Валентин Фалин - Конфликты в Кремле. Сумерки богов по-русски

Геншер продолжает время от времени рассуж­дать о форсировании движения в направлении ев­ропейской коллективной безопасности с «раство­рением в ней НАТО и ОВД». Ему же принадлежат высказывания о том, что разоружение должно стать «ядром» общеевропейского процесса. Но Генше­ра, кроме западногерманских социал-демократов и левых партий в ряде стран «общего рынка», мало кто слышит.

Вопрос ставится о «полномасштабном» участии Германии в НАТО. Отклоняется сама мысль о вы­ключении немецкой территории из инфраструкту­ры блока. Если раньше в пропаганде упор делал­ся на «контроль» над будущей единой Германией, то теперь ссылаются на важность сохранения эф­фективности союза как «фактора стабильности» в Европе. Совсем недавно участие Германии в НАТО называлось «промежуточным вариантом». С некоторых пор, однако, его преподносят как ре­шение на перспективу. Если до марта с. г. при­поднимали цену «уступки» — нераспространения сферы деятельности НАТО на ГДР, то примерно с месяц назад в своем кругу стали приговаривать, что данное обязательство неприменимо в «кризис­ных ситуациях».

На встрече Дж. Буша и М. Тэтчер на Бермудах участие Германии в НАТО охарактеризовано как условие сохранения Атлантического союза.

Идея военной нейтрализации Германии откло­няется по сугубо утилитарным соображениям: Се­вероатлантический блок изначально строился на использовании немецкой территории сообразно американской военной доктрине «выдвинутых впе­ред рубежей» и на участии ФРГ в реализации этой доктрины. Как отмечается в некогда секретном британском правительственном документе 1953 го­да, принять предложение о нейтрализации Герма­нии — значило бы вернуться к политике Потсда­ма, с которой три державы официально порвали в 1947 году (следовательно, до чехословацких со­бытий февраля 1948 года и до берлинской блока­ды), а именно к совместному с СССР контролю над демилитаризованной Германией.

Решающим в уравнении является не нейтрализа­ция, а демилитаризация. Больше того, негативная реакция США и ФРГ на гипотезу одновременного вхождения объединенной Германии в НАТО и ОВД может свидетельствовать о склонности повысить ставки в ведущейся Западом игре. На бермудской встрече Буша с Тэтчер заявлено, что объединен­ная Германия должна иметь «полный контроль над всей своей территорией без каких-либо дискрими­нирующих ограничений немецкого суверенитета». По словам Фицуотера, вхождение единой Германии одновременно в две группировки было бы равно­значно той же «нейтрализации». Сегодня, однако, дело так и обстоит. Стало быть, соблазн нарушить баланс к собственной выгоде застилает горизонт и побуждает более платонически взирать на общеев­ропейские проекты.

Что касается размещения советских войск на территории ГДР, то время их пребывания хотели бы свести к технически потребному для передис­локации.

Вовсю ведется работа, призванная не просто го­товить почву для планов НАТО в отношении Гер­мании и ОВД, но явочным порядком изменяющая положение уже теперь и урезающая возможности СССР оказывать противодействие. Сигналы тому — заявление вновь избранной Народной палаты ГДР в пользу участия Германии в НАТО и ранее сделанные аналогичные заявления поляков, венг­ров и чехословаков. С 1 января 1990 года без обговора с нами начало функционировать государствен­ное ведомство ГДР по использованию воздушного пространства республики. Западная группа войск приглашена иметь в этом ведомстве «наблюдателя». На днях Национальная народная армия ГДР фак­тически прекратила боевое дежурство ПВО в инте­ресах ОВД.

Идет подкоп под советско-американскую дого­воренность о предельной численности воору­женных сил СССР и США, размещаемых в Цент­ральной Европе (плюс американских в других ев­ропейских районах). «Недостаток» договоренности видится кругам, склоняющимся к наращиванию нажима на СССР, в том, что две державы высту­пают на равных условиях дислокации их войск в Германии. Существует мнение, что США неосто­рожно сотворили «невыгодную» для себя взаи­мосвязь и лучше было бы от нее поскорее изба­виться.

Наибольшие расчеты ФРГ и ее партнеры связы­вают с распространением на ГДР статьи 23 боннс­кой конституции, которое означало бы появление на европейской политической карте нового, расши­ренного издания ФРГ со всем наследием «холодной войны».

