Демон Власти - Михаил Владимирович Ильин
Что же касается трудовой части российского человейника, то двухсот лет непрекращающегося террора оказалось достаточно, чтобы навечно внедрить в сознание покорность перед Триадой Власти.
Но есть один тонкий момент. Фатальное поражение от оккупантов не могло не привести к осознанию, что мощное государство имеет явные преимущества перед родовой структурой. Государственный человейник менее комфортен как жилище, но обладает более высокими прочностными характеристиками. Русский этнос приобрел государственный менталитет частично под управляющим воздействием Триады Власти, но по большей части — под прессингом географических и климатических условий, в которых для выживания и успешной хозяйственной деятельности требовалась надобщественная и надличностная сила, способная к мобилизации всех ресурсов человейника. Требовалось государство.
Подвластные и управляемые согласились нести бремя государственных расходов, отказывая себе во многом, порой в самом необходимом, лишь бы иметь мощную армию и разветвленный аппарат управления.
Следует подчеркнуть коренное отличие российского государственного человейника от западноевропейских. Общественная жизнь в России свелась к минимуму, у нас не развивалось гражданское общество в классическом его понимании. Все, что так или иначе можно отнести к «общественному», существовало в рамках общины. Той самой пресловутой и многократно искореняемой, но так и не изведенной до конца русской общины. Патриархальной, аграрной и родовой по своим базовым понятиям и традициям.
Род, который на Западе рассыпался и ушел в латентные формы существования, в России продолжал жить явной и активной жизнью. Триада Власти была вынуждена считаться с Родом как с единственным объектом управления. Русский народ стал «государственником» для Власти и остался «общинником» для себя самого.
Забавно, но гражданский договор был придуман не европейскими просветителями, а рожден самой жизнью в условиях Среднерусской возвышенности. Триада Власти без особой нужды не лезла в дела общины, а община исправно выполняла свои государственные обязанности.
Казусов при этом было предостаточно. Государству требовались крепкие молодые люди для службы в армии, община поставляла «по головам», отчитываясь за число, но стараясь обмануть в качестве. Крепкие, физически сильные нужны были самой общине, вот она и старалась отдать «в солдаты» что похуже. Логика понятна — отдать на государеву службу, что выбросить: или убьют, или покалечат, или запорют до смерти, или вернется через двадцать пять лет.
В тихом саботаже призыва община находила поддержку у «своего» барина. Ему тоже не улыбалось ради государственных соображений терять лучших работников. В карты проигрывали целыми деревнями, а на государеву службу «свое добро» отдать не желали.
Русская бюрократия также отлично сосуществовала с общиной. Бюрократу важно отчитаться и «чтобы все было по закону». Формализм, очковтирательство и склонность манкировать служебными обязанностями как видовыми чертами бюрократии эксплуатировались русской общиной по полной программе и при каждом удобном случае.
Допустим, убил в драке кузнец соседа. Надо убийцу отыскать, взять в кандалы, судить по всей строгости и с «бубновым тузом» на спине направить этапом на вечную каторгу. Найти можно, только в кандалы его никак нельзя. Один он кузнец на три деревни. Без него — ни жить. И пока урядник с судебным приставом пьют чай, община на сходе решает, кого сдать вместо кузнеца. Решают отдать самого тщедушного, непутевого и многодетного. И он соглашается! Потому что «мир» обещает сообща поднять детей, не дать в обиду жену и никогда злым словом не поминать того, кто пострадал за общину.
А дальше начинает работать машина правосудия, которой в принципе все равно кого именно пропустить через мясорубку. Так что «фальсификация уголовных дел» не новомодное изобретение. Там где дух братства и закон общины выше писаных законов, государственная машина буксует и вынужденно идет на фальсификации собственной деятельности.
Заметки на полях
Какая связь между челобитной царю с жалобой на местное начальство и тарелкой? Самая прямая. Голь российская хитра на такие выдумки, что меркнет любое бюрократическое крючкотворство.
Текст челобитной писался как положено — слева направо, в столбик. А подписи ставили все члены общины по кругу. По опыту знали: либо челобитную перехватят, либо царский указ «распишет» жалобу местному начальству «для принятия мер». Первой мерой будет, конечно же, поиск зачинщиков и их публичное наказание. «Чтобы не повадно было…» А как найдешь первого и главного, когда все подписи по кругу? Придется пороть всех без разбору. А когда — всех, то не страшно и не позорно.
С одной стороны, российская Власть упростила себе задачу, превратив объект управления в «черный ящик», который неважно как устроен внутри, главное, как реагирует на управляющие команды, с другой стороны, лишила себя возможности манипулировать фракциями и объединениями в обществе, что делает западная Триада Власти. Российская Триада Власти не знала внутренней политики в европейском понимании, кроме как полицейского надзора, молебнов и батогов. Когда эти средства не срабатывали, не было ничего, что могло остановить массовое, солидарное проявление недовольства монолитным объектом управления.
Бунтовать община умеет так, что потом веками аукается. И русский бунт, «бессмысленный и беспощадный», идет от иррациональности самого факта разрушения векового уклада жизни. Реакция инстинктивная, а потому и неразумная. А беспощадная, так потому что иначе нельзя, когда речь идет о жизни и смерти. Образно говоря, российская Триада Власти сидела на «черном ящике» с «адской машиной» внутри. Несколько раз ошпарило венценосные зады вырывавшимися парами — пугачевщиной и чередой голодных бунтов, но ничему не научило.
Рванула бомба в начале двадцатого века. Полностью и без остатка уничтожив феодальный государственный человейник России.
Заметки на полях
«Русские европейцы» и «русские азиаты».
Нигде, как в России, различия между властвующими и подвластными не проявляются столь явно, вплоть до психофизиологии.
Властвующие — русское дворянство — по своему менталитету, культуре, образу жизни и даже разговорному языку своей среды были западноевропейцами, многие находились в прямом родстве с иностранцами или сами были таковыми, перейдя на службу в российскую Триаду Власти.
Дворяне не только потребляли и перенимали западноевропейскую культуру, они на равных с европейцами считались ее создателями. Российская наука, литература, изобразительное искусство, хореография и живопись внесли значительный вклад в мировую сокровищницу культуры. Русские дипломаты, военные, государственные и политические деятели по уровню образования и масштабу личности ни в чем не уступали европейским. Дворянство, оказавшись в эмиграции, не испытывало никаких культурных проблем, даже ощущало свой высокий культурный уровень по сравнению с основной массой европейцев. Дворянин в Европе чувствовал себя как дома, даже лучше. Остальной части населения России оставалось только, вздыхая, повторять слова Чехова: «Хорошо иностранцу, он и у себя дома — иностранец».
