Андрей Пионтковский - Нелюбимая страна
И по всем законам психоанализа она вырывается оттуда в его взрывных неадекватных реакциях всякий раз, когда речь заходит о Чечне.
Это личная человеческая драма Владимира Владимировича Путина. И эта трагедия страны, которую он возглавляет».
Когда он уверял зарубежных корреспондентов, что ни один из заложников «Норд-Оста» не пострадал от применения газа, он не обманывал их. Он пытался обмануть самого себя. Тогда он тоже если чего-то и не знал, то уже догадывался, что его обманули. Он не хотел повторения того же исхода в Беслане.
Отдать приказ о штурме было невозможно. И он не отдал его. Без его санкции никто бы не отважился звонить Закаеву. Но его подчиненные нашли спасительный для себя и, как им казалось, для него вариант.
Необъявленный штурм, случайный штурм, вынужденный штурм. И никаких Масхадовых. И никаких заложников. Слишком многих это устраивало. В том числе и негодяя, организовавшего Беслан, — Шамиля Басаева. Тому совершенно не нужен был спасший заложников и тем самым легимитизировавший себя в значительной степени и в Чечне, и в России Аслан Масхадов. Ему нужен был осетино-ингушский конфликт, который окончательно взорвал бы Кавказ. Террористы приглашали к себе, как известно, совсем других людей.
Через несколько дней после трагедии одновременно появились статьи двух, на мой взгляд, самых ярких и талантливых российских публицистов — Александра Проханова и Леонида Радзиховского. Они принадлежат к противоположным краям политического спектра и на моей памяти никогда и ни в чем друг с другом не соглашались. Но те две статьи, казалось, были написаны одной рукой в состоянии торжества, эйфории, в ликующем, несущем облегчение государственническом оргазме.
Свершилось! Чудом Российской Государственности удалось избежать Катастрофы. Масхадову не позволили спасти детей и тем самым унизить Государство. Твердыни Третьего Рима устояли.
Это говорили и писали совершенно искренне, по указке своего сердца талантливейшие политические поэты нашей эпохи, а за ними и сонмы соколовых, леонтьевых, павловских. Это была консолидированная позиция большинства российского политического класса, да, наверное, и большинства населения. Она дает представление о том, какое огромное сопротивление и в своем окружении, и в самом себе приходилось преодолевать сыну своего класса и своего народа Владимиру Путину в его робкой и непоследовательной попытке прорыва к элементарной человечности. Он вовсе не злодей. Он всего лишь слабый человек в трагических обстоятельствах. Судьба дважды давала ему шанс подняться ради спасения людей над массовым государственническим бредом и проявить величие духа и силу характера.
И пожертвовать ведь надо было не «территориальной целостностью», не «величием России», не «геополитическими интересами на Кавказе». А так, всего лишь пшиком чиновных амбиций — вернуть в политическое поле бывшего советского артиллерийского офицера Аслана Масхадова. А чем он был хуже потомственного бандита Рамзана Кадырова? По-моему, как потенциальный партнер Москвы и проводник ее интересов на Кавказе он мог быть намного лучше. Это, впрочем, дело вкуса. Но разве стоили эти вкусовые различия жизней сотен детей?
Владимир Путин был взвешен и найден очень легким.
А вот Виктора Степановича Черномырдина не зря называли тяжеловесом. Он спас сотни жизней в Буденновске. Сколько грязи было вылито на него снова в последние дни. Как же! Он упустил Басаева, который потом загубил столько жизней. Но обязанностью премьер-министра России было спасение российских граждан. И он с ней в меру своих возможностей справился, за что ему на самом главном Суде многое простится. А уничтожение бандита Басаева было задачей совсем других людей. И у них, между прочим, было уже десять лет на ее выполнение.
Вот Масхадова убили вскоре после Беслана, чтобы закрыть его проблему, а Басаева судьба бережет. У невероятного чеченца, кажется, столько жизней, сколько служб он сослужил Москве. Он и Сухум брал, и в Дагестан по открытому для него коридору ходил, и после каждого его теракта административная вертикаль укреплялась, а теперь Кремль его еще и лидером российской оппозиции назначил.
И последнее. О русском народе, к которому я имею честь и несчастье принадлежать. Реакция русских на «Норд-Ост» и осетин на Беслан была показательно различной. Россия забыла про «Норд-Ост» и давно уже не задает власти никаких вопросов. Осетия не забудет никогда и никогда не перестанет задавать российской власти вопросы. Даже назначенный Путиным президент Северной Осетии задает очень непростые вопросы и говорит, что «уже не сможет быть таким, как до Беслана».
