Газета Завтра Газета - Газета Завтра 33 (1185 2016)
Мегамашина
Мегамашина
Олег Щукин
Политика Экономика выборы в США золото Центробанк
К новостям о том, что российский Центробанк активно скупает золото, все мы уже мало-помалу привыкли. Кризис или не кризис, санкции или не санкции, падение курса рубля к доллару или повышение курса рубля к доллару — Эльвира Набиуллина и Ко всё равно набивают свои хранилища этим благородным металлом, как хомяки — зерном. Казалось бы, гуру современной экономики давным-давно заявили и доказали, что золото — не более чем "груз прошлого", из которого удобно делать унитазы, но которое уже не годится в качестве всеобщей меры стоимости из-за гигантских объёмов современной экономики и высочайшей скорости транзакций, осуществляемых внутри неё. А вот — поди ж ты!
По тонне, по килограмму, но день ото дня наш золотой запас становится всё больше и больше. На днях было официально заявлено об очередном обновлении "исторического максимума" — по состоянию на 1 июля 2016 года в распоряжении ЦБ находится 1499,19 тонны (48,2 млн. унций) золота. Конечно, у Сталина в 1953 году его было побольше: около 2500 тонн, да и до 1913 года (1700 тонн) этот показатель не дотягивает, но по сравнению с началом путинской эпохи, когда у России оставалось всего 384 тонны золота, рост выглядит более чем впечатляюще: в 3,9 раза! Более того, если верить данным МВФ, за первую половину текущего года наша страна вышла в абсолютные мировые лидеры по закупкам физического золота, ежемесячно приобретая в среднем 16 тонн "царя металлов". Конечно, кое-что привезут из олимпийского Рио-де-Жанейро наши спортсмены, но это, сами понимаете, "совсем другое золото".
Отсталая Россия, живущая "золотыми иллюзиями", в то время как весь мир обеспечивает свои валюты, вздувая показатели ВВП за счёт "передовых" наркоторговли и проституции? Как сказать… Закупки ЦБ стимулировали, в первую очередь, отечественных старателей. За январь-май они добыли 66,31 тонны, на долю производства вторичного золота пришлось 14,31 тонн. И это понятно: на мировых рынках наблюдается растущий, катастрофический дефицит физического металла, который "выметается" не только такими традиционно "золотыми" странами, как Индия и Китай, но и рядом крупнейших финансовых воротил "коллективного Запада". Так, Джордж Сорос, продавая свои пакеты акций "голубых фишек", активно вкладывается в золотодобывающие компании, а также в инвестфонды, обеспеченные золотом. И это понятно. При официальных биржевых ценах ниже 1400 долларов за унцию, в Шанхае цена "царского металла" приближается к 8000 долларов, то есть потенциальная прибыль, в случае краха лондонско-нью-йоркского "золотого картеля" будет исчисляться сотнями процентов. И российские активы, пересчитанные даже по нынешним реально "рыночным ценам" составят минимум 385,6 млрд. долл.
Хотя от вредной привычки считать всё в долларах давно пора избавляться — доллар уже давно не является реальной мерой стоимости. Благодаря безудержной эмиссии американского Федрезерва, его долговые расписки давно играют роль пресловутого "дышла: куда повернешь, туда и вышло", а уровень доверия к ним непрерывно снижается. Уже нынешней осенью ожидается крах фондового пузыря, но пока индексы Dow Jones и Nasdaq берут высоту за высотой, также превышая исторические максимумы, — при том, что реальная доходность их акций падает и даже уходит в область отрицательных значений, а долговая нагрузка максимальна. По подсчетам Financial Times, объём государственных и корпоративных облигаций с доходностью ниже нуля достиг на этой неделе 13,4 трлн. долл. — на 300 млрд. долл. больше, чем неделей ранее. Эти "ножницы" разошлись уже настолько, что их обратное движение приведет к грандиозному финансово-экономическому обвалу, на фоне которого "детскими играми в песочнице" покажутся не только проблемы 1998 и 2008 годов, но и Великая депрессия 30-х годов прошлого столетия.
