Ги Меттан - Запад – Россия: тысячелетняя война. История русофобии от Карла Великого до украинского кризиса

Достаточно взглянуть на карту, чтобы понять: дело сделано, в 2014 году заветная мечта кайзера сбылась. Перечитаем строки, которые Курт Рицлер, советник рейхсканцлера Германии Бетмана-Гольвега, написал 15 апреля 1915 года, в самый разгар Первой мировой войны:

«Вчера за обедом долго беседовал с канцлером, излагал свою концепцию Новой Европы – прикрытия нашего стремления к превосходству. Центрально-европейская империя немецкой нации. Взаимопроникновение – как в акционерных обществах. Германская империя, акционерное общество, в котором Пруссия владеет контрольным пакетом акций. <…> Вот почему нужен союз государств, объединившихся вокруг Германии. Можно даже не прибегать к аннексии со стороны центрального государства. Концепция единой Европы, если довести ее до логического завершения, даст те же результаты»[299].

Это ли не изложенная другими словами программа, разработанная в XIV веке аббатом Энгельбертом Адмонтским?[300] Не является ли Европейский Союз в 2015 году совершенным воплощением этой мечты, гигантским акционерным обществом с держателем контрольного пакета акций – Германией и председателем совета директоров – Ангелой Меркель? А Греция, Испания и Италия? Не низведены ли они, особенно Греция, до уровня сотрудников на временном трудовом договоре, срок действия которого зависит от сохранения валютного союза?

Раздробив Югославию в 1991 году путем признания независимости Словении, Македонии и Хорватии, а затем и Боснии, не исполнил ли Гельмут Коль то, что не удалось ни австрийцам, несмотря на аннексию Боснии в 1908 году, ни усташам, провозгласившим в 1941 году фашистско-католический режим в Хорватии? Не подчинила ли Германия Сербию и балканские народы, расколов сначала Югославию, а затем и саму Сербию через признание независимости Косово в 2008 году, тем самым наконец реализовав в XXI веке давние амбиции Габсбургов?

Позволив Европейскому Союзу и НАТО неспешно, как бы невзначай, продвинуться вглубь прибалтийских республик и бывших членов советского блока (многие из которых были союзниками Германии еще с довоенного времени), не создала ли Германия мирным путем столь желанное Lebensraum, которое она пыталась завоевать в двух кровавых мировых войнах? Стоит ли удивляться, что при таком положении дел Запад обращал мало внимания на поддержку протестующих на Майдане со стороны украинских националистов, последователей пронацистского лидера Бандеры, и их возможную причастность к стрельбе, которая привела к свержению пророссийского правительства? Все будет происходить по схеме бывшей Югославии и Косово. Восстановить правду, раскрыть подделку фотоматериалов и преступления псевдоборцов за свободу удастся лишь после того, как политические последствия этих событий станут необратимыми[301].

Немецкий дух укрылся под маской кротости, и мы радуемся этому. Но он по-прежнему стремится к своей цели – железный кулак в бархатной перчатке. Остальные члены Евросоюза попросту одурачены[302]. На крючок попались даже США, которые поспешили поддержать протестующих Майдана в надежде, что знаменитый украинский «геополитический стержень» у них в кармане и что Россию удастся отбросить назад в Сибирь. Ангела Меркель предоставила свободу действий Джо Байдену и Виктории Нуланд. После чего ей оставалось только пожинать плоды, искусно добившись назначения Германии третейским судьей в конфликте между Западом и Россией. Поистине очень, очень сильный ход.

Пострадала лишь Россия, которая стояла на пути этих намерений. Предоставим Эммануэлю Тодду возможность подвести итог:

«Объединенная Германия вновь обрела (как и в 1870 году. – Прим. авт.) зону экономической экспансии в виде Восточной Европы (действительно, пространство некогда российского влияния превратилось в пространство немецкого влияния) и больше не сопоставима с Францией. Но Франция не может это признать. <…> Новая Германия – больше не милая и спокойная федеративная республика Аденауэра, это гигантское самостоятельное государство».

Что и требовалось доказать.

Не сознавая, что произошло, в один прекрасный день Европа проснулась в эпоху Германии, которая менее чем за четверть века под аплодисменты публики и без единого выстрела отыгралась за обе мировые войны.

