Андрей Паршев - Почему Россия не Америка
Если же на нашей территории будет существовать индустриальное общество, то его экономика из-за специфических условий Средне-Русской равнины также будет специфической. Я уж молчу про Поволжье, Урал и Сибирь! В процессе производства значительная часть ресурсов и труда будет расходоваться на преодоление неблагоприятных условий. Это кроме необходимых производственных издержек! И это при производстве почти любой промышленной продукции!
Поэтому себестоимость нашей продукции по сравнению с аналогичной по потребительским качествам, но произведенной в других странах, будет выше. Поэтому производить здесь продукцию из других стран сюда не поедут и инвестиций не дадут. Капитал к нам сам собой не потечет! Индустриальное общество на нашей территории всегда будет вынуждено опираться только на собственный капитал — то есть овеществленный труд предшествующих поколений и накопленные ими материальные запасы, других опор у такого общества нет и никогда не будет. И крайне трагичной ошибкой любого правительства нашей страны является допущение оттока этого капитала и других ресурсов с нашей территории. Извне нам никто ничего не пришлет и пирожка не подсунет.
Таковы особенности жизни здесь. И совершенно все равно, кто здесь будет жить после нас — пусть большинство через сто лет будет за смешанным еврейско-чеченско-армянским населением. Основной чертой хозяйства страны должно быть то же — закрытость экономики от конкуренции с мировой. Платой же за ошибочное открытие экономики будет падение и без того невысокого уровня жизни, может быть после кратковременного лихорадочного подъема.
Наверно, неприятно такое читать? Но это так. Против природы не попрешь.
Так что же, лучше уезжать? Да, кто хочет, кто считает, что ему здесь делать нечего — пусть уезжает. Таково мое мнение — держать здесь таких людей — себе дороже. Америку можно только поздравить: она приобретает новых граждан, которые — случись что — всегда помогут своему государству, всегда подставят плечо. И детей своих так же воспитают.
Я это говорю не потому, что недолюбливаю их — Россия не доллар, чтобы ее все любили. Наоборот, я на их стороне — зачем людям мучиться? Пусть едут в ту страну и к тому народу, который им кажется приятнее. Это их проблемы — ведь есть индивидуумы, которые даже своим полом недовольны, и идут на мучительные операции и огромные затраты, чтобы его изменить. В результате, правда, получается все равно имитация, но это тоже их проблемы. Не запрещать же такие операции, в самом деле?
Тем более я не осуждаю уехавших не по причине нелюбви к России, а по другим причинам. Их не много, но они есть. Любовь, например — ведь и не в Швецию порой уезжают, а и в Зимбабве. Дело молодое, не нам запрещать.
Вот кто мне действительно не нравится — так это те, кто недовольны нашим народом и нашей страной, но не уезжают. Подсознательно я воспринимаю их как каких-то агентов, которым не разрешают вернуться к своим, пока они не выполнили здесь какое-то таинственное задание. А они не могут его выполнить, и, поэтому, всем недовольны!
Нам же надо в этом случае только соблюсти свой интерес, не допустить вывоза при эмиграции того, что им не принадлежит, и все. Больше всего расстраивает, когда вывозят образование — «элиту» учили за счет тех средств, которые отрывались у рабочих и крестьян, а пользоваться образовательным капиталом будет Запад. Тут надо что-то придумать. Но не надо делать из эмиграции пугала! Не обезлюдеем, может, кто и к нам приедет.
Русский народ хреновый, конечно, но лучше его нет, и страны лучше нет. Кого-то и из других стран наша может привлечь, не все люди одинаковы, природа любит шутки шутить — где-то сами собой рождаются люди с русским менталитетом. Пусть они и приезжают. (О русском народе я пишу только потому, что лучше его знаю. Но ко всем народам, населяющим Восточную Европу, вышеизложенное также относится.)
Недавно я побывал на Севере, там, откуда я родом, провел там две недели. В той деревне, где я останавливался, вопреки опасениям, народу сейчас немногим меньше, чем раньше, хотя население сильно сменилось. Прежних жителей — поморов — почти нет, там осели люди из России, чьих родителей или их самих по складу характера привлекло северное раздолье, лес, рыбалка. Кого только нет! И из тамбовских дворян, и из ссыльных украинских кулаков, и из Центральной России, и из Южной. И поляки встречаются, и белорусы. У кого дед китаец, у кого — негр. Северный говор исчез, поветь называют сараем, хотя северными диалектными словечками стараются козырять перед посторонними. Но и быт, и хозяйство остались во многом теми же — ведь никакие другие там просто невозможны. Правда, некоторое увлечение «субтропической» архитектурой наблюдается (окна, на мой взгляд, делают в новых домах великоватыми), но со временем придет и лучшее понимание местных реалий.
