Юрий Мамлеев - Россия вечная
И наконец, следующая моя вещь в этом сборнике — «Крылья ужаса» — написана в моей обычной манере, в духе, условно говоря, сюрреализма и метафизического реализма. Но все же это не «Шатуны», это немножко другое… Потом идут рассказы, но о моих рассказах уже много написано, не буду больше о них распространяться. Отмечу только, что эти рассказы разбиты на несколько циклов. Некоторые написаны в эмиграции. Есть цикл народно-мифологических рассказов, основанных на русских легендах, вернее, на их интерпретации. Он тоже написан в эмиграции. Есть рассказы из американского цикла, они написаны об американской жизни, из них важнейший — «Чарли».
— Юрий Витальевич, так как же вас все-таки называть? Сюрреалист, метафизический реалист, модернист, постмодернист? Если вам пришлось бы писать статью о писателе Мамлееве в «Литературную энциклопедию», какой термин вы бы использовали?
— Я прежде всего Мамлеев.
— Это жанр, стиль, метод?
— Это реальность. А что касается метода… Сюрреализм — здесь очень условное и широкое понятие; наконец, я ни в коем случае не отношу себя к постмодернистам или к чистому авангарду. У меня свой метод. Какая манера у Платонова, — этого, наряду с Булгаковым и Набоковым, одного из величайших мировых писателей нашей эпохи? Что такое «Котлован»? Сюрреализм или реализм?… У меня своя уникальная манера, которая ближе всего к такому определению, как метафизический реализм. Почему? Да потому, что это все-таки реализм, но не совсем обычный. Ведь только одна моя вещь написана методом обычного реализма — «Московский гамбит». А остальное — выявление скрытых реальностей духовного космоса и человеческого бытия. Это встречалось — в другой форме и при другом подходе — и в средневековой литературе, например, где персонажами были не только люди, но и духи, все, что угодно. Так что метафизический реализм означает реализм, который выходит за грани обыденною реализма, дневного реализма, критического реализма…
— Читая вашу книжку, вышедшую в «Московском рабочем», думаешь, что все-таки метод Мамлеева — не реализм, тогда как у того же Платонова метод — реализм…
— Я не думаю так, все зависит от того, что понимать под реализмом… (См. Приложение 2.)
Гоголя в его петербургских повестях называют сюрреалистом, более того, многие на Западе считают его первым сюрреалистом и основателем этого течения. Другие продолжают считать реалистом. Вот и тема для разбора. Мировое литературоведение сейчас много занимается Гоголем…
И учтите, большинство моих рассказов основано на действительных случаях.
— У Гоголя тоже в основе лежат анекдоты… Так кто же ваши учителя?
— Уникальность, вообще-то говоря, не мешает чувствовать за собой дыхание предшественников. По Достоевскому, все мы вышли из «Шинели» Гоголя. Но «Братья Карамазовы» мало похожи на «Шинель». Я чувствую себя глубоко русским писателем и всем обязан великой русской культуре. Я не нахожу особых аналогов и параллелей себе в западной литературе, хотя критика порой и вспоминает в этой связи Эдгара По, например. В нашей литературе это, конечно, не линия Тургенева и Толстого, не линия Горького, хотя некоторые его вещи я очень люблю. Моя линия — линия Гоголя и Достоевского, а через них ведущая в XX век — прежде всего к Сологубу; дальше, может быть, к «Крестовым сестрам» Ремизова. Потом Платонов, я ощущаю к нему какую-то странную близость; но читать его я стал относительно недавно, уже оказавшись в эмиграции…
— Спасибо за беседу.
Беседу вели А. ЩУПЛОВ и Д. ИЛЬИЧЕВ.
ПРИЛОЖЕНИЯ
1. «Понравилось» или «не понравилось» — это не те термины по отношению к этому роману. Здесь можно или содрогнуться и полностью не принять, или все-таки войти в иной мир этого романа.
2. Всеведение, выход высших йогов в потусторонний мир, их знание и непосредственное восприятие параллельных миров и т. д. — это тоже реализм, тоже факты жизни, но, конечно, не обыденной жизни…
«МОИ ГЕРОИ ЗАДАЮТСЯ ВОПРОСАМИ, НА КОТОРЫЕ РАЗУМ НЕ В СОСТОЯНИИ ОТВЕТИТЬ»
Литературная газета № 7, 16 февраля 1994 г.
