Федор Раззаков - Марина Влади и Высоцкий. Француженка и бард
По следам сериала многие журналисты бросились к Высоцкому, чтобы он дал им интервью о своем герое — Глебе Жеглове. Но Высоцкий никому ничего не сказал. Вернее, почти не сказал. Было одно интервью, которое интересно не тем, что в нем наш герой рассказал кто такой Глеб Жеглов, а тем, что в нем явственно проглядывает кто такой сам Владимир Высоцкий. Приведем из него небольшой отрывок:
«Теперь очень интересно и важно вообще исследовать эту тему: как вообще нужно бороться с террором? Таким же точно способом, как в двадцатые годы, или все-таки терпеть и находить какие-то гуманные способы борьбы с насилием? Никто на этот вопрос ответить не может. Я и согласился сниматься в картине, чтобы этот вопрос поставить. От имени своего персонажа я утверждаю, что нужно так с ними поступать: давить от начала до конца, если ты уверен на сто процентов, что перед тобой преступник… (выделено мной. — Ф. Р.).
Шарапов — это розовый герой, который призывает к милосердию, к тому, чтобы идти в сторону смягчения, а не ужесточения мер по борьбе с преступностью, он утверждает, что нужно действовать честно даже с нечестными людьми. Это все, в общем-то, на словах. Но если сейчас кругом посмотреть, поглядеть, что делается в мире — терроризм и «красные бригады», стреляют по ногам детей, а потом на их глазах убивают учителя, — начинаешь сомневаться, кто из двух героев прав…».
Сериал закончился 16 ноября, а на следующий день Высоцкий отправился на день рождения к своему приятелю — врачу-реаниматологу Анатолию Федотову, которому исполнилось 40 лет. Артист подарил имениннику картину «Пиратский бриг», после чего пел для гостей свои новые и старые песни. Пел от души, поскольку считал Федотова своим спасителем: это именно он во время узбекских гастролей Высоцкого в июле этого года якобы сумел «откачать» его после «смертельного» обморока. Никто из присутствующих, в том числе и наш герой, не может даже представить себе, что именно Федотов очень скоро станет для Высоцкого не спасителем, а погубителем. Впрочем, не будем забегать вперед.
Со дня последнего заграничного вояжа Высоцкого минуло всего три недели (!), как он уже вновь собрался улетать. На этот раз они с Влади должны были посетить остров Таити, чтобы присутствовать на свадьбе бывшего супруга Марины Жана-Клода Бруйе. Но в этот раз наш герой до Таити не добрался. Он должен был вылететь на Таити из Лос-Анджелеса чуть позже Влади. Однако, добравшись до Америки и поселившись на квартире певца и композитора Майкла Миша, он внезапно сорвался вместе с ним в кокаиновое «пике». В итоге его поездка не состоялась. А чтобы Влади ни о чем не догадалась, для нее была выдумана версия о том, что Высоцкому не выдали въездную визу на Таити.
Самое интересное, Влади вскоре прилетела в Лос-Анджелес и застала там мужа. Как пишет В. Перевозчиков, «Высоцкий ведет себя более чем странно, но Марина еще ни о чем не догадывается…».
То есть согласно распространенной легенде Влади, у которой старший сын Игорь был наркоманом с многолетним стажем, даже не понимает, что ее супруг тоже сидит на кокаине. Можно ли в это поверить? Конечно же, нет. Судя по всему, Влади прекрасно поняла истинную причину неприлета Высоцкого на Таити. Для нее это, видимо, стало шоком, впрочем, как и для тех людей, которые отвечали в Москве за его загранпоездки.
На родину наш герой вернулся 12 декабря в состоянии, далеком от идеального.
20 декабря в Театре на Таганке состоялась очередная премьера: был показан спектакль «Турандот, или Конгресс обелителей» по Б. Брехту. Спектакль нес в себе явно антибрежневский посыл. Как писал таганковед А. Гершкович,
«В нем театр зло разыграл фарс коллективного руководства неким вымышленным государством, где фарисеи всем ошибкам и благоглупостям правителей находят законное оправдание, соревнуются в славословии и награждают один другого всевозможными орденами и званиями…».
