Олег Попцов - Аншлаг в Кремле. Свободных президентских мест нет
Я помню рассказ Примакова:
«Он вызвал меня. Сказал, что он меня очень ценит. Но на него давят бизнесмены, политики и он должен принять решение. Я не стал ему ничего объяснять. Да и зачем? Я понимал, что совершается ошибка. Но он уже принял решение. Когда мы прощались, он обнял меня и сказал: «Давайте останемся друзьями!»
Когда я делал фильм о Примакове, я воспроизвел этот сюжет и сделал закадровый текст таким, какую ассоциацию вызвала у меня эта сцена прощания: палач заносит топор над жертвой и, наклонившись к уху приговоренного, вознося глаза к небу, шепчет: «Будешь там, помолись за меня!» — и опускает топор…
17 августа 1999 года Примаков объявил о своем согласии возглавить блок «Отечество — вся Россия». Это было воспринято на «ура!». Но затем ситуация изменилась. Появилась необходимость объединения этого блока с фракцией «Единство» в парламенте. И принципиальный Примаков принимает решение покинуть свой пост. У него появились расхождения с более прагматичным Юрием Лужковым.
Ирина Хакамада так прокомментировала в то время уход Примакова с поста руководителя фракции: «Очень часто Примаков занимал принципиальную и жесткую позицию с уклоном в левый центр, не совпадающую с более радикальными правыми взглядами «Единства», как правило, обслуживающего власть. Это мешало процессу объединения фракций».
Характеризуя этот поступок Примакова, следует вспомнить реплику Александра Андреевича Чацкого из комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума»: «Служить бы рад, прислуживаться тошно». В этом весь Примаков.
И снова фрагмент из интервью, которое дал Примаков вскоре после этих событий:
«А с Юрием Лужковым, какие у вас сегодня отношения? Ведь по вашим собственным словам, о слиянии «Отечества» и «Единства» вы узнали из газет? Получается, вас «кинули»?»
— Я не член «Отечества» или любой другой партии. Я исхожу из того, что Лужков принял ту реальность, которая существует. Отношения с Ю. М. Лужковым не теряют доверительности, но каждый занимается своим делом.
Приближаются выборы президента, на Примакова оказывается громадное общественное давление, чтобы он выдвинул свою кандидатуру. До последнего момента Примаков воздерживается от заявлений. Высокие рейтинги Примакова начинают раздражать власть, тем более что в Кремле вынашивается совсем иной сценарий действий.
Примаков слишком значимая фигура и будет представлять реальную опасность для кандидата власти на выборах. И тотчас дается отмашка на дискредитацию Примакова в СМИ. За это дело с удовольствием берется Березовский. На телеэкране появляется обличитель в лице Сергея Доренко, чуть ранее он, в буквальном смысле этого слова, уничтожал Лужкова, когда на выборах в Думу 1999 года «Отечество», партия, созданная Лужковым, стала представлять реальную угрозу для «Единства».
Травля была безудержной. Непостижим и формат травли: 100 % лжи. Но ни кабинет министров, ни Кремль, ни ЦИК не вмешались в это безумие, а спокойно наблюдали за развитием событий. Кстати, в то время премьером уже был Владимир Путин.
Для Примакова это стало адовым испытанием. В одной из бесед он признается: «Я никогда не сталкивался с таким количеством предательств. Никогда». И тогда он окончательно отказался от участия в президентских выборах. Он понял, что его блок, который он еще недавно возглавлял, не поддержит его на выборах. И Примаков снимает свою кандидатуру с дистанции президентских гонок.
Далее следует временная пауза. Страна избирает нового президента. Им становится Владимир Владимирович Путин. Ельцин еще раз удивил мир. Мы так и не получили ответа, почему Путин, а не кто-нибудь другой? Судя по неожиданности и алогичности, это решение самого Ельцина. Оно мне напоминает историю с кандидатурой вице-президента, когда из всех мыслимых и прогнозируемых вариантов Ельцин выбрал немыслимый: Александр Руцкой. Как показала жизнь, эксперимент оказался малоудачным. И дело даже не в трагических событиях 1993 года, главным организатором которых и стал вице-президент, перейдя на сторону мятежников. Абсурд в другом: канула в Лету сама должность вице-президента. Страх Ельцина перед возможным оппонентом в будущем заставил его вместе с водой выплеснуть и ребенка.
Россия отказалась от американской модели управления страной, которую двумя годами ранее приняла с восторгом, и перешла на французскую — президентскую республику без вице-президента. Это было большой ошибкой, учитывая авторитарность власти.
11 сентября 2001 года.