— Вы возвратились в Россию в момент грандиозного социокультурного слома. Споры о будущем страны не могут, разумеется, не затрагивать и сферу ее духовного развития. Например, в СМИ усиленно проводится мысль о том, что русская культурная традиция лежит в основе нашего нестроения, нищеты, неумения обустроить жизнь экономически. Идет полемика о роли литературы: что она такое — высшая реальность, поиски утраченного смысла или игра творческого воображения, эстетический произвол забавляющегося «складыванием» слов индивидуума? Какую позицию вы бы заняли в этом споре?
— Особая роль русской литературы, ее духовность и философичность — это наша отечественная традиция. Полагать, что литература в чем-то виновата, а тем более виновата в каких-то социальных или даже экономических неурядицах — абсурд, причем абсурд явно тенденциозный. К тому же не стоит упрощать соотношение духовного и социального. Их связи несомненны, но не столь прямолинейны, как иногда представляют. Если литература оказывает влияние на общество, это не только огромный плюс литературе, но и свидетельство высокой духовной отзывчивости данного общества. Здесь следует отметить один очень важный момент. Общественное значение русской классики было извращено теоретиками социалистического реализма, их усилиями литература стала орудием социального изменения людей, то есть творчество ставилось на службу политическим целям. В нормальных же условиях воздействие литературы гораздо более тонкое и вместе с тем более широкое. Наш XIX век в культуре отмечен совершенно необычайным духовным взлетом. В какой-то мере русская классическая литература стала и нашей философией. По-моему, эта ее роль должна продолжаться, уберегая от соблазна пути, которым двинулись многие на Западе. И наконец, главное: из анализа мировой истории становится ясно, что в плане глобального выживания того или иного народа страны весьма важное значение имеет мощь его духовной культуры (и, конечно, религии), помимо, естественно, ее экономической и политической мощи и основанной на этом независимости. Здесь необходимо сочетание нескольких факторов. Но именно те страны, которые обладали уникальной и самобытной культурой, не только выживали, несмотря на все исторические бури, но и занимали ключевое и достойное место в истории человечества. Создавалось впечатление, что какие-то силы хранили их.
— Недавно я слышала выступление одного из самых влиятельных литагентов в Америке, кстати, он из семьи наших великих писателей Андреевых, и говорил он поразительные вещи: как делается бестселлер, как, чувствуя конъюнктуру общественных настроений, он подсказывает писателю выгодную тему. Словом, настоящая индустрия по «организации» книги, причем весьма искусная. Куда нашим прежним руководящим партпостановлениям по литературе с их казенным языком!
— Подобная практика, с большим или меньшим успехом, существует на Западе. Там бестселлер — своеобразный наркотик, средство самогипноза, уводящего человека от реальности, блокирующего глубокие переживания и размышления. Так возникает феномен современной массовой культуры, цель которой — профанация духовного начала, уничтожение его в человеке. В этом смысле влияние искусства, творчества на внутренний мир личности неоценимо. Более того, миссия культуры, до известной степени мистическая, философская, может помочь войти в совершенно новую фазу цивилизации, которая идет на смену нынешнему циклу.
— Вы говорите о смене цивилизационного цикла, это, как видно, чревато катастрофами. Что поможет выстоять?
— Если такая смена в ближайшем историческом будущем наступит, то, как и всякие глобальные перемены такого рода, она может сопровождаться самыми неожиданными катаклизмами. Спасти от этих катаклизмов по большому счету может только Провидение. Однако я — по целому ряду причин — глубоко верю в спасение именно России. Мотивы этого спасения — в ней самой, в ее глубинной таинственной духовной сущности, открытости иной реальности, которая придет на смену современной грубо материалистической цивилизации с ее идиотической иерархией ценностей. Таким образом, для того чтобы выжить и достойно перейти в новую эру, России нужно прежде всего одно — самосохранение. Самосохранение духовное, экономическое, политическое и др. Сохранение своих недр, богатств, интеллектуальной силы, души. А если Россия сохранит себя, то, надеюсь, высшие силы защитят ее, ибо именно такая Россия сможет положить начало новой духовной эре и сыграть в ней решающую роль.