Глава VIII

Американская русофобия, или Диктатура свободы

По вопросам Ирана, Косово, противоракетной обороны США, Ирака, Кавказа, бассейна Каспийского моря, Украины – и этот список продолжает расширяться – Россия вступает в конфликт с Соединенными Штатами и их союзниками. Впервые после победы в холодной войне объединенные страны Запада сталкиваются с моделями, которые хуже всех прежних.

На самом деле истина не важна. Важно лишь то, что ею считают.

Американская русофобия опирается на динамический синтез либерально-демократической французской, империалистической английской и немецкой русофобии. В своем неприятии России и всего русского американцы пошли гораздо дальше французов, немцев и англичан. У Франции Штаты позаимствовали философию и принципы: свободу, демократию и права человека. У англичан – цели: владычество на море и выход на основные континентальные рынки, а также стратегию: военное превосходство благодаря бюджету армии, который превосходит оборонные расходы всех остальных стран мира вместе взятых, и контроль средств связи путем перманентной мобилизации ресурсов «мягкой силы». От немцев же США унаследовали великолепный инструментарий – разработанную нацистами технику массовой пропаганды и идеологический мотив борьбы с могучим противником – советским большевизмом.

История американской русофобии ведет отсчет лишь от 1945 года. Она нарастала в течение всей холодной войны, постепенно превращаясь из грубого маккартизма пятидесятых в весьма продуманные тезисы борьбы с тоталитаризмом восьмидесятых. Сейчас, на рубеже веков, американская русофобия возродилась в русле антипутинской полемики.

Зарождение русофобии в Америке во многом напоминает аналогичные процессы в Великобритании. Союз против общего врага – когда-то наполеоновской Франции, затем гитлеровской Германии – вскоре после одержанной победы превратился в непримиримое противостояние. Подобно Великобритании после 1815 года, Соединенные Штаты внезапно и ожесточенно ополчились против России в 1945 году. В сущности, в тот период страны находились в равном положении: США и Россия вышли из Второй мировой войны победителями, но в нагрузку к этой победе каждая из стран получила «брата по оружию», который в один прекрасный день оказался слишком могучим и от того неудобным союзником. Поэтому вполне ожидаемой была если не открытая борьба между ними, то, по крайней мере, политика сдерживания[303].

До 1945 года у американцев не было серьезных претензий к России. Она без особых колебаний уступила им Аляску в 1867 году, и за всю историю до Второй мировой войны США могли упрекнуть Россию разве что в еврейских погромах 1880–1905 годов. Но в эпоху ярого антисемитизма, охватившего Европу, включая республиканскую Францию и викторианскую Англию, в качестве повода для открытой вражды этого было недостаточно. Во время русской революции американцы надеялись, что Россия вслед за ними будет развивать либеральную демократию. США были уверены, что русские, истерзанные мировой войной, последуют по американскому пути. Однако русские пошли за большевиками. Но даже когда Россия после 1919 года в очередной раз оказалась в политической изоляции, США не видели оснований ни для ненависти, ни для военных действий.

Попробуем разобраться, почему дружба Америки и России в начале сороковых годов XX века резко превратилась в открытую ожесточенную вражду[304].

В конце 1880-х годов Соединенные Штаты оказались в том же положении, что и Германия. Они только что достигли территориального единства. В 1840–1850 годах были захвачены все мексиканские территории между Техасом и Калифорнией, затем началось невиданное по своей жестокости завоевание Запада. Когда бесплатного привозного рабского труда стало уже недостаточно, США начали истребление коренного населения Великих равнин, а уцелевших индейцев загнали в резервации[305]. Благодаря этой, как сказали бы в наши дни, этнической чистке американские территории были очищены от мексиканцев и других краснокожих, чья культура шла вразрез с либертарианским индивидуализмом и потребностями торжествующего капитализма в молодом государстве.

В начале 1880-х годов американцам стало тесно в их новых границах. В 1885 году Джосайя Стронг опубликовал книгу «Наша страна» («Our Country»), которая пользовалась огромным успехом. В ней он объяснил, что англосаксы должны одарить планету такими благами, как демократия, протестантизм и свободное предпринимательство. В 1890 году историк и политический теоретик Фредерик Джексон Тёрнер в полном соответствии с духом эпохи заявил, что закрытие «фронтира»[306] на Западе приведет к обострению стачечного движения и социальной напряженности. Без предохранительного клапана – возможности покидать города и колонизировать бескрайние просторы на западе – американское общество со временем уподобится бурлящему котлу европейских стран.