Стефан Кларк - Англия и Франция: мы любим ненавидеть друг друга
Наполеон начал с того, что распорядился построить галерею для скульптур великих полководцев, среди которых оказались Александр Македонский, Цезарь, Ганнибал, Джордж Вашингтон и… британский генерал, герцог Мальборо.
Затем, как все военные диктаторы, добился для себя роли пожизненного вождя нации и взялся за репутацию жены, которая уже давно раздражала его своей экстравагантностью. Жозефина, бросившая красавца кавалериста, когда ее муж обрел новый социальный статус, действительно была жертвой моды и прославилась своими счетами за услуги портних. Однако она пошла на уступки. Поскольку муж стал публичной персоной, она отказалась от глубоко декольтированных, полупрозрачных платьев, столь популярных в ее окружении, в пользу более сдержанных фасонов и расцветок. Вместо светских раутов она предпочла заниматься цветоводством и, кстати, произвела в этом деле собственную революцию, о чем мало кто знает. В те времена розу (если помните, Роза — настоящее имя Жозефины) мода игнорировала, потому что этот цветок имел короткий стебель и цвел совсем недолго. Чтобы исправить это положение, Жозефина начала создавать гибридные сорта, и ей удалось скрестить прованскую розу с китайской, получив розу чайную, которая отличалась устойчивым и многократным цветением. Дальше это направление развили викторианцы, вывели сорт «Гибрид перпетуум», который стал прародителем большинства современных сортов роз. В общем, успехи Жозефины в цветоводстве оказались такими же живучими, как будущие достижения ее мужа в юриспруденции.
Наполеон с головой окунулся в реформирование своей новой страны. Он стремился держать под контролем все, что происходит вокруг, и целыми днями (разумеется, когда не воевал с австрийцами, итальянцами, голландцами, поляками, бриттами, немцами и русскими) строчил законы, регулирующие каждый аспект французской жизни. В период с 1800 по 1810 год под его неусыпным оком были подготовлены и приняты к исполнению, в числе прочих, гражданский кодекс, уголовный кодекс, торговый кодекс, многие положения которых до сих пор применяются в современном французском законодательстве. Наполеон создал государственную систему образования, включающую университет, юридические школы и «Эколь нормаль суперьер», высшее учебное заведение, которое выпускает академическую элиту. И еще он ввел весьма эффективную и справедливую систему налогообложения, оздоровившую финансы страны. В этом ему помогла наличность, вырученная от продажи Луизианы, самого невыгодного, по его мнению, объекта французского портфеля недвижимости, — что, разумеется, оказалось огромной ошибкой.
Его понимание демократии было сформировано Революцией, но Наполеон не мешал буржуазии богатеть, скупать земли и изображать аристократов. Фактически он создал новую аристократию из 1000 баронов, 400 графов, 32 герцогов и трех принцев и даже даровал эмигрантам амнистию, разрешив им вернуться в парижское общество после суровых лет ссылки в Англию и другие страны, где они подвизались учителями танцев, жиголо и на прочих сомнительных поприщах. Во Францию вернулось около 40 000 семей.
Но все это было прелюдией к следующему очевидному шагу: теперь, когда в стране наблюдался избыток новой и старой аристократии, а Наполеон стал вождем нации, разве не достоин он высшего аристократического титула? И в 1804 году, в зрелом возрасте тридцати пяти лет, он назначил себя императором Франции. Как насчет нового мундира? Белый шелк с короткой пурпурной накидкой, украшенной эмблемой, которую он сам для себя выбрал, — пчелой. Этот мотив восходит к временам франков, правящей королевской династии до прихода к власти Капетингов, предков Людовика XVI.
Это самопровозглашение никого не покоробило, разве что самых высокомерных из вернувшихся аристократов. К тому времени во Франции все обожали Наполеона, особенно мужчины, больше всего выигравшие от его Гражданского кодекса, который был куда более эгалитарным в сравнении со старорежимными законами, но крайне унизительным для женщин. Они не имели права подписывать договоры или голосовать, и образование выше начальной школы было предназначено только для мальчиков — Наполеон считал, что «лучше всего молодых женщин могут обучить их матери». Гражданский кодекс не позволял женщине работать без согласия мужа, а в случае согласия ее жалованье получал муж. Это объясняла другая сексистская максима Наполеона, а именно: «Нет ничего более не французского, чем право женщины делать то, что ей нравится».
