Ольга Грейгъ - Экстрасенсы и маги в спецслужбах мира
Затем наступал период полной потери памяти на все последующие события, который длился от 1,5 до 4–5 часов. Некоторым из обратившимся к нам удалось частично воссоздать картину происходившего с ними в этот период. Они совершали внешне целесообразные действия, помогали пострадавшим, иногда коротко могли отвечать на простые вопросы, были в состоянии пользоваться общественным транспортом, активно передвигаться пешком, однако делали это абсолютно неосознанно, вне всякой логики. По миновании периода расстройства сознания пострадавшие обнаруживали себя в самых неожиданных местах города. Сознание возвращалось к ним неожиданно, „как бы толчком“, одновременно с ощущением нарастающей головной боли или „пустоты в голове“. Эти ощущения сохранялись еще два-три часа.
В последующие трое суток все обратившиеся к нам в целом чувствовали себя удовлетворительно, однако все они стали испытывать безотчетный страх перед большими скоплениями народа, с трудом могли заставить себя в одиночку выйти из дома, не могли посещать магазины и другие общественные места. При попадании в толпу у них возникала потливость, ощущение дискомфорта в желудке, чувство удушья, жара или озноба, сухость во рту Вопреки всякой логике, они испытывали безотчетную тревогу и отвращение к окружающим их людям, особенно эти чувства усиливались, если кто-то из окружающих даже немного повышал голос. Самым неприятным и пугающим в этом, по словам наших пациентов, было то, что они совершенно отчетливо осознавали нелепость подобных переживаний и практическую невозможность с ними бороться. К четвертому дню вся описанная симптоматика совершенно бесследно исчезла.
Трое из позвонивших нам по телефону, сообщили о том, что они не попадали под действие слезоточивого газа, однако по необъяснимым причинам неожиданно начинали испытывать „страшное давление в ушах и голове“, у них совершенно спонтанно возникал неконтролируемый страх и паника, „голова разрывалась на части“, хотелось куда-то бежать, любой ценой скрыться, спрятаться. В течение примерно получаса они абсолютно переставали себя контролировать и так же, как другие обратившиеся к нам, спустя некоторое время тоже обнаруживали себя в самых разных местах.
Было еще одно необычное обстоятельство, на которое указывали наши пациенты. Когда они обратились на следующий день за медицинской помощью в обычную поликлинику, помощь им была оказана, но без всяких просьб с их стороны им было проведено электро-энцефалографическое обследование, причем обследование проводили иностранные специалисты. Это было тем более удивительно потому, что пострадавшие при обращении жаловались преимущественно на симптомы, связанные с раздражающим действием слезоточивого газа (першения в горле, повышенной кожной чувствительности, рези в глазах). В довершение общей картины, энцефалограммы под благовидными предлогами им на руки выданы не были.
Обратившиеся к нам пациенты были обеспокоены медицинскими последствиями газовой атаки и главным образом теми психическими расстройствами, которые отмечались у них впоследствии. Анализ всей симптоматики и ситуации ее развития позволил нам обнаружить некоторые очень любопытные, на наш взгляд, вещи.
По официальному заявлению премьер-министра Зураба Ногаидели, против демонстрантов был применен слезоточивый газ, закупленный на Западе. Действительно, симптомы непосредственного воздействия газа, описанные нашими пациентами, вполне совпадают со стандартной симптоматикой воздействия различных отравляющих веществ раздражающего действия, таких, как CN (хлорацетофенон), CS (хлорбензилиденмалонодинитрил), CR (дибензоксазепин). Судя по обильному слюнотечению, координаторным нарушениям и наличию интоксикационной симптоматики в течение 2–6 часов после выхода из очага, скорее всего, речь идет о газе CR. Дальнейшее развитие событий, однако, не вписывается ни в какие каноны военной токсикологии. Дело в том, что обычные слезоточивые газы не дают практически никаких психических расстройств. В нашем же случае налицо полный набор психопатологической симптоматики, характерной для такого психиатрического диагноза, как „агарофобия с паническим расстройством“ (страх перед толпой с приступами паники). Каким образом подобное психическое расстройство может быть связано с обычным слезоточивым газом, нам совершенно непонятно. Но это еще не все. Как быть с вклинивающимся в симптоматику панического расстройства странным периодом абсолютной потери памяти от 1,5 до 5 часов, во время которого больные совершали внешне совершенно целесообразные действия и перемещения по городу, а потом начисто забывали об этом? Откуда появлялись предельно болезненные ощущения в ушах и голове, а также весь спектр психопатологической симптоматики тревожно-фобического круга у людей, вообще не подвергавшихся воздействию газа? Последней странностью, которая вначале буквально поставила нас в тупик, а потом подтолкнула к рассмотрению ситуации в неожиданном ракурсе, был аппаратный мониторинг иностранными специалистами деятельности мозга пострадавших.
