Владимир Познер - Познер о «Познере»
В. ПОЗНЕР: Интересно, что вы сослались на вертикаль власти. В 2001 году вы сказали потрясающую фразу: «Для этой вертикали личности не нужны. Что сейчас выстраивается? Безликое унитарное государство. И личности не нужны. Легче управлять серыми личностями и серыми людьми, которые будут брать под козырек. Если все будет так серо, то рано или поздно мы придем к тем самым знаменитым брежневским застойным годам, и снова все рухнет. Но уже не советская империя рухнет, а российская империя». Комментарий у вас есть по этому поводу?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Нет, комментария нет. Но я же оказался прав. Система работает, и не просто работает, а развивается. Регионы, например, та же Калмыкия, развиваются — промышленное производство, рост поголовья и прочее. Вертикаль-то сработала, я оказался прав.
В. ПОЗНЕР: Почему так часто в Калмыкии при вашем правлении менялось правительство? Девять раз за семнадцать лет. Люди неподходящие, или в чем дело? Вы не меняетесь, а правительство — девять раз.
К. ИЛЮМЖИНОВ: Это происходило несколько раз в связи с изменениями положения основного закона Республики Калмыкия — Степного уложения. По конституции президент республики должен быть и председателем правительства. Поэтому мы вводили должность председателя правительства, потом еще один раз все менялось. Кроме того, менялись задачи, и под эти задачи подыскивались руководители, которые выполняли бы их.
В. ПОЗНЕР: Степное уложение — это ваша конституция, я правильно понимаю? И там сказано, что народ Калмыкии отвечает не только за свою страну, но вообще за все на планете?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Это статья десятая, она гласит: «Все жители Республики Калмыкия в ответе за все то, что происходит на земном шаре».
В. ПОЗНЕР: Это буддистский посыл? Или это вы сами придумали?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Нет, не буддистский — общечеловеческий. У нас же много национальностей, много религий. Не важно, ты буддист или россиянин. Если озоновая дыра появится над Антарктидой или Австралией, то все мы погибнем. Или если атомная бомба где-то взорвется. Таков общечеловеческий принцип — каждый из нас в ответе за все.
В. ПОЗНЕР: «Я согласен быть калмыцким ханом, когда будет Российская империя», — говорите вы. Что, правда?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Дальше там было: «…Если будет русский царь». Лет десять назад велась дискуссия о том, что царь, царь, царь нужен. И у меня часто спрашивали: «Хочешь быть ханом?» Я отвечал: «Если царь будет, то я и ханом буду».
В. ПОЗНЕР: Теперь поговорим немного о деньгах. Артем Тарасов написал книжку «Миллионер», в ней есть глава, целиком практически посвященная вам, его взаимоотношениям с вами. В общем, он очень позитивно о вас отзывается — наверное, вы читали. «Кирсан в деньгах не нуждался и был в прибыльном бизнесе — занимался экспортом рогов оленей, ценного сырья для изготовления лекарственного средства пантокрин». Я, конечно, рассмеялся, потому что сразу вспомнил Остапа Бендера, «Рога и копыта», и решил: «Ну, вот опять». Тень великого комбинатора прямо веет над вами. Сами же вы пишете, что заработали свои первые деньги, сотрудничая с японской фирмой и продавая машины. Так где правда?
К. ИЛЮМЖИНОВ: У нас в Калмыкии олени никогда не водились. Это же художественная книга, в ней много несоответствий. И никогда я не возглавлял эту фирму, никогда не продавал рога. Официально в 1989 году я стал управляющим советско-японской фирмы «Эко-Радуга» и являлся генеральным директором, дилером по продаже и японских, и южнокорейских автомобилей «Hyundai». Президентом этой корпорации тогда был Ли Мен Бак, сейчас он Президент Южной Кореи. Так что все началось с автомобилей. А история о рогах — полностью придумка.
В. ПОЗНЕР: Хорошо, теперь давайте о шахматах. В этом году исполняется пятнадцать лет вашему президентству в ФИДЕ. Вы говорили, что избрание на этот пост вам предсказывала Ванга — якобы она вас увидела сидящим на двух стульях и сказала, что вы будете и там, и там. Какое у вас ощущение — долго еще вам предстоит занимать два стула?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Это не столько от меня зависит, сколько от делегатов Генеральной ассамблеи, которая раз в четыре года избирает президента ФИДЕ. Четыре года назад в Турине около 100 стран проголосовали за мое избрание. В сентябре этого года нас ждут очередные выборы.
