Рождение и смерть похоронной индустрии: от средневековых погостов до цифрового бессмертия - Мохов Сергей Викторович
Убежденность в том, что в будущем будет достигнуто биологическое бессмертие, приводит к тому, что некоторые люди уже сейчас отказываются от похорон и выбирают различные практики сохранения своего тела (или только мозга) для его оживления в будущем. В том числе они рассматривают возможность крионирования или глубокой заморозки своего тела.
Предположение, что экстремальная заморозка тела может сохранять человеческие останки на долгие годы, впервые было высказано Робертом Этингером в 1964 году в книге «Вперед к бессмертию». Уже в 1967 году умиравший от рака легкого профессор психологии Джеймс Бедфорд стал первым замороженным человеком. В 1983 году женщина, в матку которой был перенесен эмбриона человека, хранившийся в жидком азоте, забеременела. В 2002 год был рожден ребенок, зачатый при помощи спермы, находившейся в состоянии глубокой заморозки 21 год. В 2016 году японские ученые оживили тихоходок, находившихся в 30-летней заморозке.
По состоянию на 2017 год в мире зарегистрировано 4 фирмы, которые предлагают криозаморозку: американские Alcor (1972), Trans Time (1972), Cryonics Institute (1976) и российская «КриоРус» (2006). Количество клиентов хоть и небольшое, но постоянно растет. Так, за период с 2005 по 2008 год общее число клиентов Alcor и Cryonics Institute (двух крупнейших криофирм) выросло на 22%. По данным на 1 апреля 2011 года клиентами криофирм в США являются 1832 человека, уже крионировано 206 человек. В России на 26 декабря 2013 года было крионировано 35 человек (19 крионированы целиком, у остальных 15 человек крионирован только мозг), а также 14 животных (5 собак, 6 кошек и 3 птицы). По данным компании «КриоРус» на 26 декабря 2016 года в РФ крионирован уже 51 человек.[166]
Существует открытое письмо в поддержку крионики, которое в 2016 году подписали 69 ученых из таких известных университетов и организаций, как Массачусетский технологический институт, Гарвард, НАСА, Кембриджский университет и др. Согласно этому письму, крионика является законной и научно обоснованной технологией, которая стремится сохранить людей (особенно человеческий мозг) с помощью наиболее доступных технологий.
Если же физиологическое бессмертие останется невозможным, то человек может воспользоваться цифровым бессмертием: сохранением своего опыта, эмоций, характера, конфигураций памяти на электронных носителях. Однако и цифровое бессмертие вызывает множество онтологических вопросов. Как отмечает Максим Воробьев: «Жизнь — не в физиологическом, а в феноменологическом смысле — как последовательность всех ощущений, чувств, мыслей и действий, совершаемых конкретным индивидом, появившимся на свет в определенном месте в определенный момент времени — предполагает телесность субъекта для приписывания этого опыта себе, а не кому-либо другому. Более того, такое качество опыта, как преемственность, также предполагает, что сознающее существо является телесным существом. Если учесть это, то смерть тела даже при сохранении сознания означает смерть личности. А ведь именно на сохранение личности мы чаще всего надеемся, когда пытаемся доказать бессмертие души» (Воробьев 2017).
Возможно ли существование человека без телесного чувственного опыта? Согласно точке зрения Корлисса Ламонта, личность человека нельзя отделить от тела, от таких функций, как дыхание или пищеварение. Личность есть качество тела, а не что-то самостоятельное. Американский философ Томас Нагель в 1974 году в знаменитой статье «Что значит быть летучей мышью?» писал: «Сознание — вот что делает проблему души и тела практически неразрешимой… Без сознания проблема души и тела была бы гораздо менее интересной. С сознанием эта проблема кажется безнадежной»[167].
Как и при развитии трансплантологии, биомедицины и других биоинженерных технологий, при концептуализации цифрового бессмертия тело человека теряет субъектную ценность, а значит, исчезает необходимость «достойных похорон». Возможно, в такое далекое время мы вообще перестанем говорить о смерти человека как биологического тела, если добавить к вышеперечисленному последствия клонирования и вмешательства в геном человека (биохакинг).
