Андрей Фурсов - Вперед, к победе
— Даллес — это 1940-1950-е годы. А сегодня?
То же происходит и сегодня. Приведу один пример как раз из событий вокруг Египта. 30 января 2011 г. Обама отправил в Каир в качестве спецпосланника Фрэнка Визнера. Об этой фигуре стоит сказать подробнее — я благодарен своим коллегам, которые обратили мое внимание на Визнера и публикации Мейсана о нем. Сначала посол в Египте в 1986–1991 годах, затем на Филиппинах и в Индии. После ухода с дипломатической службы этот «тихий американец» работал в печальной памяти корпорации «Enron», в ряде неправительственных организаций, впоследствии — сопредседатель рабочей группы по Ираку и — внимание! — спецпредставитель США в составе «тройки» по определению будущего статуса Косово, этого криминального наркоисламского анклава, управляемого ЦРУ и мафией по поручению наднациональных структур. Короче, как говорят в народе, Фрэнк — «не хрен собачий». Отец Визнера, тоже Фрэнк — один из организаторов ЦРУ, отметившийся участием по линии ЦРУ в подготовке антисоветского мятежа в Венгрии. Фрэнк-младший женат на мачехе Николя Саркози, то есть второй жене отца «Сарко-американца» и имеет от нее четырех детей. Именно он, как утверждает известный французский журналист — разгребатель грязи Тьери Мейсан, сыграл огромную роль в карьере Саркози, в привязке его к США (отсюда прозвище: «Сарко-американец»). По данным Мейсана, один из сыновей Визнера был пресссекретарем президентской кампании Саркози для англосаксонских СМИ, а другой — одно из главных лиц в Carlyle Group; этот фонд управляет активами семейного тандема «Буши — бин Ладины»; в этот же фонд Визнер пристроил брата Саркози — Оливье.
Визнер, по задумке Обамы, должен был убедить Мубарака уйти по-тихому. Однако не тут-то было. Сначала в Каире, а затем 5 февраля в Мюнхене на конференции по безопасности Визнер заявляет, что США и Европа должны поддержать Мубарака, и он не должен уходить. Хиллари Клинтон в ответ делает вполне обамовское по духу заявление о необходимости поддержать «демократические силы», однако Визнер, по сути, дезавуирует это заявление. И тогда Обама прекращает его миссию. Я примерно представляю себе как человек уровня, карьеры и семейных традиций типа Визнера должен воспринимать чету Клинтонов, Обаму и им подобных. Но дело, разумеется, не в личных пристрастиях. Налицо схватка двух кланов, которые по-разному смотрят на будущее мира и Ближнего Востока — кланов, за которыми стоят разные наднациональные группировки. При этом семьи из различных кланов могут иметь общий бизнес. Жизнь меняется. Например, когда-то Ротшильды поддержали де Голля (одним из первых о связях генерала с банкирами написал Анри Костон в книге «Onzans de malheur»), а сегодня они с помощью таких, как Саркози, ломают то, что осталось от голлистского движения — и это тоже часть глобальной кризисной перестройки, кризисного менеджмента.
— Есть что-то, что как-то регулирует эту борьбу группировок за будущее?
— Структуры, группировки, в которые организованы хозяева мировой игры, ведут между собой острейшую борьбу, но борьбу по определенным правилам. По крайней мере, так было до сих пор. Сохранятся ли эти правила по мере неминуемого обострения борьбы за будущее в условиях кризиса? Есть сомнения. За последние несколько месяцев произошли события, которые эти сомнения подпитывают. Речь идет о демонстративно брутальном и унизительном, организованном как личностное размазывание по стенке аресте Стросс-Кана, теракте в Норвегии и, отчасти, волнениях цветного дна в Лондоне. То, что Брейвик — не одиночка (точнее, такой же «одиночка» как Освальд, Сирхан Бишара Сирхан или Карл Вайс — убийца самого опасного соперника Франклина Рузвельта Хью Лонга, прототипа губернатора Вилли Старка — главного героя «Всей королевской рати» Роберта Пенна Уоррена), а «элемент» международной сети — не вызывает сомнений.
То, что убийство нескольких десятков детей (причем детей вовсе не пролетариев) — это сигнал, который определенные группировки мировой элиты посылают другим, сомнения тоже не вызывает. А вот то, что жертвами стали дети, свидетельствует: мировая борьба в условиях кризиса приобретает столь ожесточенный характер, что подан сигнал: если что, не пощадим и детей. Интересно, будет ли ответ, и если да, то какой и где, но ясно, что в любом случае он усилит нестабильность.
