Каменный Пояс, 1982 - Рузавина Валентина Васильевна

Не избежал художественных просчетов и сам Виктор Губарев в своей первой поэме «Слово о кимовцах», которая вошла в сборник.

В ней рассказывается о хозрасчетной бригаде имени КИМ на спичечной фабрике, о ее борьбе за перевыполнение плана. Герой поэмы, Ленька Давыдов, решает со своей бригадой вопрос «Как техники икс победить?..»

Своеобразный отпечаток на «Слово о кимовцах» наложила поэтика Пролеткульта. «Автомат, дышащий полной автоматной грудью», «машина, от горя косматая», рычаги и винтики, цифры, балансы, формулы загромоздили поэму, оттеснив людей на задний план, отчего герои оказались бесцветными и схематичными.

Рапповская критика мало способствовала творческому росту начинающих писателей. Она настойчиво склоняла их к решению хозяйственных и технических проблем, уводя от главного — художественно достоверного и психологически убедительного изображения рабочего человека. Вот как рассматривал один из критиков поэму «Слово о кимовцах», которая казалась ему чрезвычайно интересной по своему замыслу, но не лишенной недостатков: «В показе самой бригады чувствуется недостаточно глубокое понимание автором того, как осуществляется хозрасчет, с какими трудностями сталкиваются хозрасчетные бригады, как проводится и может проводиться техническая учеба, в частности, как она увязывается с практикой, хотя необходимость последнего отлично сформулирована в следующих строках:

К счастью, молодой поэт хорошо понимал собственные художественные просчеты и неудачи и продолжал настойчивые поиски новых форм отражения в слове живой современной действительности. Романтик по природе, Виктор Губарев рвется туда, где в напряженном труде создавались первенцы советской индустрии. По окончании заочных литературных курсов в Смоленске он в 1933 году уезжает на Урал.

Поэт восхищен небывалым размахом строительства, развернувшегося там в годы первых пятилеток. Уже в первом письме к отцу, Федору Георгиевичу, Виктор сообщает: «Дорогой папа! Ты извини, что так долго не писал. Все дело в том, что только сейчас определилось мое положение… Я добился перевода в Златоуст. Он — крупный промышленный город. Здесь два крупных завода всесоюзного значения. Есть две домны, прокатные станы, мартены, установлен третий советский блюминг. Все это до чрезвычайности интересно. Работаю очень много. По ночам пишу. Сплю не более пяти часов в сутки».

В этом письме весь Виктор Губарев — патриот своей страны, трудолюбивый человек, активно вторгающийся в жизнь, готовый внести в общее дело и свою лепту. Он действительно очень много работает: днем — в редакции златоустовской газеты «Пролетарская мысль», ночью — над рукописями новых стихов и поэм.

При газете уже несколько лет действовало старейшее на Урале литературное объединение «Мартен», возглавляемое поэтом Николаем Куштумом (Санниковым). Выпускали «мартеновцы» свои литстраницы и ставили задачу «из литературного сырья плавить хорошую писательскую смену». Виктор Губарев вошел в «Мартен» и очень скоро, как сообщала газета «Пролетарская мысль» 17 августа 1934 года, стал «во главе литературного молодняка». «Это молодой быстро растущий поэт, — писалось в статье «Златоустовская литорганизация перед съездом», — единственный из златоустовцев, заслуживающий почетного звания члена Союза советских писателей. Лирика Западного,[4] выдержанная в эпических тонах, характерна своим радостным отношением к действительности».

Виктор близко сошелся с Николаем Куштумом, Павлом Зарубажевым, Андреем Штормом, Павлом Петуниным, Виктором Савиным, Петром Барановым, братьями Александром и Семеном Ревзиными и другими «мартеновцами». Позднее его ближайшими друзьями стали Михаил Львов — член литкружка ЧТЗ и Борис Ручьев — член магнитогорской литбригады имени А. М. Горького. На Урале расцвел талант Виктора Губарева. Критика 30-х годов называла его в числе ведущих писателей нашего края наряду с Борисом Ручьевым, Николаем Куштумом, Константином Реутом. Сам же поэт, скромно и трезво оценивая свое творчество, высоко ценил яркий и самобытный талант Бориса Ручьева.

