Итоги Итоги - Итоги № 51 (2011)
— И по сей день так?
— Повторяю: на фильмах, производимых на Первом канале, я денег не зарабатываю. Для меня это вопрос принципиальный. Я решаю творческие задачи, участвуя в создании картин, интересных зрителям и, на мой взгляд, способствующих возрождению российского кинематографа. Что до остального... У меня хорошая зарплата на канале, не жалуюсь. Знаете, богатый не тот, у кого много денег, а кому хватает.
Если же вернуться к теме «Высоцкого», конечно, это был большой риск. С крыши небоскреба мы решили прыгнуть на маленький батут внизу. Попадем ли? Никто не знает. И то, что в качестве героя выбрана одна из икон России двадцатого века, не является гарантией или страховкой. Можно так навернуться, что костей не соберешь... Даже трудно представить, о ком еще было бы опаснее делать кино.
— На телевидении мерилом успеха является рейтинг, а на большом экране все-таки касса. На какую цифру нацеливаетесь с «Высоцким»?
— Могу признаться, что не представляю, сколько соберет картина. Еще лет пять назад я угадывал бокс-офис любого фильма с ошибкой менее чем в полмиллиона долларов. Звонили друзья и спрашивали: «Сколько?» Я всегда давал правильный ответ, а сегодня честно говорю: не знаю. Последние года три смешали карты. Как отреагирует зритель на новое российское кино, сказать сложно. Ответный сигнал идет, но пока слишком нечеткий, чтобы из отдельных доносящихся звуков составить слова и фразы. Мы вслушиваемся до дрожи. Сборы первой недели хорошие, посмотрим, что покажет вторая. Если наберем менее тридцати миллионов долларов, не окупим затраты. В любом случае ясно, что рекорд продолжения «Иронии судьбы» с ее пятьюдесятью миллионами устоит. Во-первых, «Высоцкий» — это не развлекательное кино, во-вторых, оно не выходит в новогоднюю декаду. В этом году там будут биться двадцать фильмов. Двадцать! А денег на кону — примерно сто миллионов долларов. Вот и считайте... Поэтому мы сознательно ушли чуть в сторонку от новогодней толчеи.
Отдельная тема — произвол кинотеатров. Не хочу огульно обвинять всех, есть в киносети продвинутые и тонкие люди, но в подавляющем большинстве репертуарную политику определяют тетки с пергидрольными халами на голове. Они решают, что и сколько показывать на большом экране, хотя зачастую не имеют ни малейшего представления о кино. Такие классические «засракули» — заслуженные работники культуры из породы чиновников. Их мечта — сиквел полнометражного американского мультика, франшиза «Пиратов Карибского моря» и очередные «Сумерки», хотя первый фильм они забодали, испугавшись вампиров. У них напрочь отбито чувство патриотизма. По вине этих теток многие кинотеатры не хотят брать русские фильмы, дескать, уж лучше Голливуд. Тупость и жадность в чистом виде, неприкрытое желание по-быстрому срубить бабок и ни о чем не париться. Но когда такая публика начинает определять культурную политику России, мне становится страшно. Ведь за последние годы отечественные кинематографисты снимали не только говно, но и выдающиеся картины, которые массовый зритель не смог увидеть.
— Например? Ваша персональная великолепная семерка? Или хотя бы пятерка.
— Да я вам сейчас десятку назову! Лишь из того, что снято за последние три года. Итак, начали: «Неадекватные люди» Романа Каримова, «Сумасшедшая помощь» Бориса Хлебникова, «Кочегар» Алексея Балабанова, «Дом Солнца» Гарика Сукачева, «Как я провел этим летом» Алексея Попогребского, «Жила-была одна баба» Андрея Смирнова, «Бабло» Константина Буслова, «Волчок» Василия Сигарева, «Бубен, барабан» Алексея Мизгирева, «Елена» Андрея Звягинцева.
— Джентльменский набор для «Закрытого показа» по Первому каналу!
