Журнал Знамя - Знамя Журнал 8 (2008)

Да, память сдает; да, порой она действительно теряет ориентацию в городе. Экспозиция распада мыслительных операций? Или уже разработка? Аделаила Вигдоровна подошла к астролябии, которая, казалось, сама была готова к слезопусканию: те же пузырики, в сущности, только иного формата. Формат: Аделаиду Вигдоровну бесило это словечко нулевых лет уж ей ли не знать, что означает оно цензуру, и только! В блестящей обертке, но не менее смердящую.

Вести дневник-с? Каждый день через один три восемь шестнадцать как карта ляжет выписывать бисерным почерком свои ощущения? Аделаида Вигдоровна всегда с долей иронии относилась к подобному бумагомаранию если, конечно, это были не специальные, публичные дневники типа олешинской Книги прощания. Вспоминается блокнотик (где, Альцгеймер?), куда выписывала цитаты именно из Олеши И что-то у него было про жизнь (Господи, ну а у кого не про нее?!. Однако главное КАК сказать) что-то навроде того, будто вот умру и начну жить То есть будто не живешь, а только собираешься, и мешает жить исключительно сама жизнь Но это ее вольный пересказ, очень вольный, а ведь когда-то она помнила этот абзац наизусть; да где же книга, черт дери?!. Если это обычный склероз, все ничего, но если она Когда-нибудь И ведь никого у нее нет, никого

Она не хотела детей: смерть Профессора отрезвила ее моментально, напрочь лишив инстинктов самки аккурат в двадцать, а известия о гибели родителей в лагерях (несколькими годами позже) не способствовали желанию выпустить в эту войну (И почему говорят мир? всегда удивлялась А.В.) ни одного существа. Но дело даже не в этом: она в принципе не хотела помёта, считая, что воспроизводством должны заниматься другие да и нужно ли бесконечно воспроизводить этих хомонят? Нет-нет, ей не нужен кусок мяса, толкающий ее в живот, не нужны бессонные ночи и волнения, связанные с каким-нибудь трехсотым воспалением среднего уха. Нет-нет, она создана для другого. Но для чего же? И где ее королевская Скрипка, единственно дающая право СМЕТЬ?..

* * *

Ада глубоко затянулась, впустив с дымом в легкие воздух и, замерев, вспомнила почему-то, как в переходе метро мельком увидела фарфоровые фигурки. Надпись на одной из них гласила: Jesus в ассортименте, 1200 р., и Аду тогда передернуло, хотя вот уж ее-то как раз, казалось бы, и не должно, не должно Ахурамазда, Яхве, Саваоф, Ункулункулу, Мирта, Хено, Самвара шептала она. Не послушался братец Иванушка сестрицы Аленушки, испил воды из козьего копытца и обратился в козленочка Ункулункулу, Ункулункулу Ударилась лебедушка о землю и обернулась красной девицей И ты, древневавилонская Иштар, и ты, финикийская Астарта Ункулункулу, Ункулункулу! Двуполый первопредок! Вышел из тростника и, типа, породил всё Кто сказал, будто всё? В начале Homo создал богов как животных. Потом богов как людей Homo подарил богам бесмертие О, многорукие, тысячеглазые! Неужели не видите? Не чувствуете? Неужто не знаете? Молись Милый дедушка, Константин Макарыч! Сделай божескую милость возьми меня отсюда-а-а Ункулункулу! Ункулункулу! О, культурный герой бантуязыких! А вчерась мне была выволочка послышался сухой звук пощечины. Ункулункулу, Ункулункулу! заскулила Ада да и превратилась в собаку: на этом самом месте Аделаида Вигдоровна очнулась. Какие странные у нее теперь сны! И как их смотреть-то? Да и на что теперь вообще смотреть в ее возрасте? На бывших возлюбленных! На кого? На бывших возлюбленных. Как ты представляешь себе это?..

Вместо ответа Аделаида Вигдоровна принялась наводить справки впервые в жизни ей захотелось отомстить. Быть может, даже насладиться чьим-то умиранием: то, что N осталось не так много, она чувствовала. А он и правда был уже словно не здесь, хотя и лежал, напротив, здесь в той самой квартире, где они в прошлом веке так часто изображали любовь (назовем сей процесс так). Аделаида Вигдоровна, наклонившись к угрюмому старику, не без удовольствия отметила, насколько уродливым стало его лицо, и как по нему, этому самому лицу, прошла легкая судорога: Ну-с, куда достоинство уронили-с? а потом стало противно, и она поспешила на блошиный, где отчетливо увидела Аду и N, направляющихся к ней. Аделаида Вигдоровна растерялась да и кто б не растерялся, встретив себя самого! Но не видение ли это? А если нет, то где кончается сон и начинается явь? Ах, как хочется бежать, но разве убежишь от себя? И вот за ней уже гонятся, гонятся! Она сама за собой и гонится, только пятки сверкают! Ункулункулу, Ункулункулу, ночной кошмар-миллионщик! Вскрикивая от боли, будто каждое движение стоит ей пропарывания тела ножичком, Аделаида Вигдоровна несется вон из павильона. Но кто именно бежит? Не видите? И куда? Уж не Ада ли? Уж не за ней ли гонится Аделаида Вигдоровна с угрюмым стариком в рваной пижаме? Да кто это вообще и что, черт возьми?..