Как это может отразиться на похоронной индустрии? Возможно, что в скором времени похоронные агентства будут заняты вопросами не разрушения тела и его утилизации, а вопросами крионирования. Возможно, похоронные агентства начнут предоставлять услугу захоронения отдельных частей тела, которые были заменены при трансплантации.
В 2016 году в Великобритании умирающая 14-летняя девочка выиграла иск против своего отца, требуя признать за ней право на криозаморозку вместо захоронения после ее скорой кончины. В Калифорнии, родители 13-летней Джахи Макмат борются за право признания ее дочери живой: после смерти мозга ее тело продолжает реагировать на внешние раздражители, но из состояния комы она уже не сможет выйти никогда. С 2015 года ее мать судится с больницей, которая планирует отключить Джаху от аппарата жизнеобеспечения.
С другой стороны, развитие медицины и контролируемого умирания уже сейчас делает хосписы важной частью индустрии смерти. Все громче звучат голоса спорящих о том, имеет ли человек право на эвтаназию, имеет ли человек право отказаться от жизни по своему желанию? В 1991 году мировое медицинское сообщество осудило Джека Кеворкяна, прозванного Доктор Смерть, который являлся активным сторонником идеи эвтаназии для смертельно больных, не желающих продолжать лечение или поддерживающие процедуры. В марте 1999 года Джек Кеворкян осуществил эвтаназию 52-летнего Томаса Юка из округа Окленд, страдавшего болезнью Лу Герига, и был обвинен в убийстве второй степени. Врачебная этика по-прежнему основана на том, что биологическая жизнь человека, какая бы она ни была, есть высшая ценность. Однако в мире не только появляется все больше хосписов, которые помогают умирающим людям, но и целые направления death tourism, когда не желающие больше жить люди уезжают в другие страны для проведения процедуры эвтаназии.
Смерть становится все более контролируемым событием. Не исключено, что в ближайшем будущем похоронные агентства начнут оказывать полный спектр услуг, создавая вместе с хосписами и центрами по эвтаназии полноценные инфраструктурные кластеры по сопровождению умирания. Возможно, через несколько десятков лет крупные корпорации (как SCI, например) будут сопровождать весь процесс «перехода»: они будут подбирать умирающему (или пожелавшему умереть) человеку комфортное для этого место, обговаривать процедуру прощания, способ разрушения или превращения мертвого тела, мемориализации и диджитализации индивида. В подобных крупных похоронных центрах могут работать сотни специалистов-психологов, оказывающих поддержку близким умирающего, и будут предлагаться тысячи услуг и товаров для умирания и похорон.
Конечно, многие из описанных в этой главе вещей могут показаться читателю фантастикой или скорее штучным товаром, чем широко распространенной практикой. Все же экопохороны, отправка праха в космос, изготовление бриллиантов, ресомация или крионирование — это сегодня скорее исключения из правил, нежели серьезные тренды. Да и в России нечто подобное почти не встретишь. Однако я предлагаю вспомнить, что всего полвека назад кремация в западных странах составляла менее 10%, а сто лет назад число кремируемых и вовсе составляло лишь тысячи. Именно поэтому я бы не стал относиться скептически к тем инновациям, которые появляются в современной похоронной индустрии: не исключено, что они в ближайшие десятилетия станут такими же привычными, как кремация.
Новые парадигмы телесности диктуют новые правила. Что мы видим — смерть привычной похоронной индустрии или ее перерождение?
Заключение
В этой книге я попытался представить исторический и культурный метанарратив становления похоронной индустрии и дать его интерпретацию. Как я отмечал в предисловии, подобные попытки выстраивания «большой теории» всегда выглядят достаточно авантюрно. Они основаны на целом ряде аксиоматических допущений и приводят к довольно свободным обобщениям, и, конечно, моя книга здесь не исключение. Однако подобный подход показался мне продуктивным — на русском языке читателю доступно совсем небольшое количество работ, посвященных смерти, умиранию и похоронной индустрии. Цель книги состояла в том, чтобы на страницах одного научно-популярного издания так изложить краткую историю становления похоронной индустрии, чтобы незнакомый с темой читатель смог составить о ней достаточно подробное представление. В заключении я тезисно подведу некоторые итоги.
