Дэвид Ванн - Потреблятство. Болезнь, угрожающая миру

Какие черты экологически дружелюбного дизайна мы хотели бы видеть в других продуктах потребления? «Гиперавтомобиль» сочетает в себе такие качества, как эффективность использования топлива, малое количество вредных выбросов и простоту технического обслуживания. Родившийся много лет назад в воображении Эмори Ловинс — гуру в области бережного отношения к энергии — этот автомобиль нового поколения производится теперь на основе «Форда», GM, «Хонды», «Тойоты» и других марок автомобилей. Коллега Ловинс по Rocky Mountain Institute недавно посетил ежегодно устраиваемое авто-шоу в Детройте, где такие динозавры, как Ford Excursion, которым галлона бензина хватает на едва десять миль, соседствовали с Prodigy и GM Precept, которые способны проехать на одном галлоне семьдесят и восемьдесят миль соответственно.

Отсутствие токсинов, отсутствие вреда окружающей среде.

Использование возобновляемых источников энергии и материалов.

Доступность для членов общества.

Приспособляемость, возможность использования для других целей.

Длительность функционирования, возможность ремонта.

Разнообразие, уникальность.

Эффективность, аккуратное исполнение.

Лёгкость в обращении.

Лёгкость определения состава материалов.

Лёгкость технического обслуживания.

Совместимость с жизнью и природой.

Совместимость с культурой, дружелюбие к человеку.

Уменьшая сопротивление автомобиля ветру, механическое трение, сопротивление шин и вес автомобиля, разработчики этих «умных» машин подготавливают почву для создания автомобильного двигателя нового типа — с беспламенным, экологически безопасным топливным баком, который будет поглощать водород в качестве источника топлива и выделять водяные пары в качестве выхлопа. Благодаря конструкторскому труду, мы можем вскоре увидеть резкий поворот к лучшему в том, что касается чистоты воздуха — хотя, конечно, гиперавтомобили не смогут разгрузить автомагистрали нашего гиперобщества.

Ветряные мельницы в качестве электростанций нового поколения, чье появление связано с завоеваниями в области космоса и компьютерных технологий, представляют собой еще один хороший пример того, как работа конструкторов содействует появлению более элегантных способов предоставления услуг по сравнению со способами, существовавшими раньше. Строительство ветряных мельниц происходит гораздо быстрее и меньше вредит окружающей среде, чем строительство электростанций, работающих на угле, или атомных электростанций. Недавно созданные поля ветряных мельниц уже снабжают электричеством миллионы домов. В период с 1994 по 1998 год объем ветряной индустрии увеличился на сорок процентов. Американская ассоциация ветряной энергии утверждает, что если бы десять процентов мирового электричества вырабатывалось при помощи ветра, то появилось бы два миллиона новых рабочих мест. Один из каждых четырех человек, пользующихся электричеством, в Соединенных Штатах делает выбор в пользу «природной энергии» из возобновляемых источников, таких, как ветер. (Хороший пример для иллюстрации этой тенденции — Программа ветряной энергии в Колорадо, в которую Дэйв вложил деньги.)

Говард Геллер из Американского совета по энергетически эффективной экономике подчеркивает: «Эффективность очень важна, поскольку чем больше мусора мы производим, тем труднее совершить переход к экономике, питающейся энергией ветра, биомассы и солнца. При наличии эффективно работающих продуктов и процессов этот переход может оказаться довольно простым. Согласно историческому опыту, переход в качестве топлива, от дерева к углю, а потом и от угля — к нефти занимал несколько десятилетий».

Потенциальные возможности улучшения вещей с тем, чтобы добиться от них большей отдачи и уменьшить их вредное воздействие на природу, почти безграничны. До настоящего времени промышленность преследовала при разработке своих продуктов другие цели, такие, как уменьшение стоимости производства каждой единицы товара и простота этого производства. «Почему бы нам, в наш век высоких технологий, не попытаться создать обувь, которая служила бы так же долго, как сама нога?» — говорит Элан Дарнинг из Северо-западной службы надзора за состоянием окружающей среды. «Мы могли бы перейти от углеводородной экономики, основанной на невозобновляющихся нефтехимических ресурсах, к углеводной экономике, основанной на применении растительных материалов», — говорит Дэвид Моррис из Института местного самообеспечения.

