Окрик памяти. Книга третья - Виктор Ефимович Копылов
- Вам знакомо это имя? – спросил меня Аркадий Константинович, и, увидев неопределенное пожатие плечами, высказал пожелание каким-то образом узнать что-либо об этом человеке.
- Медаль особой ценности для меня не представляет, – продолжал А.К. Щекотов, – я взял ее так, на всякий случай, вдруг пригодится, тематика-то промышленная.
Буквально накануне мне привезли из Екатеринбурга только что изданную там энциклопедию «Инженеры Урала». Тут же при Щекотове разворачиваю страницу на букву «Д». Бегло пробегаю глазами краткую статью о выдающемся деятеле русского горнозаводского дела А.Ф. Дерябине. Сведения интересные, но Ижевск далеко, к нашему краю отношения не имеет, материал, следовательно, второстепенный. Но что это? Повторный более внимательный просмотр вырывает из текста привычные названия городов: Верхотурье, Тобольск ... Да это же наш земляк – Дерябин! Так вот удалось ввести в научный оборот нашего музея еще одно интересное имя. Но и это не все. В те же дни музей посетила гостья из Москвы, сотрудница академического НИИ культуры Л.С. Рафиенко. После содержательной беседы в память о встрече мы обменялись своими публикациями. С интересом читаю одну из них, посвященную выпускникам Горного института («Санкт-Петербургский горный институт. Выдающиеся ученые за 220 лет». Петербург, 1993). И что же: две страницы книги с портретом посвящены А.Ф. Дерябину! Вот уж верно говорят: на ловца и зверь бежит. В дальнейшем целенаправленный поиск позволил найти и другие интересные сведения об этом незаурядном человеке.
Андрей Федорович Дерябин (илл. 10) родился в Зауралье в Верхотурском уезде. В некоторых источниках упоминается Гороблагодатский горный округ как место рождения будущего инженера. Но округ был образован только в 1801 году, в его состав входили Верхнеи Нижнетуринский, Баранчинский и Серебрянский заводы. Вот почему ссылка на Верхотурье более обоснована. Точное название родного селения Дерябина и место его расположения до недавнего времени мне не были известны. Достоверно лишь, что оно находилось в верховьях реки Туры. Фамилия Дерябиных довольно распространена в Зауралье. В старые времена при первоначальном обустройстве каких-то селений они получали имя первопроходца, а потом, когда семьи и поселок разрастались, большинство населения носило фамилию основателя. Мне не однажды приходилось сталкиваться с подобной ситуацией. Так, во второй книге «Окрика ...» я писал о первом буровике Сибири из XVII века Ворошилке Власьеве. Родом он был из села Кошайского, недалеко от Верхотурья по старой дороге на Пелым. В этом селе и сегодня что ни дом, то Власьевы или Ворошиловы.
По имеющемуся опыту я обратил внимание на почти соседнее с Кошаем и существующее в наше время село Дерябино. Оно лежит на сибирском тракте по правому берегу Туры в 65 километрах от Верхотурья на восток вниз по реке в сторону Туринска и Тюмени. Там, где железная дорога Богданович – Алапаевск – Серов пересекает реку Туру и располагаются станция Карпунинская и полустанок Восточный, на карте Свердловской области нетрудно найти Дерябино. Это дальнее Зауралье, по сути – территория бывшей Тобольской губернии. С большой долей вероятности село Дерябино и есть родина А.Ф. Дерябина. Косвенно мое предположение подтверждалось тем, что родители юного Андрея отправили его на учебу в Тобольск через Тюмень по сибирскому тракту, или, не исключается, по реке Туре. Если бы родные места Дерябина находились к западу от Верхотурья, то логичнее было бы предположить отъезд на учебу в Екатеринбург или в Пермь по Бабиновской дороге через Уральский хребет и Соликамск.
Когда уже были написаны эти строки, мне удалось раздобыть книгу кандидата искусствоведения и замечательного ижевского краеведа Е.Ф. Шумилова «Город на Иже» (Ижевск, «Удмуртия», 1990). В ней я нашел немало интересных сведений о деятельности Дерябина в начальный период строительства оружейного завода. Об этой странице его биографии несколько позже. Так вот, Шумилов также назвал родиной Дерябина село Дерябино, но без каких-либо указаний на его географическое расположение. Оказывается, в поисках родного Дерябину села мои логические заключения были безупречными. Так и хочется повторить вслед за А.С. Пушкиным, когда он бывал доволен самим собой: «Ай да Пушкин, ай да сукин сын!».
Семья Дерябиных принадлежала к духовному сословию, по тому времени – наиболее просвещенному слою русского общества. Отец, Федор Дерябин, служил деревенским священником (по Шумилову – дьяком). Начальное образование Андрей получил дома. С детских лет мальчик проявлял необычный для его возраста интерес к живой природе, собирал по берегам Туры окаменелости и окатанные водой гальки, с любопытством следил за работой плотников, ремонтирующих плоты и баржи. Мечтал и видел себя в будущем на ниве врачевания. Но отец, заботясь о продолжении династии, отправил сына на учебу в Тобольскую духовную семинарию. По дороге в столицу губернии мальчик впервые в своей жизни оказался в крупном городе, в Тюмени. Собор и церкви, колокольный звон, несущийся со всех сторон, произвели на молодого человека неизгладимое впечатление. Что тогда говорить о красоте Тобольского кремля на высоком берегу могучего Иртыша, о величии панорамы подгорного Тобольска, наблюдаемой из окон семинарии!
Но вскоре, как только начались занятия, восторги по вновь увиденным диковинкам в этих городах стали постепенно затихать. Муштра, зубрежка, однообразие каждодневных дел совершенно не соответствовали характеру и устремлениям юноши. Он быстро понял, что богоугодное дело служение церкви – не его призвание. Несмотря на возражения родителей, настойчивые уговоры епархиального архиерея и на отсутствие какой-либо материальной и моральной поддержки, семнадцатилетний юноша совершает отчаянный поступок: бросает учебу в семинарии и едет на перекладных в столицу империи, в Санкт-Петербург. Намерение одно: стать студентом высшего медицинского учебного заведения. К началу приемных экзаменов и занятий он опаздывает и, подобно большинству разочарованных абитуриентов мира (вспомните, например, молодого Д.И. Менделеева, оказавшегося в аналогичной ситуации), поступает туда, куда еще не поздно: в Горное училище. Не возвращаться же, в конце концов, в семинарию! Судьба оказалась благосклонной к молодому человеку, а горнозаводское дело России получило неродовитого, но выдающегося инженера. В двадцатилетнем возрасте юноша блестяще заканчивает учебу и распределяется в Сибирь, в Забайкалье на Нерчинские горные заводы.
