Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №10 (2001)
...В отличие от многих очень добросовестных, честных и пронзительных публикаций российских патриотов, в Вашей книге есть то, чего подчас не хватает им — оптимизм, уверенность в победе. У Вас — не надуманный, а природный, естественный оптимизм как органическое свойство здоровой, неиспорченной русской натуры. Увы, большинство наших сограждан и не подозревает, что оптимизм — весомая составляющая часть русской души, и эта часть всегда была, есть и будет, а нам внушили, что все мы, русские, — пессимисты от природы. Вы прекрасно понимаете, кому выгодно такое внушение, кто им систематически занимается и зачем. Более того: русский человек от природы чужд всякой рефлексии, она навязана нам извне для разрушения цельности русского характера. Ведь уже давно замечено, что состояние рефлексии убийственно для русских.
...Я допускаю, что даже в патриотическом лагере к Вашей книге относятся неоднозначно. Многих пугает Ваша смелость в борьбе с еврейским засилием — его-де уже не победить. Кое-кто считает, что Вы преувеличиваете опасность. На мой взгляд, Вы действуете и мыслите именно так, как и нужно русскому человеку со здоровой душой. Что тут говорить. Я просто в восторге. Я давно уже исследую эту проблему, и мои выводы совпадают с Вашими.
...В целом же речь идет о выработке культуры существования русских рядом с евреями, о восстановлении утраченной нами культуры взаимоотношения с этим народом. В сущности, некоторые правила поведения с евреями надо знать с детства, чтобы приучиться выполнять их автоматически, как мы умываемся, чистим зубы и т. д.
... Но как объединить разрозненные патриотические силы? Ведь даже те, кто способен на это, загружены работой ради куска хлеба, поставлены в условия не жизни, а выживания. Кругом усталость, нехватка сил и времени. Кроме того, патриотически настроенные люди с большой неохотой идут во власть, а я считаю, что это неправильно. Надо внедряться везде. В этом отношении православные патриоты куда менее наступательны, чем “язычники”.
...Моя мама (ей 78 лет) прочитала Вашу книгу за неделю и просила передать Вам слова искренней благодарности. Ее не могло не порадовать смелое выступление в защиту русского человека и всех основ его жизни. Моя мама была в блокаде Ленинграда, эвакуировалась весной 1942 года по тающему уже льду Ладожского озера. Ее отец и два старших брата умерли в Ленинграде от голода в конце 41-го года. С особенным волнением она читала страницы воспоминаний Вашей мамы о военных годах, о работе в тылу. Да, именно так все и было! Мама моя работала учительницей в сельской школе и в годы войны поднимала на ноги младшего брата”.
Светлана Сырнева
г. Киров
* * *
“Такого я не ожидал даже от тебя — прислать в какую-то читинскую пошехонию свой двухтомник, в наши дни это — почти фантастика! Говорить какие-то слова не в силах от благодарности. Почти двое суток с коротким перерывом на сон сидел, чтобы успеть прочитать, как будто боясь, что отберут или война начнется... Журнальный вариант — одно, книга — другое. Первое полное впечатление: это — “Путешествие из Петербурга в Москву”, только духовное, по силе фактов, анализа, точности, памяти, пророчеств, стыда и ужаса перед “открывшейся действительностью” или бездной. Тяжелая и страшная книга про “чудищо обло, озорно, стозевно, и лаяй” — современное еврейство и жидовство. Действительно, “линия обороны”...”
Твой Михаил Вишняков,
г. Чита
* * *
“Высылаю Вам книгу о замечательном грузинском композиторе Отаре Васильевиче Тактакишвили! Высылаю Вам с волнением и радостью, так как не только регулярно читаю “Наш современник” (последние годы обычно “закупаю” годовую подписку у Вас в редакции, когда попадаю в Москву), но Ваши сочинения. Я знал, что Вы были близки с Георгием Васильевичем Свиридовым, которого я, к счастью, знал, любил и преклонялся перед его музыкой и личностью. Георгий Васильевич и Отар Васильевич очень дружили, о чем и написано в книге моих воспоминаний.
...Прочитал Ваши прекрасные, искренние воспоминания “Поэзия. Судьба. Россия”. О Свиридове написано ярко, сочно, а в “размышлениях” прямо-таки слышу его живой голос...”