Даже продукты повседневного использования, такие, как типографская краска и зубная паста, претерпели изменения, чтобы более точно соответствовать своему назначению при отсутствии нежелательных побочных эффектов. Том Чеппел из книги «Том из Мэна» удивлялся: «Почему в состав зубной пасты входят разнообразные шлифовальные материалы, красители, искусственные ароматизаторы, консерванты, клейкие вещества, фториды и, что хуже всего, сахарин, который давно подозревается как возбудитель рака?… Почему американцы ежегодно тратят более миллиарда долларов, чтобы наполнить свои рты химикатами?» Предложенный Чеппелом новый вид зубной пасты на пищевой соде привлек внимание миллионов покупателей и побудил такие компании, как Colgate и Procter&Gamble к изготовлению подобных продуктов.

Почему люди меняют свое поведение на более дружелюбное по отношению к окружающей среде? Специалисты по изучению человеческого поведения утверждают, что самым большим стимулом для перемен в жизни является осознание большой пользы, которую приносят эти перемены и одновременно ощущение границ собственных возможностей. Людям необходимо обладать основной информацией о глобальном потеплении, о загрязнении водных пространств и так далее, а также понимать, как они могут своими действиями изменить эту ситуацию, не прибегая к трюкам в стиле фильма «Миссия невыполнима».

Экопсихолог Теренс О'Коннор считает, что ответственность за состояние окружающей среды — это форма просвещенного эгоизма. Он спрашивает: «Если это не моя планета, то чья же она? Я стал причиной болезни, я стану и средством излечения. Если я действую из этих соображений — я действую не из чувства вины, а из любви к себе. Я перестаю закрывать глаза на то, что происходит, и вижу, что человечество стоит перед лицом кризиса, не имеющего примеров в истории. Я действую не по обязанности и не из идеалистических соображений, а потому, что живу в соломенном доме и чувствую запах дыма».

Глава 26

Снова за работу

Рыночная экономика тешит наше эго, но оставляет неудовлетворенным наше стремление к общественной жизни. Она достигает удовлетворения индивидуальных, а не общественных целей и побуждает нас говорить на языке «я хочу», а не на языке «нам нужно».

Если вы не ходите на чужие похороны, никто не придет на ваши.

Бывает ли более приятное ощущение, чем возвращение в мир после затянувшейся болезни? Больше не нужно целыми днями смотреть телевизор, вы полны новой энергии! Главное — направить эту энергию в нужное русло.

Махатма Ганди сказал, что «жизнь это больше, чем постоянное наращивание ее скорости». Мы можем добавить, что жизнь — это больше, чем постоянное накопление, и, несмотря на то, что утверждается в рекламных роликах за миллион долларов, жизнь — это больше, чем постоянное ублажение своего «я». Купите роскошный автомобиль — снова и снова предлагает реклама — и старые пустынные проселочные дороги развернутся перед вами как бесконечные полосы персидских ковров. Во время путешествия по этим мифическим дорогам, сиденья вашего автомобиля украсят женщины с экзотической внешностью в коротких черных платьях и с блистающими жемчугом улыбками, выражающими удовольствие.

Однако политолог Бенджамин Барбер сомневается, что эти дороги могут привести нас туда, куда мы хотим попасть. В книге «Место для нас» Барбер поясняет причины своего недовольства экономикой, основанной исключительно на зарабатывании прибыли. «Рыночная экономика склонна скорее подрывать, чем поддерживать полную занятость населения, безопасность окружающей среды, здравоохранение, системы страхования населения, образование, культурное разнообразие и здоровую конкуренцию», — пишет он. Он убежден, что все эти привилегии должны быть завоеваны нами, людьми — пока еще дремлющей, но имеющей высокий потенциал исторической силой, существующей в американском обществе.

Он призывает нас подняться со своих диванов и общими усилиями занять свое место между высоким правительством и крупным бизнесом, место, где граждане могут дышать свободно и действовать согласно демократическим принципам, не будучи вынужденными считать себя пассивными нытиками, жадными потребителями или одинокими жертвами. Это место, бережно охраняемое на протяжении всей американской истории, и есть то место, где расцветает гражданская жизнь. Строительство новых зданий; обустройство среды обитания для людей; благотворительные церковные проекты; праздничные фестивали и вечеринки во дворах жилых домов; демонстрации и заявления протеста; добровольческие организации, такие, как родительский комитет и Красный Крест; организация дежурства в жилых кварталах; устройство общественных садов; работа дискуссионных групп — все эти виды деятельности напоминают нам, что мы являемся членами большой семьи, которая нуждается в нашем участии и ценит его.