Между тем мужчина нуждался в личной свободе, а посему император сочинил в высшей степени несправедливые законы об адюльтере. Так, женщина могла подать на развод только в том случае, если ее муж держал любовницу в семейной квартире, а просто иметь секс на стороне считалось в порядке вещей. Жена, разумеется, должна была оказывать услуги своему муженьку, иначе ей грозило быть вышвырнутой из дома (даже если этот дом принадлежал ей на момент женитьбы). И если мужчина вступал в сексуальный контакт с проституткой, это вовсе не считалось адюльтером — все списывалось на природу. Наполеон полагал, что «проститутки — вынужденная необходимость». Без них мужчины стали бы набрасываться на приличных женщин на улице, вот почему при Наполеоне проституция обрела легальный статус. Жрицы любви должны были регистрироваться и проходить регулярный медицинский осмотр и при соблюдении этих правил могли работать легально в так называемых домах терпимости, или, попросту говоря, в борделях. Подобные заведения могли создаваться в любых городах, единственная уступка общественному мнению — закрытые ставни на окнах, чтобы не шокировать прохожих и соседей; отсюда и другое название борделя: maison close (буквально «закрытый дом»).
Наполеон задался целью распространить бордели по всей своей империи, в состав которой, как он надеялся, вскоре войдет и Британия. Нельзя сказать, чтобы он сам был завсегдатаем публичных домов, хотя невинности лишился именно с проституткой, «однажды вечером заболтавшись на вечерней прогулке». Нет, его всерьез заботило распространение венерических болезней, которые стали настоящей головной болью (если это не смешанная метафора) для его генералов; сифилис и другие недуги могли погубить наступающую армию, особенно если за ней тянулись обозы с представительницами прекрасного пола, готовыми оказать услуги любому солдату за деньги, еду и ночлег. Так что регистрация и медосмотры для проституток были частью военной стратегии Наполеона. Одними маршами ведь сыт не будешь.
Англетер, я скоро буду
Бесспорно, именно бритты положили конец наполеоновской имперской идиллии законотворчества и государственного сексизма, но, как это часто случается во французской истории, во всех бедах оказалась виновата сама Франция.
В 1802 году Наполеону удалось убедить британцев в том, что он искренне желает мира. Он подтвердил это в личном послании королю Георгу III. У короля как раз было временное просветление рассудка, так что он не спутал отправителя с деревом, обозвал императора корсиканским тираном и отвечать отказался. Но после отставки премьер-министра Уильяма Питта британские миротворцы взяли верх, и в том же году Франция и Британия подписали договор, Амьенский мир, который предусматривал обмен захваченными территориями и даже — огромная политическая уступка — согласие Георга III вычеркнуть слова «король Франции» из длинного списка исторических титулов британского монарха. Наполеон так обрадовался, что даже поставил на собственный туалетный столик бюст Нельсона, своего давнего английского мучителя.
Был ли Наполеон искренен в своем стремлении к миру или, как Гитлер в 1938 году, просто хотел получить передышку для подготовки к войне — мнения об этом расходятся. Откровенно говоря, создается впечатление, что ни одна из сторон не играла в открытую. Бритты так и не выполнили ряд условий договора, в частности не вывели войска из Александрии, как обещали, а британская пресса развязала яростную антинаполеоновскую пропаганду. Появились карикатуры, представлявшие Наполеона пухлым гномом; посыпались расистские намеки на цвет его кожи; франкоязычные эмигрантские газеты потчевали своих читателей сплетнями об импотенции Наполеона и, что крайне нелогично, тут же упоминали о его привычке спать с дочерью Жозефины от первого брака.
Теперь уже Наполеон стал одержим идеей сокрушить Британию и задумал амбициозную военную кампанию по двум направлениям — правда, оба оказались провальными.
Начать он решил с серьезной попытки вторжения, полагая, что его встретят как нового Вильгельма Оранского — возможно, забывая о том, что Вильгельм вторгся в Англию, чтобы покончить с профранцузским королем, Яковом II.
Наполеон хвастал, что Англия вскоре станет еще одним французским островом, наподобие Корсики. В императоре взыграла кровь, и его первым шагом на пути к мечте стало обустройство военной базы для сил вторжения в Булони, как раз напротив Белых скал Дувра. Здесь, прямо на глазах у англичан (благо в солнечный день видимость отличная), он начал собирать войска, и вскоре на побережье уже 200 000 солдат изнывали от безделья, штудируя английские неправильные глаголы и задаваясь вопросом, когда же им удастся посетить английские пабы, до которых рукой подать. Чтобы поднять боевой дух солдат, Наполеон лично объезжал лагеря, произносил бодрые речи, вручал медали за участие в военной кампании, хотя никакой кампании еще не начинали, и даже приказал соорудить — верх самонадеянности! — триумфальную колонну.
