Юмор императоров российских от Петра Великого до Николая Второго - Арсений Александрович Замостьянов
Юмор международного значения
Пётр ввел в обычай русской придворной жизни постоянные пирушки и возлияния. Пушкин писал почти в сказочной манере:
В царском доме пир веселый; Речь гостей хмельна, шумна; И Нева пальбой тяжелой Далеко потрясена.Не случайно это стихотворение — «Пир Петра Великого» — частенько издавали для детей, с картинками. В жизни всё было чуть обыденнее. Пили при петровском дворе в раблезианских масштабах.
Но застольные речи и шутки Петра с годами становились тоньше. Французский консул с изумлением сообщал своему патрону из России: «Несколько времени тому назад царь пил за здоровье шведского короля. Один из его любимцев спросил его, зачем он пьет за здоровье своего врага, на что Его Величество ответил, что тут его собственный интерес, так как покуда король жив, он постоянно будет ссориться со всеми». Это настоящий политический юмор. Такие изречение пересказывали по всей Европе, они повышали авторитет России.
Во время визита Петра на берега Туманного Альбиона Английский король Вильгельм III Оранский в честь своего высокого гостя устроил в акватории Портсмута крупные морские манёвры. От этого величественного зрелища, от мощного ветра в тугих парусах, от грохота орудий и слаженных действий британских моряков царь получил неописуемое удовольствие. Пётр Алексеевич так восхитился, что в полный голос произнёс слова, вошедшие в историю: — Если бы я не был русским царём, то я хотел бы быть английским адмиралом!
Высокое искусство политической риторики он проявил и после Полтавской битвы, провозгласив тост за шведских генералов — «За здоровье моих учителей, которые меня воевать научили!» Такое история запоминает восторженно — тем более, что этот сюжет прославил Пушкин в «Полтаве». Как и многие афоризмы Петра Великого (некоторые, как водится, были приписаны ему задним числом, но на то и слава!).
Вошел в легенду петровский визит во Францию. В Париже он потребовал хлеба, репы и пива и поселился в сравнительно скромном частном доме. Там он держал марку, несколько дней ожидая визита короля — семилетнего Луи XV. И визит состоялся, да какой! Восседая в одинаковых креслах, они заинтересованно беседовали. Пётр даже позволил себе порезвиться, легко подняв юношу-короля на руки. История сохранила восклицание царя: «Я держу на руках всю Францию! И, право, это не слишком тяжело». В этих словах можно обнаружить и едкость, но обоим монархам свидание понравилось. Русский царь пробыл в Париже полтора месяца, произвёл сильное впечатление на французов и, конечно, писал жене и близким письма в своеобразном ироническом стиле: «Объявляю вам, что в прошлый понедельник визитировал меня здешний королище, который пальца на два более Луки нашего (придворного карлика. — Прим. А.З.), дитя зело изрядное образом и станом, и по возрасту своему довольно разумен, которому семь лет».
Покидая Францию, Пётр рассуждал так: «Жалею, что домашние обстоятельства принуждают меня так скоро оставить то место, где науки и художества цветут, и жалею при том, что город сей рано или поздно от роскоши и необузданности претерпит великий вред, а от смрадности вымрет».
Замечание получилось проницательное. Петр, приучая свой двор к развлечениям на европейский лад, не любил чрезмерной пышности и быт его был достаточно скромен.
Немало бодрых шуток рождалось после встреч двух монархов — русского и польского. Известно, что Петр Великий и Август, король Польский, славились необычайной силушкой молодецкой. В Северную войну они были союзниками. При свидании с королем Августом в городке Бирже Царь Петр Алексеевич остался у него ужинать. Во время стола Август заметил, что поданная ему серебряная тарелка была не чиста. Согнув ее рукою в трубку, бросил в сторону. Петр, думая что король щеголяет пред ним силою, также согнул тарелку вместе и положил перед собою. Оба сильные, Государи начали вертеть по две тарелки и перепортили бы весь сервиз, ибо сплющили потом между ладонями две большие чаши, если бы эту шутку не кончил Петр следующею речью: «Брат Август, мы гнем серебро изрядно, только надобно потрудиться, как бы согнуть нам шведское железо» — то есть, одолеть, наконец, армию Карла XII…
Однажды случилось быть им вместе в городе Торне на зрелище битвы буйволов. Тут захотелось поблистать Августу пред Царем богатырством своим, и для этого, схватив за рога рассвирепевшего буйвола, который упрямился идти, — одним махом сабли отсек ему голову. — Постой, брат Август, — сказал ему Петр, — я не хочу являть силы своей над животным, прикажи подать сверток сукна.
Принесли сукно. Царь взял одною рукою сверток, кинул его вверх, а другою рукою, выдернув вдруг кортик, ударил на лету по нем так сильно, что раскроил его на две части. Август, сколько потом ни старался сделать то же, но был не в состоянии. По крайней мере, так рассказывали у нас, на Руси.
Верность и предательство
В начале турецкой войны 1711 года молдавский господарь князь Дмитрий Константинович Кантемир перешел под покровительство Петра I. После неудачного для русских Прутского похода, закончившегося поражением русской армии, турки при заключении мира потребовали выдачи