— И какая глобальная цель вот этого всего разжигания нестабильности?
— Главная цель — создание нового мирового порядка, в котором нынешние «властелины финансовых колец» сохранят свои власть и привилегии, сократят население планеты и попытаются установить над оставшимися жесткий контроль квазикастового типа с помощью банковских карт, встроенных биочипов, возможно, превратившись при этом в существ иного социобиологического типа. Это — долгосрочная перспектива. В среднесрочной перспективе события зимы — лета 2011 года, будь то Ближний Восток, Норвегия или Лондон, работают на усиление правых, а в перспективе — праворадикальных сил в Европе. Хаос на Ближнем Востоке уже выбросил в Европу дополнительные волны мигрантов, а ведь Меркель, Саркози и Кэмерон уже говорят о том, что стратегия мультикультурализма провалилась, и с ней надо заканчивать. В этом контексте ясно, что появление в Германии книги автора с весьма говорящей фамилией Сарацин было не случайностью, а запланированной подготовкой общественного мнения.
Но что значит покончить с мультикультурализмом? Куда деть живущих в Европе турок, курдов, арабов, африканцев? Депортировать? Как? Куда? Огромную массу выходцев из «третьего мира» вряд ли получится куда-то «деть». Их можно разве что попытаться поставить в жестко подчиненное положение, ограничив права и поместив в гетто. Но ясно, что, во-первых, попытаться сделать это могут только правоавторитарные националистические режимы, наплевавшие на «мультур-культур» и ряд либеральных ценностей. Случайно ли на Западе начинается нечто, похожее на реабилитацию^ национал-социализма, проявляющуюся пока только робко? Речь идет, например, о выставке в Германии, посвященной Гитлеру (впервые), о трактовке национал-социализма как меньшего зла по сравнению со «сталинским тоталитаризмом». Во-вторых, попытка жестким образом изменить положение во многом привыкших к халявной жизни выходцев из Азии и Африки вызовет их сопротивление.
Сегодня в попытках правой радикализации Европы заинтересованы, с одной стороны, те, кто стремится к усилению Европы путем установления в ней праворадикальных порядков, что автоматически потребует превращения Западной Европы в импероподобное образование, жесткую иерархизацию Евросоюза на «тех, кто почище-с» (германофранцузское ядро), и на тех, «кто погулять вышел»; жесткую социально-политическую иерархизацию внутри обществ с превращением цветных низов в неполноправный сегмент социума; охлаждение отношений с США, а следовательно — вытеснение евроатлантического сегмента элит национальным/имперским и, естественно, более или менее тесный союз романо-германской Европы (Европы Каролингов) с Россией.
С другой стороны, в попытке создать в Европе праворадикальные режимы заинтересованы и те, кто стремится ослабить Европу, полагая, что попытки западноевропейцев решить свои проблемы путем праворадикальной квазиимперскости приведут к взрыву на социально-расовоэтническо-религиозной основе — к взрыву, который подорвет Европу и станет средством, технологией управляемого (ею) извне хаоса. Противоположные по направленности силы делают одно дело — с разными целями. Отсюда — возможность тактического (при этом бесконтактного или через посредников) союза. В истории примеров тому хватает. Так, в конце 1916 — начале 1917 г. совпали интересы Германии, с одной стороны, и Великобритании и США, с другой, в свержении русского царя и дестабилизации ситуации в России.
— Андрей Ильич, а какие мотивы у Китая включиться в эту глобальную игру? Только ли борьба за какие-то источники энергии или что-то еще?
— Я не специалист по Китаю, Китай меня интересует с точки зрения моих профессиональных интересов — анализа мировой борьбы за власть, информацию и ресурсы. Вынужденный быть державой с глобальными амбициями, Китай должен присутствовать на максимальном числе мировых и региональных площадок, захватывая максимум пространства. Это принцип китайской игры «вей ци», которая известна в мире как японская игра «го»: задача — расположить свои «камни» в разных частях доски, соединить их в «цепи» и окружить противника. Поднебесная «выставила» много своих «камней» в Африке, на Ближнем и Среднем Востоке, в Латинской Америке. Правда, в последние месяцы Китай пропустил два удара — Ливия и Судан, который американцам удалось разделить на две части. Но, во-первых, эти удары, несмотря на их чувствительность, с точки зрения мировой игры являются тактическим успехом, во-вторых, убежден, китайцы найдут асимметричный ответ.
