Александр Гогун - Между Гитлером и Сталиным. Украинские повстанцы

Пребывание подпольщиков в крыивках стало необходимым в то время, когда советские органы безопасности начали проводить массовые облавы и тотальные проверки населенных пунктов и лесных массивов. Для проживания крыивки использовались преимущественно зимой. Так, в период немецкой оккупации главком большей частью прятался в лесу, или жил нелегально в городе с фальшивыми документами.

Когда пришли Советы, стало сложнее, приходилось постоянно менять место «дислокации».

Например, в селе Августовка Бережанского района Тернопольской области Шухевич жил с осени 1944 по весну 1945 гг. Периодически выезжал на встречи, а весной оставил крыивку и больше сюда-не возвращался. Петр Когут, содержатель этой «хаты», был к тому времени хозяйственником в станице ОУН в селе Августовке, то есть заботился о материальном обеспечении отрядов УПА: продукты питания, одежда, обувь. Для их хранения он построил небольшой склад, выстроили и схрон для Главкома в трех метрах от него. Из рассказов Когута известно, что «Вход к крыивку был из дома. В комнате откидывался камень, который служил за покрышку, и открывался вход к погребу. Отсюда шел проход (коридор) длиной около десяти метров к крыивке. Помещение крыивки было четыре метра в длину, три метра в ширину и высотой в рост человека. Стены были обитые коврами, а пол выстелен досками. Были здесь кровати, стол, кресла. Над потолком крыивки был слой земли толщиной до полутора метров. В центре двора рослая груша, у которой было дупло в самом низу, служившее для вентиляции и для установления радиоантенны».

«В эту крыивку, — рассказывал тов. Каня, — мы с “Борисом” вернулись в начале мая 1945 г. Во время жатвы (в августе) мне приснился сон, что вход в крыивку завалился. И мы с “Борисом” покинули крыивку и пошли в поле. Тем временем в крыивку вернулись “Чад” и “Рыбак”. Рано утром связная “Маруся”, которую арестовала большевицкая полиция, “предала” и привела к крыивке спецгруппу НКВД. “Рыбак” застрелился, а “Чад” сдался, стал предателем и повел спецгруппу в село Рай около Бережан, где была другая крыивка Командира Шухевича, но Командира там уже не было»[364].

На самом деле схваченная милицией «Маруся» (Стефания Галушка) никого не предавала. Более того, во время попытки бегства из камеры предварительного заключения она застрелила охранявшего ее милиционера. Следователей она долгое время водила за нос, давая ложную или малозначимую информацию, и ни на какое сотрудничество не шла. Но чекисты, догадавшиеся о том, что она скрывает что-то важное, устроили ей все ту же провокацию — «Марусю» отбила «Служба безопасности ОУН», устроила ей допрос, во время которого связная рассказала, что знает. Поэтому чекисты и вышли на «хату» в Августовке. Хозяина этой «хаты» Петра Когута схватили и осудили на десять лет тюрьмы.

В крыивку в селе Рай, где Шухевич скрывался несколько месяцев, энкаведешники вломились в конце августа 1945 г. На тот момент там находился адъютант Шухевича «Артем» (он же «Назар») и проводница округа «Легета». Последняя отравилась, а «Артем» застрелился, но не погиб, а тяжело себя поранил. Его взяли живым, выходили, отправили в заключение, где он и умер. Хату подожгли то ли чекисты, то ли подпольщики, но в любом случае ее хозяева — Гладчук Антонина, её старушка-мать и проживавший с ней маленький ребенок — лишились крова. Антонину Гладчук арестовали и тоже отправили в заключение.

А Шухевич тем временем находился уже на хате у учительницы в селе Пуков в Рогатинском районе Станиславской области, где он и прожил зиму 1945/46 гг.

Кстати, интересна судьба подпольщицы и любимой Главкома Екатерины Зарицкой, координировавшей личных связных командарма и лиц, содержавших конспиративные квартиры. Впервые её арестовали в 1945 г., но ей удалось бежать. Вторично схватили 21 сентября 1947 г., при аресте она оказала сопротивление и застрелила оперативника. На сотрудничество со следствием она пошла, поэтому её приговорили к 25 годам тюремного заключения, позже замененного исправительно-трудовой колонией. Срок она свой отсидела полностью, вышла на свободу в 1972 г., а в 1986-м умерла.

В октябре 1946 г. новую «хату» для главкома организовали в селе Княгиничи, в том же районе. На сей раз подпольщики, прикрывавшие Шухевича, выдавали себя за семью переселенцев из Закерзонья. Здесь Шухевич находился до 21 сентября 1947 г., пока один из членов «семьи» не попал в лапы МВД.