Скажем прямо, тема спектакля была и в самом деле актуальная. К тому времени советский режим выглядел весьма непрезентабельно: больной и старый Брежнев в окружении не менее больных и старых соратников, которые только и делают, что награждают друг друга орденами и медалями по любому поводу — от собственных дней рождений до великих праздников. В стране процветали коррупция наверху и всеобщая апатия внизу, несмотря на победные реляции средств массовой информации. Еще несколько лет назад ситуацию можно было выправить, если бы Брежнев уступил место более молодому и энергичному руководителю — на эту роль претендовал хозяин Ленинграда, симпатизант «русской партии» Григорий Романов. Но люди, толпившиеся у трона генсека, не позволили этого сделать, уговорив Брежнева остаться на своем посту, так как при сохранении «статус кво» — при больном и безвольном Леониде Ильиче, который все чаще подыгрывал либералам — их будущее выглядело более предпочтительно.
Руку к этому спектаклю приложил и наш герой — Высоцкий. Правда, не как актер — он в нем не играл, а как поэт, написавший «Песню Гогера-Могера». От лица героя песни в ней заявлялось следующее:
На нашу власть — то плачу я, то ржу:
Что может дать она? — по носу даст вам!
Доверьте мне — я поруковожу
Запутавшимся нашим государством!..
…Отдайте мне ослабшие бразды —
Я натяну, не будь я Гогер-Могер!..
Своей песней Высоцкий отдавал дань той распространенной идее, которой на протяжении долгих лет буквально бредили либералы — посадить в кресло генсека образованного и интеллигентного руководителя вроде Юрия Андропова, с которым он, кстати, был знаком лично, имея с ним несколько конфиденциальных встреч. Не случайно этот самый Гогер-Могер признается, что сам он «от сохи», то есть рабоче-крестьянских кровей, а в руководство нахально рвутся «те, кто умеют сочинять стихи»: в кругах советской элиты почти все знали, что из всех членов Политбюро стихами балуется именно шеф КГБ. Так что не Григория Романова, человека от сохи чаяли либералы увидеть у власти, а его антипода — умника Юрия Андропова.
Эти мечты вскоре сбудутся, правда, Высоцкий до этого момента не дотянет каких-то два с половиной года. Причем Андропов по-настоящему уважал Высоцкого как человека и ценил как поэта и артиста: песни его он всегда с интересом слушал, а фильм «Место встречи изменить нельзя» назвал «лучшим милицейским сериалом» во многом именно из-за участия в нем Высоцкого. Кстати, после этого именно Андропов дал команду Юлиану Семенову создать литературную основу для такого же сериала, но уже про чекистов — так на свет появится не менее достойный фильм, но уже 10-серийный — «ТАСС уполномочен заявить». Поэтому, узнав о наркомании Высоцкого, Андропов наверняка расстроился. И чуть позже даже пытался ему помочь. Однако…
«Я когда-то умру…»
25 декабря 1979 года грянули «афганские события». Именно в тот день ограниченный контингент советских войск вошел в Афганистан, чтобы поддержать просоветское правительство Бабрака Кармаля. До сих пор существуют разные точки зрения на это событие: кто-то считает его вынужденной мерой советского руководства, опасавшегося потерять этот регион в пользу американцев, кто-то — хитроумной операцией ЦРУ, кто-то — происками агентов влияния Запада в высшем советском руководстве, которые тем самым заводили свою страну в капкан, подыгрывая своим заокеанским единомышленникам и ссоря СССР с мусульманским миром. Эта ссора в итоге приведет к тому, что в 85-м Саудовская Аравия легко уступит уговорам США и обрушит цены на нефть, лишив советскую экономику огромных доходов — порядка 10 миллиардов долларов.
Ввод войск в Афганистан настроил против СССР не только часть мусульманского мира, но и значительную часть западных компартий, в том числе и французскую. Впрочем, там и официальные власти были настроены к этому вводу резко враждебно, что было видно по тем же СМИ: за годы правления В. Жискар д’Эстена в 1974–1980 годах из системы радио и телевидения было уволено около 300 журналистов, заподозренных в симпатиях к левым. Кроме этого, буквально накануне афганских событий во Франции прошла очередная «зачистка» в рядах просоветских изданий. Так, в июле 79-го тамошняя контрразведка (УОТ) арестовала главного редактора журнала «Синтезис» Пьера Шарля Пате — кстати, сына знаменитого кинопромышленника, который был уличен в связях с Москвой; вместе с его арестом из страны был выслан советский дипломат-чекист Игорь Кузнецов. Журнал «Синтезис» был закрыт.
Резко негативно отнеслась к афганским событиям и советская либеральная общественность, в том числе и Высоцкий, который проклинал в разговорах со своими друзьями бездарное брежневское руководство — «запутавшееся наше государство». А ведь совсем недавно он вел себя совершенно иначе. Шабтай Калманович в одном из своих интервью, описывая пребывание Высоцкого в Нью-Йорке в январе 1979 года, рассказывал следующее:
