Виктор Полищук - Горькая правда. Преступность ОУН-УПА (исповедь украинца)
Но не в немецкой гитлеровской оккупации! И не в условиях, когда тех, маленькую полицейскую "власть имущих", идеологически направляли украинские националисты, что происходило, в частности, в Западной Украине. Труизм — это утверждение, что украинская вспомогательная (вспомогательная гитлеровским полицейским службам, следовательно, и "Айнзацгруппе") помогала гитлеровцам истреблять евреев. Хоть и не только помогала. Польский католический епископ Винценти Урбан пишет: Главное гетто для подльвовского еврейского населения находилось в Яричеве Новом… Евреев из яричевского гетто расстреляли украинцы недалеко в лесу под немецким надзором. Украинская полиция расстреляла также билецких евреев на Лысой Горе[224]. Это — один из многих примеров.
Украинская вспомогательная полиция не была централизованным учреждением, она подчинялась местной немецкой военной или гражданской власти, ее образ отличается в зависимости от того — где она действовала: в Галичине, которая была составной частью Генерального Губернаторства, на Волыни, которая до войны преимущественно принадлежала Польше, или в Надднепрянщине, на Восточной Украине, где влияние ОУН не достигало городов и сел. Именно поэтому я не выделяю темы "украинская вспомогательная полиция" в отдельный раздел, а говорю о ней в связи с "производными группами", которые в большинстве случаев приводили к возникновению на местах украинской полиции.
Однако, всю украинскую вспомогательную полицию соединяла подчиненность приказам немецкого оккупанта. Немецкий оккупант истреблял физически евреев — украинская полиция помогала ему в этом. Вообще, украинская полиция помогала гитлеровцам в их экстерминационной деятельности, в том числе и в убийстве львовских ученых в первые дни июля 1941 г.
Правда, в 1986 г. проф. Я. Пеленский отрицал участие украинцев в убийствах польских профессоров, добиваясь аутентичной документации для доказательства таких утверждений, в частности, отрицал участие в этом батальоне "Нахтигаль". В ответ ему можно привести отрывки из книги раввина Давида Кагане "Дневник львовского гетто", на которую написал абсолютно объективную рецензию польский историк Ришард Тожецкий. Раввин Д. Кагане заслуживает того, чтобы ему верить, он пишет, что украинцы, в частности, митрополит А. Шептицкий, его брат Климентий, другие украинские священники и монахи, подвергая свою жизнь опасности, спасали евреев.
А Д. Кагане говорит, что гитлеровская СД вытягивала из домов евреев с помощью украинской полиции и других отбросов… а после акции их, то есть евреев, расстреливали. Д. Кагане пишет, что подчиненная СД украинская полиция обыскивала еврейские дома, откуда вытягивала евреев, потом их били и расстреливали[225].
Даже если допустить, что украинская полиция непосредственно не убивала польских профессоров и евреев в Львове, Золочеве и сотнях других городов Украины, то она помогала гитлеровцам в этом деле. А такая помощь, хоть бы в виде вытаскивания из хат, эскорт в места казни — это, согласно с наукой криминального права — соучастие в преступлении, о чем знает даже студент второго курса юридического факультета. В этом случае, это было соучастие в преступлении народоубийства.
Согласно со статьей III Конвенции по вопросу предотвращения и наказания преступлений народоубийства, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 9.12.1948 г., такие действия подлежат наказанию:
а) народоубийство
б) заговор с целью совершить народоубийство
в) непосредственное и публичное подстрекательство к совершению народоубийства
г) попытка совершить народоубийство
д) соучастие в народоубийстве[226].
Согласно со статьей II названной Конвенции народоубийством является "убийство членов группы". Евреев убивали только потому, что они были евреями, то есть национальной группой. Львовских профессоров убили только потому, что они были польской интеллектуальной элитой в
Львове, следовательно, тоже группой. Помощь в таком убийстве является соучастием. И это ОУН не оправдает. Не в ее пользу свидетельствуют подписанные ею призывы к уничтожению евреев, поляков, москалей. Зря проф. Я. Пеленский добивается от польской стороны "аутентичной документации для доказательства таких утверждений". Криминальная процедура всех цивилизованных стран знает институты различных доказательств, в том числе и показаний свидетелей, из описаний очевидцев в письмах, литературных мемуарах, а даже из непрямых доказательств вины, на которых основываются различные промежуточные факты, на основании которых устанавливается основной факт.
