Роджер Киран - Продавшие социализм: Теневая экономика в СССР
Кроме вышеупомянутых лиц, в событиях вокруг ГКЧП приняли участие: председатель Верховного совета СССР Анатолий Лукьянов, председатель Совета Министров СССР Валентин Павлов, министр обороны СССР Дмитрий Язов, министр внутренних дел Борис Пуго, председатель Аграрной партии Василий Стародубцев, председатель КГБ СССР Владимир Крючков, его первые заместители В. Грушко и Г. Агеев, а также генерал КГБ В. Генералов. Неофициально считалось, что Крючкову принадлежала наиболее важная роль в деле организации ГКЧП. Из всех его членов, однако, после неудачи с ГКЧП с жизнью простился лишь министр внутренних дел Б. Пуго. Произошло это 21 августа ночью при так и не выясненных до конца обстоятельствах. Официальная версия — самоубийство. Такое же объяснение дали также и загадочной смерти Маршала Советского Союза и советника Президента СССР по военными вопросами С.Ф. Ахромеева, вроде бы покончившего собой утром 24 августа в своем рабочем кабинете. «Странным до нелепости было это самоубийство, — пишет в своей книге «Загадка гибели СССР. История заговоров и предательств 1945–1991» А.П. Шевякин, — повесился сидя, с двух попыток. Это случилось после того, как маршал подготовил текст своего выступления на Верховном Совете, призывая депутатов остановить развал государства». А несколько позже, 26 августа, почему-то выбросился из окна своей квартиры на пятом этаже управляющий делами ЦК КПСС еще с андроповских времен, член ЦК КПСС, народный депутат СССР Н. Кручина, читаем на следующих станицах той же книги.
Далее в книге содержатся интересные данные о том, как «при загадочных обстоятельствах» умирали советские разведчики и сотрудники спецслужб, которые «слишком талантливо выполняли свои обязанности, чересчур глубоко копнули и предоставили в КГБ сведения об иностранной агентуре влияния в СССР». Исключительно любопытным является также наблюдение автора о том, как к началу политического курса перестройки чуть ли не в «организованном порядке» вдруг вымерла от той же самой, «острой сердечной недостаточности» целая группа высокопоставленных военных СССР и стран тогдашнего Варшавского договора. 20 декабря 1984 года скончался министр обороны СССР маршал Д. Ф. Устинов, 15 января 1985 года — министр обороны ЧССР Мартин Дзур, 2 декабря 1985 года — министр обороны ГДР Ганс Гофман, а 15 декабря 1985 за ним последовал и его венгерский коллега, министр М. Олах.
Причем если в отношении первых двух из них все-таки можно сказать, что они были уже «в возрасте», то Дзур взял да скончался «скоропостижно» в возрасте всего лишь 65 лет, а Олах — на 59-м году жизни. Бывает, конечно, всякое, но почему бы и не призадуматься над столь большими «случайными совпадениями».
* * *Утром 19 августа советское телевидение сообщило о том, что в связи с заболеванием Горбачева власть временно переходит в руки Государственного комитета чрезвычайного положения (ГКЧП), а функции президента будет выполнять вице-президент Генадий Янаев.
От имени Комитета в ряде общественных мест Москвы были размещены войсковые подразделения и танки. По всей видимости, это следовало бы воспринимать как проявление силы.
События последующих дней показали однако, что у машин фактически не оказалось полагающегося боекомплекта как горючего, так и боеприпасов. У солдат не было патронов даже для личного оружия.
Если у Комитета действительно были серьезные намерения, то подобная нерешительность с его стороны остается просто трудно объяснимой. В конечном итоге она, очевидно, и стала основным фактором, вызвавшим неудачу всего начинания. Кроме того, жизнь самих танкистов и солдат подвергалась просто смертельной угрозе, когда в последующие дни набравшиеся смелости при виде такой нерешительности ударные группы боевиков-«демократов» стали буквально засыпать неподвижные машины и находящихся в них и вокруг них людей бутылками с зажигательной смесью, неизвестно откуда появившиеся у них.
19 августа ТАСС распространила от имени Комитета «Слово к советскому народу». Основное место в нем уделялось патриотизму и необходимости восстановления предусмотренного Конституцией и законодательством страны правопорядка.
«Намечается активизация экстремистских сил, стремящихся к ликвидации Советского Союза, разрушению государства и захвату власти любой ценой», — указывалось в «Слове». Далее в нем подчеркивалось, что крайне неудовлетворительные попытки «реформировать» экономику являются делом авантюристов. Они привели лишь к подрыву уровня жизни преобладающего большинства населения и к расцвету спекуляции и «теневой экономики». Подрывается авторитет и престиж Советского Союза. ГКЧП брал на себя обязательство «очистить улицы от преступников, положить конец ограблению богатств народа», восстановить трудовую дисциплину и правопорядок. Указанный документ объявлял также, что будет проведена всенародная дискуссия о содержании нового Союзного договора.
Вечером 19 августа от имени Комитета была дана пресс-конференция для иностранных и советских журналистов. Общее впечатление от нее осталось странное, организована она была довольно неумело, а принимающие в ней участие представители Комитета проявляли нервность и нерешительность. Таким, в целом, выглядело и общее поведение Комитета. За все три дня его существования все западные информационные агентства — от СНН до Радио «Свобода» — вполне беспрепятственно распространяли свои комментарии и видение происходящих событий и даже открыто выступали в поддержку Ельцина.
Что касается самого Ельцина, то по отношению к нему все это время не было предпринято абсолютно никаких мер. Более того, ему и его сторонникам была дана возможность сконцентрироваться и укрепиться в здании русского парламента. Высшим военным разрешалось разговаривать по телефону и вполне свободно встречаться с ним в том же здании парламента Российской Федерации.
Все время Ельцин и остальные лидеры «демократов» беспрепятственно делали все более сенсационные заявления для СМИ Запада. Им не только дали возможность укрепиться в здании парламента и соорудить баррикады вокруг него, но также и организовать активную поддержку себе со стороны некоторых военных частей и подразделений. Против них не было предпринято ровно ничего.
Непосредственно наблюдавшие за ходом событий специалисты из стран Запада, например, автор книги «Конец советской военной машины» Вильям Е. Одэм, выражают искреннее удивление в связи с тем, что «как днем, так и ночью с 19 на 20 августа на здание парламента так и не было предпринято никакого наступления, организованного кем-то из высшего военного командования». Несколько лет спустя, «демократ» Ельцин, уже в бытность президентом «независимой» Российской Федерации не поколебался подвергнуть артобстрелу из танков прямой наводкой то же самое здание Верховного совета, в котором заседало большинство депутатов во главе с его председателем Хасбулатовым.
Как известно, они выражали несогласие с политикой Ельцина.
Исключительно показательно при этом то, что «демократическая» бомбежка здания парламента вызвала недвусмысленное одобрение со стороны, очевидно, настолько же «демократических» лидеров стран так называемого «свободного мира».
* * *Решающим моментом для исхода августовских событий была ночь с 20-го на 21-е августа. И по сей день идут разговоры о том, что якобы имелся какой-то план захвата здания парламента. Однако, если он и был, то к нему так и не приступили. К тому же на следующее утро люди, занимающие наиболее авторитетные позиции в Комитете — Крючков, Язов, Бакланов, Тизяков, — противно всякой логике для начинаний подобного рода, снова отправляются на берег Черного моря. Вместо того чтобы оставаться на своих местах и работать, используя всю находящуюся в их руках огромную власть, стараться овладеть положением, они вновь безрезультатно пытаются уговорить Горбачева. Для чего? Чтобы вместе с ним противостоять Ельцину. По мнению многих, действия ГКЧП доказывали всего лишь то, до чего мало усилий действительно требовалось, чтобы восстановить законный порядок. Однако на сей раз Горбачев и вовсе отказался с ними встретиться.
Вместо того в два часа ночи 22 августа в сопровождении вице-президента Российской Федерации Руцкого (в то время являющегося союзником Ельцина) он прилетает на президентском самолете в Москву. Вместе с ним летит и Крючков. По Джону Б. Дэнлоппу, он согласился на это взамен на обещание, что ему будет предоставлена возможность делать заявления наравне с Горбачевым. Но после приземления самолета Крючкова тут же арестовали.
По возвращении в Москву Горбачев формально восстановил свою власть. В действительности, однако, она все больше ускользала из его рук и на деле переходила к Ельцину. В 9 часов утра 22 августа Министерство обороны СССР отдало приказ о выводе из Москвы и без того оказавшиеся бесполезными войсковые подразделения. Это и был конец всей развернувшейся трехдневной «драмы», оказавшейся настолько невероятной как по своему замыслу и сценарию, так и по непосредственному исполнению.
