Палестина и Израиль. От начала XX века до 7 октября 2023 года - Алекс Каплан
Пребывание арабской делегации на Парижской мирной конференции закончилось ничем, и в мае 1919 года Фейсал вернулся в Дамаск. В городе бурлила политическая весна. Сотни общественных деятелей самого разного толка, деловая элита, вожди племен, руководство муниципалитета и многие другие – все окунулись с головой в бурную деятельность, разглагольствуя о Великой Сирии, в состав которой они, ни о чем не задумываясь, включили земли на которых в наше время находятся Сирия, Ливан, Иордания, Израиль, Палестина. В мае 1919 года новая «великосирийская» социально крайне активная общественность избрала Сирийский национальный конгресс – некий прототип парламента. В Дамаске царила в те дни атмосфера национально-освободительной эйфории. Все были уверены, что создание независимого арабского государства является уже решенным вопросом и дело осталось за малым – разрешить административные неурядицы, определить границы. О том, что в будущей Великой Сирии проживает множество разных народов, имеющих серьезные этнические и религиозные противоречия, дамасская политическая интеллигенция, пребывающая в экстазе национального самоопределения, даже не задумывалась. Эти люди весной 1919 года были в политическом плане совершенно наивны, они еще не знали англичан, не знали французов, они были уверены в том, что настало время свободы и демократии, как ежедневно писали тогда газеты. Лето 1919 года Сирийский национальный конгресс и окружающая его политически активная арабская общественность провели в бурных дебатах о том, как строить новое государство, утонув, как и положено любой демократии, в океане демагогии. Из Парижа Фейсал вернулся с комиссией Антанты, которой предстояло разобраться в том, что на Ближнем Востоке происходит, дабы сделать свои рекомендации. Изначально запланированная как четырехсторонняя, комиссия быстро превратилась в одностороннюю – американскую. Французы, итальянцы и англичане из нее вышли, ведь они-то знали, что с Ближним Востоком произойдет, а потому не хотели устраивать фарс, поскольку через несколько месяцев Лондон и Париж намеревались устроить в регионе совсем иное политическое шоу. Американцы, естественно, также знали об англо-французских планах, но могли себе позволить такой циничный обман, ведь они появятся на Ближнем Востоке лишь через полстолетия, а вот выяснить реальное положение дел в столь непростом регионе никому в Вашингтоне не помешало бы. Фейсал летом 1919 года, очевидно, также знал, что ожидает Ближний Восток, но виду никакого никому не подал, а активно принимал участие в бурлящей политической жизни Дамаска. В конгрессе уже сформировались даже фракции тех, кто был за Фейсала и тех, кто был против него, были радикалы, требовавшие включить в состав Великой Сирии также Месопотамию, хотя она и была так далеко от Дамаска. Появились первые борцы с сионизмом, обвинившие Фейсала в том, что он подписал с Вейцманом соглашение в Париже. Конгресс писал американской комиссии, разъезжавшей по окрестностям, одно воззвание за другим, даже не задумываясь, почему не приехали англичане с французами. Иными словами, Дамаск счастливо бурлил в потоках общественной жизни, пока в один прекрасный день Антанта это состояние либерально-демократического экстаза не прекратила. После многообещающей «арабской весны» пришла мрачная англо-французская демократия.
Фейсал аль-Хашими и Лоуренс Аравийский, 1918 год. Эти два человека являлись на тот момент времени ключевыми арабскими политическими фигурами
В ноябре 1919 года англичане неожиданно вывели свои войска из Сирии, а 18 ноября в Бейруте высадилась 100-тысячная французская армия под командованием генерала Гуро, которая начала немедленно развертывать свои силы вдоль всего средиземноморского сирийского побережья и в долине Бекаа между Бейрутом и Дамаском. Неожиданным такой поворот событий стал разве что для большинства новой сирийской общественности, заседавшей в национальном конгрессе и вокруг него. Для Фейсала и его окружения ничего неожиданного не произошло. Он еще в сентябре ездил в Париж и вел там переговоры как с англичанами, так и с французами. Номинально Фейсал требовал арабской независимости, о чем же в действительности шла в Париже речь, неизвестно. Судить о сути тех переговоров можно разве что по ходу дальнейших событий. После высадки в Сирии столь внушительного французского воинского контингента и его стремительного продвижения в глубь страны, после того, как французы грубо стали брать под контроль один город за другим, всем в Сирии стало ясно, что соглашение Сайкса – Пико было не большевистской пропагандой, не чьей-то выдумкой, но абсолютной правдой. Их поделили без какого-либо согласия и задолго до того, как люди на Ближнем Востоке вообще даже задумались о своей судьбе. Соглашение Сайкса – Пико стало несмываемым пятном на репутации Великобритании и Франции именно потому, что было претворено в жизнь столь циничным и грубым образом. Оно стало доступно мировой общественности в 1917 году, после чего Лондон и Париж уверяли всех на протяжении двух лет, что такого соглашения они не заключали, а затем, укрепившись на Ближнем Востоке, одним рывком сделали на глазах у всего мира так, как и было написано в соглашении. Англичане и французы сумели успешно претворить соглашение Сайкса – Пико в жизнь, но успех этот оказался недолгим. Все прошло в 1919 году довольно гладко. Однако уже через четверть века договор, ставший образцом колониального цинизма, расползется по всем швам, после чего войдет в историю в качестве примера того, как не стоит иметь с определенными политическими силами