Есть ли в нашем распоряжении резервы для ак­тивизации борьбы за общеевропейский вариант долговременного решения? С момента краха ре­жима СЕПГ в ГДР европейская политика СССР по крупному счету впала в полосу раздумий и са­моанализа, чтобы не сказать — депрессии. Запад нас переигрывает, выдавая обещания уважать ин­тересы СССР, а на практике шаг за шагом отго­раживает нашу страну от «традиционной Европы». Подводя промежуточный итог истекшему полуго­дию, надо констатировать, что «общеевропейский дом» из конкретной задачи, реализацией которой было занялись страны континента, превращается в мираж.

Вывод, казалось бы, напрашивается сам собой: нужно задействовать все калибры, чтобы показать европейцам, в особенности немцам, что их надеж­ды могут быть преданы в очередной раз. Вместо стабильной Европы с гарантированным мирным будущим и взаимовыгодным сотрудничеством в са­мых различных сферах апологеты «холодной вой­ны» навязывают перегруппировку сил, чтобы про­длить век политики конфронтации.

Чтобы нам поверили и нас поняли, придется раскрыть некоторые скобки и критически оценить линию США на переговорах в Женеве и Вене, их упорное нежелание признать равные стандарты, попытки искусственно расчленять материю, что­бы не принимать на себя обязательств, которые не нарушали бы баланса интересов двух держав. Со­ветская сторона избаловала Вашингтон своей гиб­костью, доброй волей и покладистостью. Амери­канцы чаще всего делают из нашей конструктив­ной позиции выводы, противоположные тем, на которые СССР, руководствуясь здравым смыслом и элементарной порядочностью, вправе рассчиты­вать.

Следующее непременное условие успеха — твердость. При всей нашей переговорной гибкос­ти западная сторона должна постоянно ощущать, где и каковы пределы, которых СССР будет дер­жаться непременно, в том числе в случае попыток оказать на него массированное давление.

Наиболее эффективной формой такого давления считается инспирирование демонстраций «народ­ной воли» и создание нетерпимого психологическо­го климата вокруг советских войск в ГДР. Имея это в виду, необходимо безотлагательно разъяснять на­селению двух Германий и всей Европы существо нашей концепции европейского мирного порядка, освобождения контингента от всех видов оператив­но-тактического ядерного оружия, демилитариза­ции региона. Естественно, параллельно показывать преимущества, вытекающие из преодоления раско­ла Европы на враждебные военные и отчужденные друг от друга экономические лагери. Иными слова­ми, следовало бы по всем линиям резко активизи­ровать работу в пользу «европейского дома», выде­ляя мысль об увязке преодоления раскола Герма­нии и раскола Европы.

В зависимости от реакции общественности взве­сить целесообразность проведения референдума в

Германии по вопросу — «принадлежность к обще­европейской системе безопасности или членство в НАТО?». Если предварительная проработка обнару­жит, что нужный нам исход референдума малове­роятен, замкнуть все на мирный договор, памятуя, что до его заключения немцы имеют лишь ограни­ченное право на самоопределение и определение будущего военного статуса Германии остается пре­рогативой держав, принявших безоговорочную ка­питуляцию.

В самом крайнем случае, да и то, скорее, чтобы высветить фарисейство Запада, поскольку он не примет этой модели, допустить, что объединенная Германия может являться участником военных со­юзов на переходном этапе к созданию европейской системы безопасности. При этом, однако, должны неукоснительно соблюдаться:

а)  условия мирного договора;

б)  Германия не будет входить в интегрированные структуры этих союзов и не будет предоставлять со­юзам возможность использования своей террито­рии для действий, не связанных непосредственно с обороной собственно Германии;

в)  на территории Германии не будет размещать­ся оружие массового уничтожения, а также обслу­живаться техника и боевые подразделения любой национальности, выполняющие задачи общеблоко­вого, регионального или глобального характера;

г)  участие в одном из союзов не исключает па­раллельного участия в другом союзе, членом кото­рого являлось до объединения одно из германских государств. Если Германия предпочтет членство в одном из союзов, то территория (в том числе воз­душное пространство), на которую прежде распро­странялась компетенция другого союза, не может ни при каких, в том числе кризисных, обстоятель­ствах быть использована для размещения воору­женных сил союза, членом которого станет Герма­ния, или в иных интересах этого союза;