функционеров, как и классово чуждые офицеры.
До сих пор старые кронштадтцы рассказывают легенды о тех безумных оргиях, которые устраивали в 1920 году вконец зарвавшиеся от неограниченной власти Раскольников с Ларисой Рейснер в голодном Кронштадте: о царских лимузинах, на которых гоняла, давя зазевавшихся пешеходов, не слишком трезвая чета революционных начальников, о ваннах с шампанским, которые любила принимать вечерами пламенная революционерка Рейснер. Ничего подобного не позволяли себе ни царские адмиралы, ни другие советские руководители. К примеру, на маскараде в «Доме искусств» Рейснер танцевала вальс в «бесценном, известном всем костюме работы художника Бакста из балета «Карнавал»». В громадной адмиральской столовой, вмещающей не менее сотни гостей, Лариса устраивала ослепительные приемы, появляясь на них в мехах и бриллиантах. Одну из вечеринок она устроила затем, чтобы… облегчить чекистам арест приглашенных к ней гостей.