А прежние жители разъехались, кто в 30-е, кто после войны осел в городах, кто уже потом. Потянуло в город, что ж поделаешь, там можно работать от звонка до звонка. «Зачем пахать — лучше в городе порхать». Север тянет, но больше новичков — когда там родился и вырос, когда постоянно живешь среди обычного пейзажа, привыкаешь, не ценишь. Из отцовской деревни многие стали большими людьми — кто в ЦК, кто в Звездном городке, кто просто в Северодвинске титановые подлодки варил. Или как мой отец — крестьянин и лесоруб, а во второй половине жизни — шифровальщик, и вроде бы неплохой.
Еще когда выезд из нашей страны был затруднен, мне случалось говорить на эту тему со знакомыми — немцами и евреями — для которых проблем с выездом было меньше. Но, будучи по увлечениям охотниками, фотографами, они говорили: «А что я там буду делать?». И некоторые остались до сих пор — а, значит, видимо навсегда.
Так что засели Нечерноземье папуасами — и те, кто выживут, будут класть русские печи и рубить избу «в лапу», будут сажать репу, а не батат, собирать клюкву, а не ананасы. И жить будут общинами, а не хуторами. А папуасское правительство после нескольких сот лет проб и ошибок будет каленым железом выжигать любую попытку осуществить вывоз капиталов и ресурсов за границу. Даже не только вывоз, а любую попытку пропихнуть саму идею вывоза в любой форме. Вместе с идеологами «врастания в мировой рынок».
Что же касается привлекательности или непривлекательности нашей страны, то приведу в вольном изложении слова Конрада Лоренца, австрийского ученого, Нобелевского лауреата. Он этолог, то есть изучал поведение животных, их «язык», но также писал книги — не менее интересные, чем, например, книги Джеральда Даррела. Его специфические знания сделали его крупным философом, он по-другому, чем мы, видит взаимосвязь всего живого на Земле, поскольку ему приходилось часто встречать в поведении животных вроде бы человеческие черты, и наоборот.
Так получилось, что он посетил нашу страну, не по своей воле, а будучи врачом полевого госпиталя вермахта. Отдельных воспоминаний об этом периоде жизни у него нет, но замечания, обличающие его зоркий взгляд психолога, рассыпаны по текстам книг, и многие из них необычны для немца (австрийцы все-таки считают себя немцами, хотя и «верхними»). Так, его удивила такая наша особенность: в стайке белоголовых белорусских ребятишек обязательно крутились две-три собаки, в то время как «нормальная верхненемецкая собака, завидев нормального верхненемецкого мальчишку, улепетывает со всех ног». Говорящая деталь!
Лоренц много думал о будущем человека как биологического вида, и вообще его взгляды трудно назвать оптимистическими. Так вот мнение этого человека — а к его мнению стоит прислушаться — таково: «все цивилизации (имеются в виду не только индустриальные — А. П.) разрушают свою среду обитания, и исключением является только цивилизация, сложившаяся в Северо-Восточной Европе». Он свое мнение специально не мотивировал, но у него никогда не было излишне спорных или легкомысленных умозаключений. Я ему верю, с его стороны — виднее. Вот в этом я вижу преимущество нашей страны над другими. Ведь мы освоили ее более тысячи лет назад, но почти не ухудшили, а то, что стало хуже — легко привести в норму за какой-нибудь век. Конечно, при плохом правительстве мы можем попытаться загадить и всю Восточную Европу, но при хорошем — можем сделать так, чтобы точка зрения Лоренца была верна и далее. Помните, у Маркса: «стихийно развивающаяся цивилизация оставляет за собой пустыню». Так нам надо лишь, чтобы развитие нашей цивилизации было не стихийным, а разумным, и у нас появится редкий шанс!
А еще, как мне кажется, пора внести небольшую оптимистическую струйку в изложение.
Не стоит особенно расстраиваться из-за того, что вы прочитали ранее. Бог не попустит! Как ни странно, ситуация не так трагична, как должна бы быть, даже сейчас, и не все из негативной информации верно. Я уже упоминал, что по реальной продукции, которую «можно пощупать», на душу населения еще в начале 90-х годов США превосходят нас лишь в полтора раза! И это несмотря на нашу сумасшедшую энергоемкость. Ведь наша экономика выросла в российских условиях, и, при всей нашей безалаберности, у нас действуют самые разные компенсационные механизмы. Мы до сих пор превосходим Запад в остроумных, дешевых технологиях. Они действительно хороши — только это не значит, что они обеспечат нам конкурентоспособность на мировом рынке. Тот реальный ВВП 80-х годов был достигнут в отсутствие конкурентоспособности!