В России нет гражданского общества — и отдельный человек остается совершенно беззащитным, прежде всего ментально, перед фаллической вертикалью власти. Он знает, что он никто и звать его никак. На Кавказе, как и вообще на Востоке, также нет гражданского общества в западном понимании этого института — но его функции выполняют традиционные клановые структуры. Человек ощущает себя звеном во временной цепи поколений и пространственной сети сородичей. Массовая трагическая гибель людей затрагивает все общество.
Мы же, русские, похоже, навсегда провалились в какую-то культурологическую черную дыру между Западом и Востоком. Нет более атомизированного социума, чем русский. Мы пыль на ветру. И Путин наш президент.
Thank you Mr. President!
27 сентября 2005 года
Видеорефреном недавней совместной пресс-конференции Джорджа Буша и Владимира Путина был склонившийся в почтительной позе президент США, непрерывно повторявший: «Благодарю Вас, господин президент». Благодарю Вас за то, что Вы являетесь нашим верным союзником в борьбе с международным терроризмом. Благодарю Вас за то, что наши страны вместе движутся по пути демократии и верховенства закона.
Путин величественно, насколько ему позволяла его конституция, и снисходительно принимал становившиеся почти назойливыми благодарности лидера единственной в мире сверхдержавы, отпуская время от времени формально вежливые, но оттого еще более едкие шпильки по адресу его внешней политики. Мы никогда прежде не видели таких Путина и Буша. Таких лидеров России (СССР) и США вообще давно уже никто не видел, разве что в Ялте в 1945 году.
В памяти у меня всплыл стишок, который как раз 60 лет назад я выучил в детском садике:
«Спасибо Вам,что в дни великих бедствийО всех о нас Вы думали в Кремле,За то, что Вы повсюду с нами вместе,За то, что Вы живете на земле».
Буш не случайно выбрал в общении с Путиным стилистику советского поэта Исаковского. Товарищ Путин действительно в дни великих бедствий всегда думает об американцах. И когда после Беслана объявил городу и миру, что «исламские террористы всего лишь инструмент в руках более могущественных, более опасных традиционных врагов России, которые все еще рассматривают ядерную Россию как угрозу и хотят ослабить и расчленить ее». И когда, как надежный партнер США по антитеррористической коалиции, старается вытеснить американские базы из Узбекистана и Киргизии. И когда требует обозначить дату ухода войск коалиции из Ирака (как же ему не терпится, чтобы вся эта сволочь, которую оттягивают на себя в Ираке американцы, скорее оказалась на Кавказе и в Средней Азии). И когда обеспечивает политическую крышу рвущемуся к ядерному оружию Ирану.
О них, родимых, думал он в первую очередь и тогда, когда затевал масштабные, с участием стратегической авиации, российско-китайские маневры по высадке морского десанта. (Угадайте с трех раз — куда в обозримом будущем собираются высаживаться китайцы?)
Напряженно думают в Кремле и о продвижении к сияющим высотам демократии и правового государства. Особенно сейчас, когда питерская бригада столкнулась с проблемой продолжения себя во властесобственности на неограниченное время вопреки действующей Конституции. Для решения этой судьбоносной задачи администрацией президента мобилизуются все средства — и настойчивые требования номенклатурных трудящихся изменить Конституцию, и создание получивших недавно первое боевое крещение штурмовых отрядов для физической расправы с несогласными с проектом «Путин навсегда».
Американцы не настолько глупы и наивны, чтобы всего этого не видеть и не понимать. Так что же заставляет их, вспоминая знаменитую формулу Черчилля, «вставать, вытягивая руки по швам» в присутствии Путина? Всем понятно, что стояло за Сталиным в феврале 1945 года. А что стоит за Путиным в сентябре 2005-го? В Москве полагают, что очень многое.
Высокий мидовский чиновник рассказывал мне за несколько дней до саммита, что Путин едет в США как триумфатор. Впервые он будет чувствовать себя с Бушем на равных, если не больше чем на равных. Особенно вдохновил московских геополитиков ураган «Катрина». Америка перенапряглась, истощила свои ресурсы и терпит неудачи на всех фронтах, в том числе и у себя дома, — с нескрываемым торжеством и злорадством говорили они в частных беседах и вещали с телевизионных каналов.