Вдруг в мозгу будто что-то хрустнуло три совмещенных, как санузел, времени? Три богатыря? Поросенка? Девицы? Медведя? Карты?.. Она чувствует себя связанной по дыхалку (ее выраженьице) и если б только связанной руками N! Тогда все оказалось бы, конечно, проще; было б, на кого свалить несчастье, одним словом А если двумя? Если двумя словами?

Ункулункулу! Ункулункулу-у-у!..

1 Астролябия (

древнегреч.).

2 Б. Яворский, Фонд N 146 ГЦММК им. Глинки.

3 Из бездны бед взываю я к Тебе.

Наша культура за рубежом: нужна поддержка

Русская культура за рубежом: нужна поддержка

Эмил Димитров

Возможен ли русский Сорос?

Об авторе | Эмил Димитров - болгарский литературовед, философ, автор многочисленных исследований в области русской литературы и культуры, в особенности творчества Достоевского и Лосева, публикатор и комментатор трудов российских писателей и философов, материалов из архивов русской эмиграции. Живет в Софии.

Пора (уже давно пора!) сделать необходимые шаги к выработке программы поддержки русской культуры и русского языка за рубежом.

Зачем и как это нужно сделать?

Следует сразу же оговориться, что в своих идеях, пожеланиях и рекомендациях я исхожу не из умозрительных идей, а из личного опыта общения с русской культурой (и соответственно - с ее деятелями); вот почему многое могу сказать “изнутри”, указать на “болевые точки” и предложить практические решения. Время выспренних и высокопарных слов о “дружбе” и “традиции”, слава Богу, безвозвратно ушло. Традиция работает не сама по себе и не через “заклинания”, а через выработанные механизмы передачи традиции и через продуктивное общение людей, “носителей” традиции.

Почему нужен “русский Сорос”? Сделаю небольшое отступление.

Вместе с распадом “Империи” в самом начале 1990-х гг. распались и налаженные этой же империей механизмы культурного обмена, “спроектированные” для поддержания заложенных системой “идей” пропаганды и приоритетов. Среди идеологического хлама и шумихи о “вечной дружбе” было, разумеется, и нечто хорошее - почти неограниченное поступление русских книг, во многом компенсирующее естественный “дефицит” книгоиздания небольшой страны. Результаты активного книгообмена часто были противоположны ожидаемым со стороны управляющих; тут много интересного, подчас и курьезного, о котором можно и стоило бы рассказать и отдельно. Вместе с СЭВ полетела и “Межкнига”, доступ к русским книгам в Болгарии исчез, но потребность в них осталась. “Кризис общения” требует нетрадиционных “жестов”; бывают моменты, когда человек в одиночку может (и должен!) взять на себя груз ответственности за судьбу отношений между странами и культурами. Сказалось знание и влияние Достоевского: понимание того, что человек ответствен за судьбу мироздания, следовало проверить “живой жизнью”. После упорной, непростой работы, в начале 1993 г. с колоссальным успехом в Софии прошла первая выставка-базар русских книг под названием “Россия в ее книгах”, за которой последовали выставки и в других городах страны. Не буду подробно рассказывать о десятилетней деятельности; лишь перечислю основное из сделанного: организация уникального в Болгарии книжного гуманитарного магазина им. Достоевского (1994-1995); подготовка, издание, презентации и распространение книг русских ученых и мыслителей (изд-во “Славика”); организация “круглых столов” и конференций; разработка образовательных проектов. Вся эта деятельность была широко отражена в средствах массовой информации Болгарии (в одних лишь печатных изданиях ей было посвящено свыше 50 публикаций). Так вот почему все это пишу: за свою более чем десятилетнюю деятельность “в миру”, основная часть которой была обращена к русской культуре и к русско-болгарским культурным связям, я НИКОГДА, ни за что, ни при каких обстоятельствах, при реализации ни одного из множества “проектов”, не мог рассчитывать ни на какую поддержку со стороны какой бы то ни было русской организации. Все мои попытки получить такую поддержку были тщетными. Не делает чести России то, что даже публично взятые на себя обязательства со стороны официальных лиц не выполнялись. Вот разительный пример: еще в 1993 году лично посол России в Болгарии г-н Александр Авдеев (ныне он стал министром культуры РФ) заявил: “Я хочу выразить свою признательность г-ну Э. Димитрову за организацию этой столь необходимой выставки. Наше посольство и торгпредство готовы оказать ему помощь…” (Култура, София, 1993, N 6, 5 февраля). Никакой помощи не было, все обещания были благополучно забыты. После организации второй, еще большей по объему выставки я был вынужден публично выразить свое удивление, даже потрясение от того, что “официальные представители такой страны, как Россия, могут себе позволить так легко упускать шансы распространения культурного влияния за границей” (Култура, 1993, N 33, 13 августа). Увы, мой опыт и в последующие годы не изменил, а только упрочил убеждение в том, что “лица России” - те же, с “нетронутым пропагандно-чиновничьим способом мышления”. За все эти годы я так и не нашел ответа на простой, “детский” вопрос, задаваемый мне много раз: “А почему Ваша деятельность не пользуется поддержкой русских институтов?” И это при том, что в Болгарии публично и не раз высказывались мнения о том, что “вы показываете России, какой должна быть ее культурная политика”, “своей деятельностью Вы меняете образ России”, и пр.