Именно поэтому республиканский кандидат на пост 45-го президента США Дональд Трамп призывает своих сторонников и всех американцев готовиться к чрезвычайной ситуации. А в условиях всеобщего "форс-мажора" ценность золота меньше всего подвергается сомнению. Именно поэтому российское руководство нацелило ЦБ на максимальные закупки. Именно поэтому США всеми силами настаивают на неизменной официальной цифре своих золотых запасов в 8134 тонны — ведь всё настойчивее становятся слухи о том, что Дональд Трамп, в случае своей победы, решит проблему федерального долга радикальным образом: действительно проведет аудит ФРС и по его итогам подпишет указ, согласно которому Федрезерв будет объявлен таким же банкротом, как приснопамятная британская "Компания Южных морей", а вместо долларов ФРС американский Минфин начнет эмиссию "золотых" долларов США, обеспеченных запасом благородного металла, хранящимся в Форт-Ноксе…
Чем ближе к дате 8 ноября 2016 года, когда в США состоятся президентские выборы, тем меньше информация подобного рода воспринимается в качестве конспирологической "страшилки", переходя в разряд сначала возможного, а там, глядишь, и неизбежного сценария развития событий. Так что "золотую лихорадку" со стороны российского Центробанка следует рассматривать не в качестве какой-то финансово-экономической болезни, а, напротив, как вполне разумную меру подстраховки накануне грядущих потрясений.
Окаянный август
Окаянный август
Александр Проханов
Политика СССР ГКЧП Общество
Сжигали коммунисты партбилеты.
Попрятались в чуланах кагэбисты.
Шёл август. И заканчивалось лето.
Все знали, что готовится убийство.
Приближается 19 августа. И каждый раз в этот день в течение всех 25 лет что-то случается с моим сознанием и с моим сердцем. Я чувствую щемящую боль, непонимание и невыносимую горечь так, будто в эти дни случился перелом не только в судьбе моей родины, но и в моей собственной жизни, и какая-то её огромная, цветущая, исполненная надежд и мечтаний часть погибла, и вместо неё возникла другая: стоическая, жёсткая, жестокая, основанная на ощущении непрерывной, растянувшейся на многие десятилетия борьбы.
Я считаю себя членом ГКЧП, хотя и не объявленным и не принятым реальными членами ГКЧП в своё сообщество. Ибо моя газета — в ту пору "День", а теперь "Завтра" — и я сам полностью разделяли стремления и желания той обречённой группы людей, которые решили 19 августа 1991 года совершить последнюю, безнадёжную попытку спасти Советский Союз.
Я всю жизнь был романистом и считал основным моим делом написание романов и путешествия, где на стройках, на войнах, в закрытых лабораториях собирал материалы для своих романов. Но после 1985 года, когда к власти пришёл Горбачёв, и постепенно, месяц за месяцем, год за годом его новая программа, именуемая "перестройкой", открывалась во мне со всей своей ужасной очевидностью, я становился политиком.
Я написал статью "Трагедия централизма", где в каком-то мучительном и ужасном озарении предсказал крушение Советского Союза со всеми вытекающими из этого катастрофическими последствиями. Позднее, по просьбе близких мне людей, в том числе Геннадия Зюганова, мною было написано "Слово к народу", в котором был призыв — к сожалению, запоздалый — оказать отпор горбачёвской политике разрушения и краха.
А до этого я начал выпускать патриотическую газету "День", в которой с первых же страниц стал печатать материалы, интервью, встречи с крупнейшими — увы, последними — советскими государственниками, большинство из которых потом вошло в состав Государственного комитета по чрезвычайному положению. Это были маршал Советского Союза, министр обороны Дмитрий Язов, главком ВМФ Владимир Чернавин, главком Сухопутных войск Валентин Варенников, директор Уральского механического завода Александр Тизяков и другие близкие к будущим гэкачепистам персонажи.
Незадолго до этого судьба сблизила меня с Олегом Дмитриевичем Баклановым, в ту пору занимавшим крупный пост секретаря ЦК и куратора силовых ведомств: я обратился к его помощнику — без всякой надежды получить положительный отклик — с предложением сделать беседу. И очень скоро последовал звонок, приглашение для этой беседы. Я помню мою первую встречу с Олегом Дмитриевичем в его кабинете в ЦК, где в приёмной сидели генералы, конструкторы, директора крупных заводов, с удивлением наблюдая, как неизвестный человек проходит к Бакланову, затворяется в кабинете и больше часа пребывает там.
Мы говорили с Баклановым о политике, о ракетной технике, о космической мистике, о русском сознании, которое в недрах своих космично. Пока мы беседовали, фотограф многократно снимал нас. У меня сохранилась целая серия наших фотографий: мы с Олегом Дмитриевичем сидим, меняются позы, выражения лиц. По существу, эта беседа вся запечатлена в кадрах.