В. ПОЗНЕР: Но вы знаете, что сейчас есть еще один кандидат — Анатолий Карпов, многократный чемпион мира, выдающийся шахматист. И он, судя по его собственным словам, претендует на ваше кресло. В моей передаче он прямо сказал, что шахматы находятся у последней черты, и в этом он винит ФИДЕ и, в частности, вас. Первое: вы все-таки можете мирно договориться с Карповым? Или дело уже зашло так далеко, что состоится борьба? И второе: вы вообще собираетесь бороться за это кресло? Раньше ведь у вас особенно не было настоящих конкурентов. А Карпов, согласитесь, серьезный конкурент.
К. ИЛЮМЖИНОВ: Четыре года назад тоже велась жесткая борьба с Бесселом Коком — это известный шахматный меценат, миллионер, богатый человек, который еще в 1990 году с Гарри Каспаровым создавал эту профессиональную ассоциацию шахматистов. Он около года очень серьезно вел предвыборную кампанию. Были выделены большие средства. Но выборы в Турине показали, что делегаты готовы продолжать тот курс, который был намечен еще в 1995 году, 24 ноября, в Париже. Сейчас у меня много планов, проектов, которые мы предложили делегатам, национальным шахматным федерациям. И если они за эту программу проголосуют, то я продолжу линию на развитие и популяризацию шахмат. А насчет того, что шахматы «у последней черты». Я привык говорить языком цифр, фактами. 24 ноября 1995 года в Париже, когда я единогласно был избран президентом Всемирной шахматной организации, ФИДЕ находилась не у последней черты, а уже за чертой. Потому что не было даже денег, чтобы платить заработную плату работникам главного офиса в Лозанне, в Швейцарии. Не было денег на проведение чемпионатов мира, олимпиады. Да и Анатолий Евгеньевич Карпов тогда, в 1995 году, два года не мог найти деньги для того, чтобы сыграть финальный матч с американским гроссмейстером Гатой Камским. Не было денег, чтобы провести Всемирную шахматную олимпиаду, чтобы провести финальный матч за звание чемпионки мира. Это были проблемы. В то время ФИДЕ являлась и финансовым, и политическим банкротом. Почему? Потому что шахматный мир был расколот, несколько организаций занимались шахматами, было несколько чемпионов. И стояла первоочередная задача: объединить шахматный мир, чтобы была одна федерация, чтобы был один чемпион, и чтобы ФИДЕ стала прибыльной организацией с миллионными счетами. Сегодня шахматный мир объединен, у нас один чемпион — индийский гроссмейстер Виши Ананд. Я не сказал бы, что он неизвестен — он все время играл и с Каспаровым, и с Крамником. В 1999 году в Сеуле проходила Генеральная ассамблея Международного олимпийского комитета, Хуан Антонио Самаранч признал шахматы видом спорта, а ФИДЕ — единственной спортивной федерацией, представляющей интересы шахматистов в спортивном и в олимпийском движении. В 2002 году в Праге все ведущие шахматисты подписали соглашение о том, что звание чемпиона мира — это неотъемлемая собственность ФИДЕ. Сейчас на счету федерации более миллиона долларов и евро. На проведение каждого мероприятия, будь то чемпионат мира, олимпиада и так далее, претендуют около десяти кандидатов, и мы даже организуем тендеры.
В. ПОЗНЕР: Я люблю шахматы, играю, правда, посредственно, но легко могу назвать четырнадцать первых чемпионов мира. А дальше я начинаю путаться: то по версии того, то по версии этого. К тому же эти четырнадцать, которые завершаются Крамником, — поистине глыбы, каждый из них — история.
А после них — какая-то мельтешня. Я не понимаю: то ли они сами не такие, как были те, то ли ФИДЕ не может их поднять должным образом? Иногда это напоминает профессиональный бокс, где один — чемпион мира в тяжелом весе по версии такой-то, другой — по версии такой-то, и их три чемпиона мира, а кто абсолютный — неясно, его и нет. Кто сейчас официальный чемпион мира по версии ФИДЕ?
К. ИЛЮМЖИНОВ: Индийский гроссмейстер Виши Ананд.
В. ПОЗНЕР: А еще какие-то люди называют себя чемпионами мира?
К. ИЛЮМЖИНОВ: До него был болгарский гроссмейстер Веселии Топалов. У нас одна версия сейчас. Вы правы, некоторая чехарда прежде наблюдалась. Она была связана с тем, что происходила перестройка, искались спонсоры, инвесторы. Причем перестройка, мне кажется, во всем мире происходила. Окончилась ведь «холодная война». Тогда внимание к шахматам было приковано почему? Потому что Фишер олицетворял собой капиталистическую систему, а Борис Спасский — советскую, социалистическую систему. Борьба двух систем, борьба двух идеологий. Затем поединок Карпова и Корчного, где один — советский чемпион мира, другой, Виктор Львович Корчной, — диссидент. После появилось дитя перестройки — Гарри Каспаров. Все время шахматы были политизированы.