Шухевич переехал во Львовскую область — в село Гримное, недалеко от местечка Комарно. Здесь подпольщики точно так же выдавали себя за переселенцев из Польши. Одну половину здания занимал православный священник, а в другой ютились «высланные портные». В их комнате под полом связные Главкома выкопали крыивку на 3–4 человека. Одна из досок пола поднималась и, таким образом, отрывался вход. Но там держали лишь отдельные вещи, т. к. там была запасная крыивка. В этой зщте после провала в Княгиничах Шухевич жил дней 10, а потом уехал во Львов. И уехал вовремя, так как «хата» расконспирировалась.

Вот как описывает это «гений террора», как назвал его один из публицистов, Павел Судоплатов: «Когда в доме, где он жил с одной из своих телохранительниц, Дарьей Гусяк, появился милиционер для обычной проверки документов, нервы его сдали. Шухевич застрелил милиционера, и все трое — он сам, Дарья и ее мать — бежали. Наши поиски привели в глухую деревушку, где мы нашли только мать Дарьи. Шухевича там не было, но присутствие этой женщины указывало, что далеко уйти он не мог»[365].

На самом деле, все было несколько иначе. Шухевича на тот момент — январь 1948 г. — в том доме уже не было. Там жала Дарья Гусяк, которая была не телохранительницей, а связной командира, её мать, а также связные-боевики «Славко» и «Левко». Случайно в эту хату зашел участковый милиционер и увидел вооруженных людей. В завязавшейся перестрелке участкового убили, но всем подпольщикам пришлось оттуда бежать. Кстати, «Левко» продолжал охранять главкома и далее — во Львове. А вот Дарью Гусяк, которая тоже переехала во Львов, и её престарелую матушку чекисты после этого случая кропотливо разыскивали более двух лет.

Во Львове у Шухевича были явки еще со времен независимой Польши.

Но связная Шухевича Галина Дидик организовала там новую «хату» еще в 1946 г., прописавшись в городе как переселенка из Закерзонья, занимавшаяся все тем же портняжным делом. Тем временем в МГБ стало известно через одного из сломленных подпольщиков об этой «хате». Однако, этот человек как раз и рассказал Дидик о своем поступке. И вовремя, поскольку Галину чекисты уже видели, разговаривали с ней, но не показывали виду, что она «на крючке» — ждали Шухевича. Связная тут же ушла из этой квартиры и больше там не появлялась, а оставленные там вещи ночью тайно забрал один из связных главкома.

Во Львове Галина организовала еще одну «хату» — в обнесенном высокой оградой особняке по улице Кривой. Здесь главком прожил зиму1947/48 гг.

Во Львове же у Шухевича была еще одна явочная квартира — запасная, которую организовал подпольщик Григорий Го-ляш: улица Мариупольская, дом 32. В подвале этого особняка были две хорошо замаскированные крыивки. В них Шухевич жил некоторое время в январе — марте 1948 г. «Засыпалась» эта квартира через два месяца после гибели Шухевича, хотя жил он тогда в другом месте — в селе Белгороща. Раненного Григория Го-ляша чекисты захватили в плен 27 апреля, чуть выходили и стали допрашивать. Во время одного из допросов, 16 июня того же года во внутренней тюрьме Управления МГБ Львовской области он покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна.

Последним местом пребывания Шухевича стал дом в селе Белгороща на окраине Львова (сейчас до этого места от самого центра города ходит маршрутное такси). В доме жила переселенная в 1945 г. из Закерзонья красивая, но холостая учительница Нюся Конюшик, симпатизирующая борьбе ОУН. На первом этаже этой хаты была комната и кухня, а спальня была этажом выше, куда вела деревянная лестница. Гостей Конюшик принимала внизу, а наверху спокойно жили повстанцы. На всякий случай в коридорчике, который вел в спальню, с помощью перегородки была сделана замаскированная комнатка, где находилась подпольная литература, запасное оружие и т. п. Вместе с Шухе-вичем жили два боевика, которые охраняли главкома и были его связными, а также Галина Дидик, по документам — переселенка Антонина Кулик.

Прокол произошел там, где его не ожидали — чекисты нашли мать Дарьи Гусяк, проживавшей в тот момент в селе Дегови.

О дальнейшем развитии событий Судоплатов сообщает: «Наша группа по захвату Шухевича расположилась в доме, где жила мать Дарьи. Довольно скоро там появилась молодая симпатичная студентка-медичка из Львова, племянница Дарьи. Она приехала повидаться с родными и выступить, как она сказала, по поручению институтского комитета комсомола с беседами о вреде национализма. Во время нашего дружеского разговора (я представился новым заместителем председателя райисполкома), отвечая на мой осторожный вопрос, где находится сейчас ее тетя, девушка ответила, что она живет в общежитии ее института и время от времени наведывается в Лесную академию, куда собирается вскоре поступать.