Эксперт Эксперт - Эксперт № 42 (2013)
Эксперты же высоко оценивают потенциал развития «Лайф Франчайзинга». «Вопрос доверия у нас в стране больше ментальный. Если “Лайф” проведет серьезную маркетинговую работу, то продукт будет направлен на широкий круг предпринимателей, кроме, наверное, начинающих с нуля», — комментирует Юрий Михайличенко , исполнительный директор Российской ассоциации франчайзинга. По его словам, основная причина того, что у бизнеса «Лайф Франчайзинга» отличные перспективы, — недоступность традиционных кредитных продуктов для большинства субъектов бизнеса. Высокая процентная ставка, залоговое обеспечение, бюрократические процедуры при получении, короткие сроки — все это серьезно осложняет жизнь начинающим российским бизнесменам. На стадии стартапа в большинстве случаев нужно иметь партнера с деньгами, который разделяет с предпринимателем риски и помогает выйти на окупаемость и платежеспособность. «За рубежом очень много аналогов “Лайф Франчайзинга”, и они успешно работают — это трасты, венчурные фонды. Практически вся инновационная сфера развивается именно с помощью этих институтов. К сожалению, в России эти инструменты сильно гипертрофированы и широкого распространения не получили», — говорит Юрий Михайличенко.
Вертикаль от поля до прилавка
Иван Рубанов
Двадцать передовых российских производителей свинины по производственной эффективности ничем иностранцам не уступают. Вступление в ВТО и падение цен поставило крест на сверхприбылях, но их бизнес остается доходным
«Десантировавшись» с коллегами из Казахстана, снабженец Сергей Новиков сумел отстроить в России высокотехнологичный агрохолдинг
Фото: Виктор Зажигин
После того как в начале прошлого десятилетия в России были выстроены таможенные редуты в виде пошлин и системы квотирования, животноводство пережило настоящий бум инвестиций. Возникло «новое сельское хозяйство» — крупное, высокотехнологичное, четко реагирующее на рынок и весьма конкурентоспособное. Сегодня это уже не просто точка роста, а крупный сегмент, который задает тон во всем секторе: «постсоветские» комплексы обеспечивают более половины производства мяса птицы и треть — свинины. Лакмусовая бумажка эффективности животноводческих хозяйств — коэффициент конверсии корма, показывающий, сколько условных единиц корма тратит предприятие на единицу привеса скота или птицы. В советские времена в свиноводстве этот показатель составлял от 8 до 11 единиц, у сегодняшних передовых российских компаний АПК он снижен до 3 и даже меньше. Передовики ничем не уступают лучшим иностранным предприятиям. Один из таких — холдинг «Агропромкомплектация», который в последние годы активно расширял свой свиноводческий бизнес. Даже в нынешнем году, когда цены на свинину резко обвалились из-за присоединения России к ВТО, а молочное направление показало отрицательную динамику, холдинг ввел в строй несколько крупных комплексов и более чем удвоил поголовье.
Мы решили поговорить с генеральным директором и контролирующим акционером агропредприятия Сергеем Новиковым о том, как организовать передовой аграрный бизнес, сколько можно на этом заработать и как решать проблемы, стоящие перед отраслью.
Десант из Казахстана
— Когда вы начали заниматься сельским хозяйством?
— Когда я только научился ходить, мне сразу дали вилы и лопату, в сарае убирал за поросятами и телятами навоз, ходил сено косить с отцом. В молодости довелось за штурвалом комбайна открутить пять сезонов в студотряде. Я же выходец из Северного Казахстана, а там в социалистические времена, когда начиналась уборочная, всех «ставили под ружье».
— А как пришли в агробизнес?
— Я работал в агрокомбинате «Боровое» начальником отдела снабжения. Это было громадное предприятие, которое входило в десятку крупнейших в СССР. В 1988 году я создал кооператив по нефондовому снабжению. Потом вышли законы об аренде, об акционерных обществах, мы переорганизовывались, но как было общество «Агропромкомплектация» изначально, так и остается, названия не меняли. В этом году нам исполнилось двадцать пять лет.
