Алексей Цветков - Антология современного анархизма и левого радикализма, Том 2

5. В этом месте мы уделяем внимание лишь некоторым негативным явлениям, которые явились следствием индустриально-технологической системы. Другие подобные явления мы упомянем лишь кратко или вообще проигнорируем. Это не означает, что мы считаем эти прочие явления несущественными. Из практических соображений мы ограничим наши рассуждения теми областями, которым до сих пор уделялось слишком мало общественного внимания или о которых мы можем сказать нечто новое. Например, мы написали очень мало о загрязнении окружающей среды и об уничтожении дикой природы, так как существуют развитые экологические и природоохранные движения. Тем не менее мы считаем эту тему очень важной.

6. Вряд ли кто станет отрицать, что мы живем в глубоко проблемном обществе. Одно из самых широко распространенных свидетельств безумия мира сего — это левачество, поэтому обсуждение психологии левачества может послужить введением в дискуссию о проблемах современного общества в целом.

7. Что такое левачество? На протяжении первой половины XX века левизну можно было полностью отождествить с социализмом. Сегодня левое движение расколото. Непонятно, кого можно сегодня назвать леваком и не ошибиться притом. Говоря в этом параграфе о леваках, мы в основном имеем в виду социалистов, коллективистов, «политически корректных» типов, феминисток, борцов за права геев, инвалидов и животных и т. п. Но не каждый связанный с этими движениями — левак. Мы стараемся доказать, что левачество — это не столько движение или идеология, сколько психологический тип или, скорее, набор похожих типов. То, что мы называем «левачеством», станет более понятным в ходе нашего обсуждения левацкой психологии.

8. Даже с учетом всего вышесказанного наша концепция левачества не настолько ясна даже для нас самих, насколько нам этого бы хотелось, однако средства против этого не предвидится. Все, что мы пытаемся сделать, — это грубо и приближенно очертить две психологические тенденции, которые, как мы верим, являются основными движущими силами современного левачества. Мы ни в коей мере не старались рассказать ВСЮ правду о левацкой психологии. Кроме того, наши тезисы могут быть применены только к современному левачеству. Мы оставляем открытым вопрос о той степени, в которой они могут применяться также к левакам XIX и начала XX в.

9.   Современному левачеству присущи две психологические тенденции: «комплекс неполноценности» и «гиперсоциализация». Комплекс неполноценности характерен для всего современного левачества в целом, а гиперсоциализация свойственна только одному конкретному сегменту современного левачества, но этот сегмент крайне влиятелен.

10. Под «комплексом собственной неполноценности» мы подразумеваем не только чувство неполноценности в строгом смысле, но весь спектр связанных с ним характерных черт: заниженную самооценку, ощущение бессилия, склонность к депрессии, пораженчество, ощущение вины, ненависть к самому себе и т.д. Мы утверждаем, что современное левачество имеет склонность к подобным чувствам (в более или менее скрываемой форме) и что эти чувства играют решающую роль в определении направления, которое принимает современное левачество.

11. Когда некто считает оскорбительным почти все, что говорится в его адрес или в адрес группы, к которой он себя относит, мы вправе предположить, что он наделен комплексом неполноценности или что его самооценка занижена. Эта тенденция в том или ином виде озвучивается борцами за права разнообразных меньшинств, независимо от того, принадлежат ли они сами к тем меньшинствам, которые защищают. Они крайне чувствительны к словам, используемым для обозначения этих меньшинств. Слова «негр», «желтый», «хромой» или «цыпочка», которыми называли африканцев, азиатов, инвалидов и женщин, изначально не обладали оскорбительной окраски. «Тётка» и «цыпочка» были всего лишь эквивалентами женского рода таких слов, как «парень», «чувак» и «малый». Отрицательный оттенок был приписан этим словам самими активистами. Некоторые «борцы» за права животных дошли до того, что отказываются от употребления слова «питомец» и настаивают на его замене выражением «животное-компаньон». Левацкие антропологи прибегают к невероятно длинным словосочетаниям только для того, чтобы не сказать о примитивных народах ничего такого, что могло бы быть умышленно проинтерпретировано в негативном ключе. Они хотят заменить слово «примитивный» выражением «неграмотный». Они проявляют почти

параноидальный страх перед любого рода указаниями на то, что какая бы то ни было примитивная культура ущербнее нашей собственной. (Мы не подразумеваем, что примитивные культуры ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ущербнее наших. Мы просто указываем на сверхчувствительность левацких антропологов.)