Страшный день. В Нью-Йорке на «глазах» телекамер CNN пассажирские самолеты врезались в «башни-близнецы» Делового центра — символа мегаполиса, одного из символов США. Миллионы людей в мире смотрели этот ужас впрямую. Около трех тысяч погибших, почти семь тысяч ранены — граждане 96 государств. День аттестован, как начало трагического столетия. В «штатах» беда всемирного масштаба, а мы в Ялте, где под «бархатный сезон» организован телевизионный форум. Восприятие случившегося интеллигенцией, преимущественно московской, было подавленно истеричным. С нервными хождениями по номерам и холлам гостиницы, по пляжу, потиранием измученных в раздумьях о судьбах Родины и мира рук. «Допрыгались», — это в адрес американцев. «Все им нипочем. Весь мир — под ноготь. Вот теперь вы закукарекаете, голубчики».
И тут же, поймав чей-то недоуменный взгляд, с некоторым пафосом: «Ну, конечно же, это ужасно! Невероятно! Наше сочувствие с ними. Завтра мы начнем с минуты молчания.
А режиссер Сергей Соловьев нервно пучит глаза при этом. Он — председатель кино-жюри: «Господи, началось другое столетие. Мир еще этого не понимает, но с этого момента мы живет в другом мире. Каком?!»
— Спроси что-нибудь полегче. Откуда я знаю, в каком? Знаю и понимаю — другом. Правила жизни в котором еще не известны никому.
Пусть в меньших размерах, но мы пережили такое, когда в Осетии, а затем в Москве одно за другим были взорваны три жилых дома. Так вот, потрясло совсем иное: внезапное понимание истины, что видимого врага нет. А если так, то враг везде, отовсюду и в любой момент может нанести удар. Эта опасность исходит, прежде всего, от исламского мира. А он насчитывает свыше 1 млрд. человек. Понимание столь неисчислимой опасности случилось почти мгновенно.
Но эта беда объединила цивилизованный мир. Более того, позиция, которую занял президент Путин, есть новая эра в отношениях России и Запада, России и США. Спору нет, наш Президент повел себя достойно. Он безоговорочно поддержал Америку в ее решимости бороться с террористами до конца, высказав не только моральную поддержку, но и обозначив программу общих с Соединенными Штатами действий против единого врага. Такое в политики России случилось впервые.
7 октября 2001 года.
Операция «Возмездие» началась. Авиация США и союзников наносит бомбовые и ракетные удары по Афганским провинциям, где засели талибы. Удары называются «точечными». Их технология опробована во время Первой мировой войны. Но американцы гордятся ею до сих пор. В Первую мировую у бомбардировщиков были значительно ниже скорости и бомбы сбрасывались вручную — именно на тот объект, который надо было уничтожить. А сейчас пойди разберись, насколько бомбардировка «точечная», а насколько — «ковровая». После «разгрузки» авиации — в работе спецназ. Его задача удручающе очевидна: изловить Бен Ладана, а вместе с ним наиболее значимых исламских экстремистов.
Но вот что опасно. Беназир Бхутто, бывшая глава Пакистана, высказала чрезвычайно важную мысль: «Действия сухопутных сил, какими бы они ни были: на стороне Северного альянса или в любой другой вариации, очень скоро объединят афганцев против общего врага, каковым будут объявлены американцы, как захватчики, как агрессоры и поработители. Потом, когда они вынудят американцев уйти, в этом мало кто сомневается, Афганистан вновь погрузится в межклановую резню». Питать на этот счет какие-либо иллюзии — достаточно наивно. Афганистан — есть Афганистан. И уж кто-кто, а Россия это знает. Да и у самой Чечня до сих пор в огне.
Война с талибами — это не только поиски Бен Ладана. Это, прежде всего, проамериканские интересы, и афганское правительство готово эти интересы отстаивать. Талибы пришли к власти, и были выпестованы Америкой как антипод советским войскам. Антироссийские настроения появились после пребывания в Афганистане ограниченного контингента советских войск. Мы уходили и вынужденно и здраво, но понимали: отдаем Афганистан США. После ухода советских войск он неминуемо станет зоной американского влияния. Какое-то непродолжительное время так оно и было. Но достаточно скоро ситуация в Афганистане стала неконтролируемой.
Афганистан превратился в очевидную угрозу, как для России, так и для Америки. Совершенно очевидно, что события 11 сентября, и реакция на них со стороны России для Бен Ладена и всего исламского экстремизма стала достаточной неожиданностью. Исламистам казалось, что для России достаточно своей Чечни, и долгое время они играли против России, используя Совет Европы, на поле гражданских свобод и соблюдении прав человека. Запад не хотел возводить Чечню в ранг территории открытого терроризма. События 11 сентября 2001 года в Америке вынудили Запад посмотреть на Чечню под углом необходимости ликвидации терроризма и его очагов. 18 ноября 2001 года.
