Женственность. О роли женского начала в нравственной жизни человека - Я. А. Мильнер-Иринин
Мы видим, таким образом, что природа как будто и в самом деле выполняет роль матери. Так было во время полового общения, так и сейчас. Но если там она подсластила пилюлю, то здесь действовала с заведомою жестокостью, чтобы подготовить женщину-мать к неизбежным новым испытаниям, с материнством связанным. Нечего и говорить о том, что и в том и в другом случае – и в случае «ласковости» и в случае «суровости» – природа лишь метафорически играла роль матери, ибо и там и здесь действовала на самом деле вполне стихийно, слепо, как факт. Природа как самопричина и не может действовать иначе как факт, ибо как существует она не нуждаясь для этого ни в каких других основаниях, кроме голого факта своего существования, так и действует в силу этого факта. Поэтому если она и выполняет материнские обязанности в отношении своих чад, то без всякого намерения (ведь она, как известно, «к добру и злу постыдно равнодушна» – М. Ю. Лермонтов), не проявляя ни малейшей заботы о них «сознательно». Ибо хотя природа и обладает среди бесчисленных своих атрибутов и атрибутом, который модифицируясь в человеческом мозге, дает сознание, сама она сознанием в собственном смысле не обладает (вспомните, «бог не обладает ни умом, ни волей», а ведь бог для Спинозы и есть природа). Заботится о своих детенышах мать животного дитяти, мать человеческого дитяти, но только не мать-природа. И если тем не менее в ее действиях, в действиях природы, и обнаруживается целесообразность, то это целесообразность, присущая живому и стихийно же обусловленная бесчисленными его приспособительными реакциями, накапливавшимися на протяжении веков и тысячелетий. Именно потребность выжить заставляла всё живое, всё, в чем есть хоть искорка жизни, приспосабливаться как можно адекватнее к условиям обитания, что в конце концов и предопределило господствующую в органическом мире и так поражающую наше воображение целесообразность, – начиная с самого внутреннего устройства живых организмов и кончая их внешним взаимодействием с окружающей средой. Но легко также видеть, что эти приспособительные реакции живого организма, в подавляющем большинстве стихийные и слепые, имеют и неизбежные границы, перехлестывание через которые чревато настоящей для него катастрофой, гибелью. Так что полагаться на природу как на мать можно, но нужно женщине, ждущей ребенка, и самой напрячь всю свою волю, весь свой разум, все силы своей души, чтобы противостоять всем неисчислимым страданиям женщины-матери. Кто в состоянии отрицать, что матери животного дитяти легче, чем матери человеческого дитяти? И в значительной мере это объясняется именно тем, что мать человеческого дитяти – человек, существо наделенное разумом и волей, существо совестливое (обладающее совестью – нравственным сознанием и чувством), существо, способное не только к физическим и душевным страданиям, но и к духовным, нравственным страданиям. А кому многое дано, с того многое и взыщется.
Конечно, человек – самое страждущее существо на свете. Ибо к физическим и душевным страданиям, которые он разделяет со своими собратьями – животными, прибавляются еще и духовные страдания, уже отличающие его именно как существо общественное. Эти нравственные страдания приобретают тем более острый характер, что если против первых – физических и душевных страданий – человек может выработать в себе иммунитет совести, образовать себя в духе нравственного презрения к боли и к самой смерти, то иммунитета против духовных страдании нет и быть не может (это подробно доказывается в «Этике»[2]), – ибо их источник – сама совесть, т. е. единственный источник иммунитета в случае физических и душевных страданий. И если последние составляют слабость человека, то нравственные страдания составляют его настоящую силу, свидетельствуют о высоком уровне человеческого образования и более всего подвигают на великие дела по разумному переустройству жизни. И если, далее, мы говорим, что страдания облагораживают, служат к нравственному росту людей, то мы имеем в виду, прежде всего и главнее всего, духовные страдания. Обращаясь же к нашей женщине, скажем так: человек страдает, женщина же мать страдает вдвойне, и ее страдания, страдания женщины-матери ни в какое сравнение идти не могут – не только со страданиями ее сестры – матери животного дитяти, но и со страданиями мужской половины человеческого рода.
Всё это следует иметь в виду, когда мы говорим о женственности, о роли и значении женского начала в человеческой жизни. Эта тема выделена нами в этике впервые и выделена нами, как мы видели, отнюдь не случайно – не только потому, что женственность – человечность в женщине (ведь и мужественность – человечность в мужчине), но и потому – и это главное, – что роль женщины в нравственной жизни более велика, нежели роль мужчины, – и именно благодаря особенностям женского начала ее существа, – роль эта такова, что она просто не может быть переоценена. Нечего, понятно, доказывать, что основную тяжесть и труда и борьбы, как вследствие своих физиологических особенностей, так и вследствие ряда общественно-исторических условий, выносит на своих более крепких плечах мужчина. И со всем тем в собственно нравственной жизни женщина, несмотря на свое хрупкое сложение, играет большую роль, нежели мужчина. И это невзирая на то, что и этические системы (преимущественно религиозно-этические) тоже составлялись представителями мужского рода. (Они при этом обобщали, конечно, опыт всего общества. Религиозно-нравственный же фанатизм женщин общеизвестен.) И иначе быть не могло, если учесть социальные условия, в которых до сих пор, в предыстории человеческого общества, прозябала женщина. Даже грамотность далеко не всегда была ее уделом – сравнительно с мужчиной. Ведь легко понять, что если даже в этих, невероятно тяжелых для нее социальных условиях женщина, как правило, выше мужчины в нравственном отношении, то что же тогда сказать о тех социальных условиях, которые знаменуют собой раскрепощение женщины. Коротко говоря, женщина еще покажет себя во всем блеске и славе своего высоконравственного существа. И в предстоящих решающих битвах труда с капиталом, в борьбе за торжество коммунизма на всей Земле, за торжество нравственного закона – принципов истинной человечности, великое торжество совести, в той борьбе, которая в самом недалеком будущем, еще на наших глазах, охватит все народы и которая будет означать великую духовную революцию в жизни всего человечества, женщине, без всякого сомнения, будет принадлежать далеко не последняя роль, как она принадлежит и поныне героическим женщинам героического вьетнамского народа. Однако же возвратимся к ее, женщины, обычным, но в то же время и героическим будням.
Итак, женщина забеременела, и мы с вами, читатель, вместе с ней. Это новый переломный период в ее жизни, которому предшествовали подготовившие его и тоже переломные периоды: начало полового
