Олег Матвейчев - Что делать, Россия? Прорывные стратегии третьего тысячелетия
Когда говорят, что глобализация уничтожает уникальные культуры, народы, религии и прочие идентичности, это не совсем так. Она им противостоит и иногда уничтожает. Но с тем же успехом можно сказать, что она же их и порождает как реакции.
Всевозможные фундаментализмы и консерватизмы часто берут верх над глобализацией. Более того, они переживают второе рождение. И дело зашло так далеко, что вся политика в разных частях Земли не мыслит себя ничем иным кроме как настаиванием на своей своеобычности, интересности и уникальности в противовес глобализации.
Все страны провалились в прагматизм и национальный эгоизм. У всех, теперь только вечные интересы и никаких вечных ценностей. Это значит смерть мета-идеологиям (чего хотел постмодерн), смерть великим державам. Казалось бы, надо радоваться, но…
Сузим проблему до круга наших знакомых. Например, ваш приятель заявил, что он чистый прагматик, исходит только из выгоды в отношениях и защищает всегда только свои интересы. Пожалуй, мы бы могли отнестись к этому как к его праву, но… не более того.
Вряд ли такой человек был бы другом, вряд ли он был бы нам интересен, вряд ли бы он нас увлек. А если бы активно принялся отстаивать свою идентичность, то стал бы, пожалуй, и неприятен, а может быть, даже исключен из общения.
Великие державы строились на великих идеях. Вспомним коммунизм или либерализм, которые подразумевали глобальное мышление и вдохновляли все человечество.
Мы потеряли великое, мы потеряли всеобщее. Та «национальная» философия, которая поднимется над своим национализмом и даст миру это всеобщее, сделает великой и свою нацию.
Нельзя противопоставлять национализм глобализации. Это две стороны одной медали.
Возьмите любую Украину, которая становиться более западной в последние годы, и вы увидите, что запущены оба процесса.
С одной стороны, она включается в мир глобализации, открывает двери всем «Макдональдсам», с другой стороны, появляются вареники и вышиванки. Поэтому и продукт этого западного влияния – особый человек, то есть национал-либерал.
Ярый фальсификатор своей истории, рассказывающий о том, что все в мире произошли от украинцев, и он же – либертинианец в экономике, фанат США и проч. В России тоже такие есть.
Современный медиамир загоняет человека в ложную дилемму: или вненациональное, или национальное. В обыденности это выражается в наличии таких людей, которые говорят: «Родина там, где хорошо».
Они работают на абстрактной работе, как абстрактные профессионалы, которые могут выполнять такие же функции где угодно, лишь бы платили. Они загорают на пляжах в отпуске, которые одинаковы и в Египте, и в Турции, и даже почти не глазеют на мало трогающие их памятники истории.
С другой стороны, есть некие националисты, которые готовы ходить в лаптях, пить чай из самовара, презирают все импортное, занимаются только тем, чем в любом другом месте заниматься бы не смогли и тащатся только от городов Золотого Кольца.
В философии эта противоположность тоже ярко выражена. Есть те, кто занимается логикой, методологией науки и прочими абстрактными и вненациональными проблемами, а есть те, кто занимается так называемой русской философией, тесно переплетенной с православием и не востребованной нигде, кроме России.
Условно говоря, одни люди не укоренены вообще ни в какой почве, другие укоренены в своей.
Моя позиция: не «вненациональное или национальное», а всенациональное. Я вижу свои корни, и не только свои, но и русские, во всех культурах. В германской культуре и латинской, англосаксонской и африканской.
Для меня священны камни Парфенона и Иерусалима, Константинополя и Парижа, так же как стены Валаама и Троице-Сергиевой Лавры. И уж конечно, я лучше поеду на Байкал, на Камчатку или русский Север, чем восемнадцатый раз в Турцию. Говорят, там «все включено», но на самом деле «все исключено»: за скобками этих отелей остается весь мир. А именно этот мир – весь мир – и есть моя Родина.
Возвращаясь к философии, я считаю, что русская философия именно как русская философия должна быть всемирно-исторической, а не фольклорно-национальной. Именно всемирно-исторической ее хотели видеть и Пушкин, и Достоевский, и Блок. И они поднимали в своем творчестве проблемы вселенского масштаба.
Но как получалось, что гибли великие империи: например, Рим, Византия, Османская Империя и уже не возрождались? С чем это связано? Есть много ответов на этот вопрос, но лично меня интересует такой фактор как язык.
Есть такое явление – обратное влияние неофитов на носителей языка. Условно говоря, жили раньше в поднепровье сарматы, народ иранской группы. А для их языка характерно специфическое «Г», которое, как «X». То есть это акцент тех, для кого язык славянский неродной. А потом и сами славяне южные заразились этим акцентом и сейчас с этим акцентом говорят.
То же касается грамматики. Она упрощается. Какой-нибудь негр или приехавший в Лондон прибалт не будет делать различий между пресент и презент континиус. Зачем? И так его понимают.
Постепенно в речи целых социальных групп вымываются времена, падежи, слова. Язык упрощается, чтобы быть удобным для вливающихся эмигрантов, но сами носители уже учат этот новый упрощенный язык, они берут его из СМИ, из газет, они уже с трудом читают собственную литературу.
С одной стороны, можно радоваться, например, что английский распространяется по миру, что это язык международного общения. Но что это за язык? Это несколько выученных топиков типа: «Хау а ю?», ответ: «Ай эм файн, фэнкс».
Язык превращается в ритуальные жесты, набор смайликов, техническую поделку. Греческий язык был уничтожен эллинизмом. И греки уже никогда не станут теми великими древними греками, потому что на новогреческом нельзя мыслить. Нельзя мыслить на латинском, на английском. К сожалению, похоже, уже и на русском.
Другая сторона процесса – насыщение языка иностранными словами так, что носители языка употребляют теперь слово функционально, не слыша его «внутреннюю форму», не слыша корня. Слова становятся чистыми знаками, они не провоцируют созерцание, исполнение интенции, не провоцируют трансгрессии смысла, метафор, мышления. Также как символьная запись типа математической. Мышление становится чем-то типа счета.
Все имперские языки нацелены на включение новых слов, а не на исключение (как языки маленьких народов). Русский – страшно имперский язык, в нем фантастическое количество иностранных заимствований, которых русский не боится. С каждым годом их все больше. То есть империи – большие плавильные тигли народов – так примитивизировали свой язык, что этот язык сам порождал дебилов. То есть нельзя не быть дебилом, если мыслишь на этом языке. А дебилы уже, соответственно, не способны поддерживать империю.
Разница между дебилом и не дебилом не видна на первый взгляд. Византийский грек и грек времен Гераклита вроде одни и те же греки. Или, например, нынешних американцев, конечно, можно назвать дебилами, но вроде бы и другие не лучше… А на самом деле лучше. Вот такая теория.
Россия, тем не менее, находится в лучшем положении, потому что все 1000 лет ее истории постоянно существовал и воспроизводился древнеславянский, церковнославянский язык, который знал весь народ по Псалтыри и Евангелиям. И этот источник не давал деструктивным силам взять верх. Сейчас многие жалуются, что в Церкви служба непонятна. Я тоже считаю, это безобразие! Поэтому предлагаю не переход в церкви на русский современный, а наоборот обязательное изучение церковнославянского и древнерусского во всех школах с первого класса. Это даст потрясающий эффект для культуры, для языка, для мозгов.
Россия как туристическая сверхдержава
К открытию Шанхайской всемирной выставки
В 2002 году, когда я первый раз был в Шанхае, китайцы уже тогда готовились к выставке 2010 года не меньше чем к Олимпиаде. А в 2009 году я отдал заместителю министра регионального развития РФ тезисы со своими предложениями к оформлению русского павильона. Как я понял, они остались неуслышанными.
Отзывы о русской экспозиции в Шанхае разные. Одни говорят, что наш павильон выглядит неплохо, другие – что ниже среднего. Но даже если бы он был лучше всех, он не выжал бы из этой выставки максимум и не стал самоокупаемым, а именно на это была направлена моя концепция.
Тезисы
1. ЭКСПО – важнейшее экономическое, культурное и политическое мероприятие, своего рода соревнование стран в области презентации мирового и собственного будущего. Чей образ окажется наиболее привлекательным, тот и получает шансы на своеобразное мировое лидерство, претендует на то, чтобы стать законодателем моды в той или иной сфере. На ЭКСПО страны показывают свои самые выдающиеся достижения, свою витрину, пытаются всеми силами обратить на себя внимание. Недаром китайская сторона начала подготовку к ЭКСПО-2010 еще в 2001 году. Для растущего Китая это своего рода веха, реперная точка, сравнимая по значению с Олимпиадой-2008. Именно на этой выставке Китай планирует всерьез заявить о себе как о мировом лидере не только в производстве ширпотреба, но и в области хай-тек.