Итак, мы обнаружили последовательный ряд как бы не связанных между собой патологических явлений, который, однако же, приводил участников демонстрации к стойкому страху участия в любых массовых мероприятиях.
По нашему мнению, речь идет о целенаправленном воздействии на психику людей с помощью неких технологий, а именно, о так называемом психотронном оружии. Американские специалисты даже не скрывают, что их ближайшая стратегическая цель – „воздействие на психологию противника – индивидуальную, коллективную, массовую, разрушение общественных и государственных институтов, провоцирование массовых беспорядков, деградация общества, развал государства“ (Coronel Richard Szafranski. US Air Force Mulifary Review, N 11, 1994. p. 41–55). Один из ведущих российских специалистов в этом вопросе, академик И.В.Смирнов говорил по этому поводу еще более определенно: „Совершенствование психотроники может сделать ее более страшным и разрушительным оружием, чем атомная бомба. Эта технология может управлять поведением людей, разрывая души, как консервные банки, изменяя содержание мозга в соответствии с желаниями того, кто управляет генераторами“…» и т. д.
По мнению разных специалистов, в Грузии испытывали как минимум два варианта психотехнологий, относящихся к психофизическому оружию. Также были высказаны мнения, что силовиками использовались разные варианты СВЧ-излучений (к настоящему моменту на базе СВЧ-генераторов создано множество генераторов «специзлучений», таких, как торсионные, лептонные, электромагнитные с продольной составляющей и др.). Сотрудники Министерства обороны РФ подтвердили, что действительно против грузинского народа применялась акустическая система нелетального воздействия на человека Medium Range Acoustic Device (MRAD) производства американской компании InstaSol.
И психофизические и психотронные технологии уже давно и исправно, говорят специалисты, используются не только для воздействия на толпу, но для избирательного дистанционного убийства и склонению к самоубийству, для организации аварий, умышленного повреждения электро– и радиоэлектронных устройств и оборудования.
Конечно, в этой довольно пространной и отчасти сумбурной главе невозможно рассказать обо всех нюансах сложной темы психозомбирования и воздействия на мозг думающего «царя Природы». Хотя автор и старается максимально проникнуть в тему. А вообще тем, кто серьезно интересуется особенностями психотронного воздействия, можно посоветовать книгу Н.И. Попова «Военная психотроника. Наука о колдовстве».
Колдовство, как ни странно, процветало в СССР – в стране материалистического социализма. Как известно из СМИ, еще в начале 80-х годов XX века особо важных членов ЦК КПСС кодировали на самоубийство так называемыми «звуковыми закладками». Достаточно произнести кодовое слово по телефону, по радио, при встрече, – и человек выполнит любую заложенную ранее в его подсознание команду. После развала СССР в один день из окна выбросились восемь высокопоставленных чиновников, имевших доступ к секретам особой важности. Каждому из них перед этим поступал телефонный звонок.
В статье журналиста Станислава Лекарева «КГБ – тайный мотор перестройки» говорится о развале СССР и подпольном переходе спецслужб страны на капиталистические рельсы; «Таким образом, опыт финансовых операций у КГБ имелся. В результате в августе 1991 г. выяснилось, что произошло одно из самых крупных криминальных преступлений XX века. Деньги КПСС бесследно исчезли. Их вовремя пристроили, естественно, не без участия КГБ. Радикальные демократы потребовали назвать имена партийных функционеров, погрязших в коррупции, но было поздно. Последовала череда загадочных „самоубийств“ ряда чиновников: 26 августа 1991 г. выбросился из окна Управделами ЦК КПСС Николай Кручина; 6 октября – его преемник Георгий Павлов; через 11 дней – Дмитрий Лисоволик – завсекцией США Международного отдела ЦК КПСС. Всего с августа по октябрь 1991 г. на территории бывшего СССР произошло 1746 таинственных самоубийств бывших партийных функционеров и создано почти столько же совместных предприятий. Следствием были обнаружены в архивах ЦК КПСС секретные расписки: „…я, член КПСС, обязуюсь хранить доверенные мне средства партии до…“. Было выявлено около 600 банковских счетов внутри страны и почти 500 за ее пределами. В 1992 г. Егор Гайдар заключил сенсационный контракт с частным детективным агентством „КРОЛЛА“ из США для сбора информации о денежных активах и фондах россиян за рубежом. Через три месяца американцы представили Гайдару отчет, который затем бесследно исчез. В списке счетов фигурировали около 30 всем известных политических деятелей» (см. «Аргументы недели», май 2008 г.).