Поэт Михаил Львов вспоминает такой эпизод: «…Однажды к нам (на ЧТЗ. — Л. Г.) приехали Борис Ручьев, Виктор Губарев, Николай Куштум, провели целый вечер с нами — это было богатство! — слушали нас, читали свои стихи. Мы смотрели на них во все глаза. Мне даже помнится одна деталь: когда кто-то из кружковцев попросил Виктора Губарева первым читать свои стихи, он отказался: — Как я могу читать первым, когда здесь Ручьев!

Они все, его друзья по поколению, по поэзии, восторженно отдавали ему первое место. Это честное и чистое отношение к другу запомнилось нам как образец».

В августе 1934 года в числе двенадцати уральских писателей Виктор Губарев и Борис Ручьев представляли наш край на I Всесоюзном съезде советских писателей. Слово об уральской поэзии на съезде произнес Николай Куштум, давший достойную оценку творчеству своих товарищей-земляков.

Виктор Губарев, Борис Ручьев, Николай Куштум, Василий Макаров, Михаил Люгарин были приняты в организованный на съезде Союз писателей СССР и получили членские билеты, подписанные А. М. Горьким.

А в декабре 1934 — феврале 1935 годов Губарев, Ручьев и Люгарин стали слушателями первых Всесоюзных курсов комсомольских писателей, созванных Союзом писателей СССР и ЦК ВЛКСМ. Руководил курсами известный советский литературовед, профессор Л. И. Тимофеев. Секретами мастерства с молодыми писателями делились А. Фадеев, В. Ставский, И. Сельвинский, А. Сурков, Б. Пастернак.

На Малеевских курсах царила сердечная, товарищеская атмосфера. Молодые писатели, съехавшиеся с разных концов страны (среди них были Микола Нагнибеда, Александр Яшин, Анатолий Софронов, Микола Упеник, Иван Рогов, Александр Ионов, Александр Смердов, Константин Поздняев и другие), быстро сдружились, занимаясь в творческих семинарах, обсуждая произведения друг друга, слушая лекции известных ученых и отдыхая за игрой в биллиард или за дружеской беседой. «Веселый, общительный, щедрый в дружбе»,[5] каким запомнили его друзья, Виктор Губарев скоро стал всеобщим любимцем.

«Первые слушатели курсов до сих пор хранят светлые воспоминания о самых дорогих днях юности, чистой, как родник, дружбе и благородном товариществе Малеевских мечтателей и певцов своей Родины, — писал М. Нагнибеда 22 января 1965 года матери Виктора Губарева. — Кто не знал среди юношей всех национальностей Виктора Губарева?! Он был любим всеми и уважал эту любовь друзей — был верным и честным побратимом. И теперь, после тридцати лет, пламенных лет нашей жизни, мы, малеевцы, встречаясь, с нежностью вспоминаем Виктора Губарева».

Учеба на Малеевских курсах не прошла бесследно для молодого писателя. Возвратившись на Урал, Виктор Губарев готовит к печати свою первую книгу стихотворений. В это время он живет в Челябинске и заведует литературным отделом в молодежной комсомольской газете «Сталинская смена». Квартира Виктора Губарева на улице Работницы в доме № 1 в стала своеобразным штабом челябинских писателей. Частыми гостями были в ней Яков Вохменцев, Борис Ицын, Михаил Люгарин, Михаил Львов. Из Магнитогорска в Челябинск вскоре приехал и Борис Ручьев, который тоже стал сотрудничать в «Сталинской смене».

Вдова Виктора Губарева Н. А. Попова вспоминает: «Бориса к нам на квартиру привел муж. Они были знакомы еще раньше, в Магнитке, где очень сблизились.

Он весь окунулся в задорную, энергичную, веселую среду газетных работников, где признанным заводилой считался Виктор Губарев.