— В России- то как оказались?
— В 1993 году на нашей бывшей родине начались серьезные проблемы вроде отключения электричества, воды и газа. Я основной костяк команды перевел в Зеленоград и в Тверскую область, в район города Конаково. На одном из мероприятий познакомились с местными людьми, завязались отношения. В Зеленограде мы построили торгово-офисный комплекс, собственную пекарню, цех по производству мясных и рыбных полуфабрикатов, организовали розничную сеть магазинов. Потом, когда обосновались, я перевез из Казахстана еще 450 человек. Встал вопрос, куда их пристроить. Поехали к главе Тверской области, говорим: «Надо что-то с людьми делать, ведь это же не какие-то абстрактные мигранты, а наши русские люди». Он говорит: «Ну забирай вот совхоз, два миллиона долларов долгов — по электроэнергии, по газу, по налогам… Перспектив у него все равно никаких». На месте этих развалин мы создали молочное хозяйство, купили пять тысяч гектаров земель этого же совхоза для кормопроизводства. Ну и пошло. Когда посчитали, получилось, что из технологических и экономических соображений надо иметь не менее 1200 дойных голов. Затем поняли, что для того, чтобы создать устойчивый и независимый бизнес, надо строить свою переработку и заниматься сбытом.
Интерес к свиноводству пришел после того, как в середине прошлого десятилетия были запущены госпрограммы развития сельского хозяйства, были введены жесткое квотирование импорта мяса и высокие пошлины на его ввоз. Понадобилась собственная кормовая база, и мы пришли в Курскую область.
Сейчас молочное скотоводство для нас уже второстепенное направление, главное — свиноводство. В прошлом году мы запустили несколько крупных свинокомплексов в Курской области, начали строить новую бойню на полтора миллиона голов, она будет одной из самых крупных и современных в России, проектируем селекционно-генетический центр (нуклеус) на две с половиной тысячи голов чистопородных свиней. У нас есть небольшой завод стотонник, где сразу же перерабатывается вся молочная продукция, а также свой мясокомбинат — выпускаем около 250 наименований колбасных изделий под собственными брендами. Все это в основном продаем в Центральном федеральном округе, в Москве, через собственные торговые дома. Часть продукции продаем через розничные сети. Сейчас начинаем разворачивать в Москве сеть кафе под брендом «Фермерская лавка. Ближние Горки», нацеленную на премиальный сегмент. Мы отстроили самодостаточный вертикально интегрированный холдинг «от поля до прилавка».
Ставка на ребят, не испорченных столицей
— У « Агропромкомплектации» хорошие производственные показатели, коэффициент конверсии корма у вас не хуже, чем у европейской или американской фермы. Как вы этого достигли? И как обстоят дела со вторым вашим направлением — молочным животноводством?
— Конверсия корма в среднем по нашим пяти свинокомплексам — 2,7 единицы, а на Троицком, где проводим эксперимент, этот показатель равен 2,45 (в среднем у передовых российских свинокомплексов этот показатель составляет 3. — « Эксперт» ). Мы анализировали данные, и получается, что из мировой элиты, сотни ведущих свинокомплексов, мы где-то на двадцать пятом месте находимся. До середины 2012 года, пока не началась засуха и фуражные корма не подорожали, себестоимость свинины была 47 рублей — это почти вдвое ниже цены реализации.
У нас хорошая генетика, мы создали свой нуклеус. Вообще говоря, все наши ведущие производители свинины — «Мираторг», «Черкизово», «Белогорье» — ничем иностранцам не уступают. Двадцать ведущих российских свинокомплексов — на мировом уровне.
По молочной продукции технологические показатели тоже неплохие. Надои — 8,5 тысячи литров на фуражную корову (в среднем по России этот показатель — всего 4,98 тыс. литров. — « Эксперт» ). Можем их «разгонять» и до 10–12 тысяч литров, но не делаем этого сознательно. Это отрицательно сказывается на здоровье животных.