“Вы создали искреннее, емкое, взволнованное, печальное, высоко патриотическое произведение! Все написанное воспринимаю и ощущаю сердцем и умом! На многое открылись глаза! Ведь это и мое время! Спасибо Вам!
Буду ждать и публикацию свиридовских заметок. В его великом патриотизме, мощной русскости не хотелось бы, чтобы утонула и его великая интернациональность — нет, нет — не страшная сегодняшняя, а высокая, которую боготворил и Пушкин, и Толстой, и Николай Тихонов!”
Георгий Чиракадзе
г. Тбилиси
* * *
“А ваша книга навсегда останется в истории русской литературы (как хорошо, что она продолжается!) именно своей честной русскостью, борением, язвительностью и бесстрашием. Спасибо за этот бесценный подарок!”
Василий и Татьяна Макеевы,
г. Волгоград
* * *
“Вы, наверное, согласитесь, что половина взрослого населения России и других стран СНГ спит безмятежным “сном разума”. Это подтверждают итоги прошедших выборов.
Как их разбудить, при таком шквале лжи, растления и змеиного яда, льющихся со всех СМИ?
Прочитав 1-й том Вашей книги “Поэзия. Судьба. Россия”, я считаю, что она может разбудить спящих “сном разума”. Но для этого необходимо, чтобы каждый взрослый славянин и, возможно, мусульманин прочли ее. Ну хотя бы разделы: о дискуссии 1977 г. “Классики и мы” и о провокации в альманахе “Метрополь”, “Русско-еврейское Бородино”.
Я читал отдельные главы в журнале “Наш современник”, который выписываю, но перечитывая еще раз изложенные в книге мысли, факты и выводы, обнаружил — они произвели на меня совсем другое, большее впечатление.
Как же сделать, чтобы Ваш труд стал достоянием как можно большего числа людей России, Украины, Белоруссии и др. стран? Проблема очень трудная. Но нужно что-то придумать. Иначе, я боюсь, что судьба Вашей книги, вернее, ее результат постигнет та же участь, как и результаты Ваших подвигов (я иначе не могу это назвать) во время дискуссии 1977 г. и в событиях “Русско-еврейского Бородина”. К великому сожалению, информация об указанных событиях тогда стала достоянием лишь узкого круга интеллигенции СССР, т. е. только журналистов и писателей. И... возможно, лиц “малого народа”. Они-то наверняка были проинформированы. Инженерно-техническая, сельскохозяйственная, преподавательская и медицинская интеллигенция, которая больше всего связана с народом, ничего об этом не знала и не была подготовлена к затеянной этим народом “катастройке”.
Нельзя ли с участием других патриотических изданий издать массовым тиражом брошюру с названием, например: “Когда началась 3-я мировая война?” или “Первый бунт и Русско-еврейское Бородино”.
Разгонов Иван Игнатьевич,
74 года, инженер-механик,
г. Москва
* * *
“Прочитала второй номер за 2001 год, записки Вашей мамы вызвали так много самых разных чувств, что решила написать Вам. “Записки” очень понравились. Читаю о Вашей маме, а передо мной встает облик моей мамы — она была учителем, 50 лет проработавшим в школе. Ваша мама и наша мама — люди одного времени и одного поколения, и жизнь им отпустила почти одинаковое количество лет — 77 и 78, и родились они рядышком — 1905 год и 1907 год. Я по собственному желанию написала историю своей семьи, используя то, что было написано в свое время моим отцом, используя рассказы родственников. Я много написала и о маме, потому что очень любила ее и гордилась ею. Она и сейчас для нас, ее дочерей и внуков, нравственный идеал. Вы назвали записки Вашей мамы “Записки советского врача”, а может быть, продолжить эту публикацию записками советского учителя, инженера, рабочего и т. д., но брать побольше женщин, ведь все самое трудное и героическое в истории России ХХ века досталось русской женщине.
Хочу коснуться еще некоторых публикаций журнала.
На одном дыхании прочитала роман “Идущие в ночи”, так о войне можно писать, когда ты ее знаешь, понимаешь и ненавидишь. Зло, язвительно, с иронией представлен в романе мир так называемых “новых русских” с их прозрачными для узнавания именами. Очень интересно читается подборка материала “Мир Леонова”, “Тайна третьего элемента” (дважды ее перечитала) и о Белом генерале. Ваш журнал, Станислав Юрьевич, стал несколько иным по тональности, более, что ли, спокойным и терпимым, хотя обо всем пишете откровенно”.