12. Не черный обитатель гетто, иммигрант из Азии, оскорбленная женщина или инвалид настолько чувствительны к «политически некорректной терминологии», а жалкая кучка активистов, большинство которых даже не принадлежат ни к одной из «угнетаемых» групп, а происходят из привилегированных слоев общества. Политическая корректность находит свою опору в среде университетских профессоров с хорошим жалованьем и гарантиями занятости, большинство которых — гетеросексуальные белые мужчины из семей среднего класса.

13. Множество леваков не имеет прямого отношения к проблемам тех групп, которые кажутся слабыми (женщины), побежденными (американские индейцы), отпугивающими (гомосексуалисты) или ущемленными каким-либо другим способом. Только леваки думают, что эти группы ущербны. Они никогда не признаются себе в том, что их посещают такие мысли, но именно поэтому они связывают себя с их проблемами. (Мы не считаем, что женщины, индейцы и т.д. И ВПРАВДУ ущербны, мы просто описываем особенности левацкой психологии).

14. Феминистки отчаянно стараются доказать, что женщины столь же сильны и одарены, сколь и мужчины. Совершенно ясно, что их преследует страх перед тем, что женщины могут НЕ быть такими же сильными и одаренными, как мужчины.

15. Леваки склонны ненавидеть все, что выглядит сильным, добротным и преуспевающим. Они ненавидят Америку, они ненавидят западную цивилизацию, они ненавидят белых мужчин, они ненавидят рациональность. Причины, которые леваки приводят для оправдания своей ненависти к Западу и т.п., разумеется, не совпадают с их реальными мотивами. Они ГОВОРЯТ, что ненавидят Запад за его воинственность, империализм, сексизм, этноцентризм и так далее, но когда те же самые грешки обнаруживаются в социалистических странах или в примитивных культурах, левак находит для них оправдания, или, по крайней мере, НЕДОВОЛЬНО отмечает, что негативные явления встречаются и там, но стоит только «провиниться» западной цивилизации, как левак с ЭНТУЗИАЗМОМ растрезвонит об этом всюду, сильно преувеличив «вину» общества. Отсюда ясно видно, что не «прегрешения» являются подлинным мотивом для ненависти к Америке и Западу. Левак ненавидит Америку и Запад, потому что они находятся на вершине своего могущества и успеха.

16. Такие слова, как «уверенность в себе», «самостоятельность», «инициативность», «предприимчивость», «оптимизм» и т.д., играют незначительную роль в либеральном и левацком лексиконе. Левак антииндивидуалистичен, насквозь пронизан коллективизмом. Он хочет, чтобы общество решало за каждого его проблемы, заботилось о нем. Он не из тех людей, которые чувствуют, что способны разобраться со своими проблемами самостоятельно и удовлетворить свои насущные потребности. Леваку глубоко чужда идея соревновательности, потому что в глубине души он чувствует, что уже проиграл.

17. Искусство, обращенное к современным левацким интеллектуалам, сосредоточивается на всем омерзительном, слабом и отчаянном или приобретает оргиастическое звучание. Рациональный контроль утрачивается, как будто бы нет никакой надежды на то, чтобы достичь чего-либо путем рациональных подсчетов. Если все зря, так окунемся в пучину сиюминутных ощущений — таково кредо этого искусства.

18. Современные левацкие философы склонны упускать из виду разум, науку, объективную реальность и настаивать на культурной относительности всего и вся. Бесспорно, что каждый может задать серьезный вопрос об основаниях научного знания и о возможности определения объективной реальности. Но очевидно, что современные левацкие философы — это не просто хладнокровные приверженцы логического анализа, систематически перепроверяющие основания научного знания. Прежде всего они глубоко увлечены эмоционально своими нападками на истину и реальность. Они нападают на эти концепты из собственной психологической потребности. Во-первых, эти атаки дают выход их враждебности, и, покуда они успешны, они помогают им укрепиться во власти. Вторая (и более важная) причина, по которой левак ненавидит науку и прочие типы рациональности, состоит в том, что они относят одни известные воззрения к истинным (то есть сильным, лучшим), а другие — к ложным (то есть слабым, ущербным). Комплекс неполноценности левака зашел так далеко, что он не может выдержать всякое деление вещей на лучшие и худшие. Это, кроме прочего, объясняет, почему многие леваки отрицают концепцию психического заболевания и полезность Ай-Кью-тестов. Леваки протестуют против точки зрения генетиков на человеческие способности и поведение, потому что генетическое объяснение может привести к делению людей на более способных и менее способных (то есть «более ущербных», как думают леваки). Леваки предпочитают сваливать всю вину за наличие способностей у одних и отсутствие их у других на общество. Поэтому если кто-то «ущербен» — это не его вина, а вина общества, потому что этот кто-то не был правильно оценен в свое время и поэтому не был обеспечен необходимыми условиями.