— Да, голимый арт-хаус, ни одного по-настоящему кассового фильма. Но вы же попросили назвать те картины, которые произвели впечатление, понравились и тронули лично меня. Понятно, это островок, оставшийся на поверхности, большая часть, увы, скрыта под водой, как Атлантида. Российское кино находится в пограничном состоянии, его нужно спасать. Все, что в моих силах, постараюсь сделать, в стороне точно стоять не буду.
— Нереализованные пубертатные мечты у вас остались, Константин Львович? Кому-то еще, кроме Высоцкого, не дали прикурить в юности?
— Выходя из «Октября» после нашей премьеры, я увидел Аллу Пугачеву и вдруг подумал, что главной мужской фигурой в 70-е годы был Владимир Семенович, а главной женщиной — она...
Андрей Ванденко
Из-под палки / Искусство и культура / Художественный дневник / Кино
«Елочный» проект продюсера Тимура Бекмамбетова — это простая, понятная, хорошо сориентированная на ожидания зрителей конструкция. Успех прошлогодних «Елок» это доказывает. Конечно, новогодняя мозаика сюжетов задана еще в неувядаемой британской комедии «Реальная любовь». Однако накануне Нового года народ вовсе не требует новизны, предпочитая старое и проверенное. А что может быть старее, чем идея о том, что все люди братья, переданная словами мудрого дворника: «Мы — иголки с одной елки». В первой части авторы проекта объясняли свою идею позатейливее, положив в основу мозаичного сюжета «теорию шести рукопожатий». Но как ни назови, принцип все равно будет действенным. Особенно во время расцвета социальных сетей.
Конечно, все в фильме додраматизировано до полного Голливуда. Пилот (Алексей Петренко) садится в лесу, потому что верит: товарищ юности (Владимир Меньшов) на посту и примет самолет в глухой тайге. Но эта натяжка простительна для фильма-праздника. Летчика же на Красной площади ждет давняя любовь (Ирина Алферова). Он писал ей письма, но они пропадали на почте. И вот спустя сорок лет она бежит на отложенное свидание, волнуясь как девчонка. Курсант (Никита Пресняков) точно так же писал эсэмэски Вере Брежневой, а ее противный агент их скрывал. А дочка полиционера (Сергей Безруков) сбежала из КПЗ, куда ее запер любящий папа, которому не нравится, что у нее роман с парнем из Грозного (Тимур Орцуев), — и на то есть веские причины, но побеждает любовь, а не политика. А фотограф (Петр Федоров) оделся Дедом Морозом, чтобы наконец повидаться с дочкой. Пара спортсменов-экстремальщиков (Александр Головин и Александр Домогаров-младший) ищут путь к сердцу девушки через ее бабушку, оказываясь в итоге в ДТП с участием ванны и «Мерседеса». И наконец, Иван Ургант с Сергеем Светлаковым разыгрывают серию скетчей про амнезию. В итоге какие-то две фамилии оказываются связующим звеном для всей этой честной компании, живущей в разных городах. А тут и Новый год.
Логика сюжетов выстроена через соединительные союзы «а» и «и». Сложное подчинение вроде «зачем» и «откуда» тут ни к чему. Нарезано все на мелкие кусочки — это прицел на телеаудиторию, которая диалог, длящийся дольше двух минут, воспринять уже не может. В целом такое зрелище должно стать адекватной заменой праздничному застолью с телевизором. Можно хохотнуть с друзьями над удачной репризой, выслушать тост и попросить передать салат. Все это есть и на экране. И, кстати, об оливье — очень важную роль в фильме играет зеленый горошек.
Ирина Любарская
Рассвет накануне заката / Искусство и культура / Художественный дневник / Книга
Француз Мишель Уэльбек — из числа авторов, в общем, не предполагающих читательской любви. Уважение, интерес, даже некоторая моментальная очарованность — конечно, но вот любовь — едва ли. Трудно представить себе человека, который в трудную минуту жизни захочет взять с полки «Элементарные частицы» или, хуже того, «Платформу», усесться поудобнее в кресло и, отрешившись от забот, во что-то там погрузиться. