Д. Верхотуров - Сталин Экономическая революция
Зато сторонники Сталина на Пленуме развернули широкую и острую критику Бухарина. Тут вспомнили все его прегрешения. Бухарин пытался говорить о реквизициях, о волнениях в деревне, но Молотов и Каганович назвали его паникером. К своим сторонникам присоединился и сам Сталин, назвавший правых капитулянтами, и, напоследок, обрушивший на голову Бухарина речь о том, что крестьянин должен платить «нечто вроде дани». Бухарин был поражен этой речью.
Эта речь Сталина была чистой провокацией. Она находилась в острейшем противоречии с тем, что в тот момент делалось в деревне. В сельское хозяйство направлялись вложения. Но провокация удалась. Напуганный натиском на своих сторонников на Пленуме 11 июля 1928 года, за день до закрытия Пленума, Бухарин тайно посетил Каменева [46. С. 352–353].
Биограф Бухарина Стивен Коэн прав в оценке этого Пленума, как переломного момента борьбы с правыми, но совсем не прав в том, что Сталин в тот момент «все еще бился над выработкой своей собственной политической линии» [46. С. 353].
Через пять дней после завершения Пленума ЦК, 17 июля 1928 года открылся 6-й Всемирный конгресс Коминтерна.
Здесь началась жестокая подковерная борьба между буха-ринцами и сталинцами за руководство Коминтерном. Бухарин в тот момент был главой исполкома Коминтерна. Борьба была тем более ожесточенной, что конгресс должен был принять новую программу движения. Вокруг этой программы, проект которой составил Бухарин, уже шла борьба на Пленуме.
На конгрессе началась дискуссия по вопросу о состоянии капитализма, о роли социал-демократии в революционном процессе и о перспективах мирового революционного движения. Сильнее всего сталинцы напирали на то, что коммунисты всего мира должны бороться против «правых уклонистов», идеи которых очень сильно напоминали бухаринские идеи.
Кроме прений на заседаниях, сталинцы развернули усиленную обработку руководства иностранных делегаций в кулуарах, что получило название «коридорного конгресса». Этими кулуарными разговорами им удалось настроить большинство конгресса против Бухарина и протащить тезис об опасности «правого уклона». Под давлением большинства делегатов председателю Коминтерна пришлось уступить.
Дискуссия, начавшись с вопроса о состоянии сельского хозяйства, стремительно перекидывалась на другие важные и животрепещущие вопросы. 19 сентября 1928 года Куйбышев на конгрессе Коминтерна от имени советской делегации огласил новую программу индустриализации Советского Союза, в которой содержалась формула: «максимум вложений в тяжелую индустрию».
Вот эту формулу и пытался оспорить Бухарин статьей «Заметки экономиста», появившейся в «Правде» 30 сентября 1928 года. Это была не программная, а чисто полемическая статья:
«Осью всех наших плановых расчетов, всей нашей хозяйственной политики должна быть забота о постоянной поддержке индустриализации страны, и партия будет бороться против всякого, кто задумает свернуть нас с этого пути…
Мы должны стремиться к возможно более быстрому темпу индустриализации…
Для всякого коммуниста понятно, что нужно идти вперед так быстро, как это возможно. Понятно, что нам в высокой степени нежелательно снижать уже достигнутый темп, который — это нужно помнить — мы достигли ценою величайшего напряжения бюджета, ценою отсутствия резервных накоплений, ценою сокращения доли потребеления и т. д.» [59. С. 364].
Из текста статьи следует, что Бухарин не сомневался в необходимости высоких темпов. Вокруг чего же шел спор?
Продолжим фразу из статьи Бухарина:
«Мы должны стремиться к возможно более быстрому темпу индустриализации. Значит ли это, что мы все должны вкладывать в капитальное строительство? Вопрос в достаточной степени нелеп. Но этот нелепый вопрос скрывает в себе другой вопрос, вполне «лепый», а именно вопрос о границах накопления, о верхнем лимите для сумм капитального вложения» [59. С. 358–359].
Бухарин пытался оспорить курс, взятый Сталиным и Куйбышевым на максимальное вложение в тяжелую индустрию, в капитальное строительство предприятий этой тяжелой индустрии. Но как у него это получилось? Плохо.
Пожалуй, это единственная работа Бухарина, в которой он широко использовал фактические данные. До этого его излюбленным приемом было не обращение к цифрам и статистическим данным, а к цитатам основоположников. Но вот, нужда заставила, и Бухарин засел за статистические сборники.
Хоть в то время дискуссия шла, главным образом, со Сталиным и Куйбышевым, тем не менее ни тот, ни другой в статье ни разу упомянуты не были. Зато он дал многословный разбор прегрешений перед партией Троцкого и его сторонников, снова обвиняя их во всех смертных грехах. Оценим ситуацию. Год — 1928-й. Троцкого уже успели выгнать из Политбюро, ЦК и из партии, уже успели выслать из Москвы, а Бухарин все никак не может успокоиться: ах, какой Троцкий подлец!
В стране совершается грандиозный хозяйственный поворот, готовится первая пятилетка в промышленности, уже почти готов проект пятилетнего плана, готовятся площадки строительства новых заводов. Разворачивается коллективизация сельского хозяйства, создания колхозов, совхозов, МТС. А главный теоретик партии Николай Бухарин все еще сводит счеты с битым много раз и разбитым Троцким!
Правда, сторонники Бухарина считают, что он имел в виду Сталина. Что же, смелый поступок, ничего не скажешь.
Это ли по-большевистски: критиковать Сталина, ни разу не назвав его по имени? А где партийность Бухарина? А где его непримиримость к ошибкам и заблуждениям, когда речь идет об интересах партии и социалистического государства?
Если становиться на эту точку зрения и считать, что Бухарин в этой статье критиковал Сталина, то нужно признать, что Бухарин смалодушничал выступить открыто. Он не только не назвал Сталина по имени, но еще и прикрылся названием статьи, которое звучит так: «Заметки экономиста к началу нового хозяйственного года». Мол, это не критики ради, а к началу хозяйственного года написано. Предложения у Бухарина путаные. Он связывает вместе вопрос о высоких темпах, резервах, расхода и экономии строительных материалов, удовлетворения спроса. Он говорит, что если сократить расход строительных материалов, то можно сэкономить целых 1 млрд 300 млн рублей. Их нужно срочно направить на покрытие дефицита спроса, на создание резервов и на сохранение реально достигнутых темпов. Вот суть его предложения.
К тому моменту уже было вложено в промышленность более 3,5 млрд рублей капиталовложений. В сельское хозяйство более миллиарда рублей. По плану первой пятилетки предусматривалось вложение 13 млрд рублей в развитие промышленности, большая часть из которых направлялась в тяжелую промышленность. При общих фактических вложениях, которые за 1927–1933 годы составили 26 млрд рублей, бухарин ский миллиард погоды не делал.
Кроме того, разница взглядов Сталина и Бухарина на капиталовложения заключалась еще вот в чем. Сталин тратил огромные средства на развитие промышленности, потому что понимал, что они со временем вернутся с прибылью. Бухарин же требовал ради сохранения сегодняшнего спокойствия средства частью отложить на полку, а частью проесть.
Вывод статьи беспощадный и уничтожительный:
«Мы должны научиться культурно управлять в сложных условиях реконструктивного периода. Эту задачу можно решить, лишь поняв следующее: мы не перестроили так своих рядов, как того требует реконструктивный период» [59. С. 486].
Легко себе представить, как хохотали Сталин и его соратники над бухаринской статьей. Сталин определил сущность Бухарина меткой кличкой: «Коля Балаболкин». В своих «Заметках экономиста» Бухарин расписался в том, что совершенно не понимает вопросов хозяйственного строительства, абсолютно не знает хозяйственной жизни страны и экономистом не является. А если бы знал, то не городил бы чепуху насчет экономии миллиарда рублей на стройматериалах; знал бы, что столько занимается у населения, и в масштабе проводимых капиталовложений в хозяйство это погоды не сделает.
Сталин же, посмеявшись над рассуждениями Бухарина, сделал политический вывод, что эта статья вышла за рамки запрета фракционной деятельности в партии, и 8 октября Политбюро ЦК, оставив бухаринцев в меньшинстве, осудило выход этой статьи и тем самым весьма недвусмысленно дало понять, что Бухарин стал кандидатом на выведение из руководства партии.
Современные сторонники Бухарина всеми силами стараются представить его взгляды единственно правильными, в противовес ошибочным взглядам Сталина. В той же книге Стивена Коэна, рядом с привлечением большого фактического материала о творчестве и идеях Бухарина, соседствует сильная тенденция к идеализации его взглядов. Характерно, что отсутствует изложение, хотя бы конспективное, позиции Сталина, тогда как изложение этого противоречия должно было составить первую задачу исследователя. При критическом разборе выясняется, что Коэн, очевидно, не знаком с речами и статьями Сталина и излагает их в чужой интерпретации. Еще более любопытно, что он излагает ход борьбы в отрыве от развития самого сельского хозяйства страны.