Вот мелкий факт: Ирена Зелинская из Рацибожа, что в Польше, написала: Кто-то дал знать в Гестапо, что жители села Оборки недалеко от Цуманя на Волыни помогают евреям, и 8 ноября 1942 г., утром, мы увидели несколько больших авто, в которых были гестаповцы и украинская полиция… Немцы совместно с украинской полицией окружили село… делали обыски с целью найти евреев, потом всех, кого нашли из мужчин, забрали в Цумань в тюрьму[227]. Так это что — не доказательство? Тем более, что можно установить точный адрес этого свидетеля.
Об отношениях, которые царили между украинской и немецкой полицией, ярко свидетельствует главный деятель ОУН-м Михаил Селешко:
Винницкая (немецкая — В. П.) полиция устраивала коллегам по профессии (украинской полиции — В. П.) товарищеский вечер. На ужине ели и пили до бесконечности и уже в пьяном состоянии говорили речи. Позже украинские полицаи-гости танцевали украинские танцы, а немцы бравурно им аплодировали. Мне пришлось эти пьяные речи переводить на немецкий язык. Дальше шли состязания в пении, сначала пели все, а затем украинцы отдельно и немцы отдельно, а под конец был такой хаос, о котором ничего другого нельзя было сказать, как только кто кого перекричит. Тогда мне пришлось переживать неприятные сцены пьяного братания[228].
Украинцы, которые жили во время оккупации в Винничине или и в других областях Надднепрянщины, прочитав сказанное здесь, пусть вспомнят, как немцы обращались с населением. И пусть сравнят это поведение с братанием украинских полицаев с немецкими. А данное здесь описание представлено членом ОУН-м.
Марьян Бернацкий из села Михалув, воев. Ополе, свидетельствовал: Евреи, которые убежали из гетто в различных местностях, в основном, прятались в лесах поблизости от польских сел, потому что поляки оказывали им помощь. Об этом факте в совершенстве знали немцы, в частности, украинская националистическая полиция, которая время от времени делала облавы в этих лесах, вылавливала и расстреливала евреев, которые там прятались[229].
Такие свидетельства могут даже представлять "ааутентичную документацию" в понимании проф. Я. Пеленского. Таких свидетельств в одной только книге — десятки их и подобных доказательств, при желании, можно еще и сегодня собрать тысячи.
Кроме этого, нужно помнить и о таком: экстерминация — это уничтожение, поголовное истребление. В условиях экстерминации остается мало непосредственных свидетелей. Однако, это — не оправдание для преступников.
То, что делали "походные группы" обеих ОУН — организация местной администрации, полиции, будоражит национальные чувства на почве ненависти к полякам, евреев — было на руку гитлеровцам. Даже возбуждение чистого, не зараженного национализмом, патриотизма, если он мог бы служить гитлеровцам — не было актуально в условиях гитлеровской оккупации. Однако ОУН, как доказывает анализ событий, не имела целью добро украинского народа. Они обе даже между собой вели борьбу на смерть. Мельниковцы обвиняют бандеровцев в убийствах, вместо этого бандеровцы обвиняют мельниковцев в участии в преследовании их членов немцами при активной помощи мельниковцев. Не могу найти статьи, в которой писалось об участии упомянутого здесь д-ра Зиновия Кныща в допросе бандеровцев службой Гестапо.
Обе ОУН, отправляя на Украину свои "походные группы", нанесли много вреда украинскому народу. Этого вреда они никогда не признали.
"Походные группы" прошли также через Волынь, этот тихий край с трудолюбивым народом, который и не ведал, и не знал об ОУН, в частности, об ОУН-б. Об этом так говорит человек, которому нужно верить: евангельский христианин Михаил Подворняк:
Немецкое войско проходило через села и города и на той же неделе чья-то рука развесила в каждом селе на домах большие листы печатных воззваний. В них было написано, что в Львове уже создано украинское правительство, организуется украинское войско, возрождается и возникает Соборное Самостоятельное Украинское Государство. Под такими воззваниями большими черными буквами указывалось имя: Степан Бандера. Многие наши люди в волынских селах не знали этого имени, потому что перед самой войной никакие украинские газеты с Галичины до нас не приходили, а поэтому они не знали никаких партий, ни украинской политики, а поэтому и не понимали, кто там в этом далеком Львове создает Украинское Государство[230].
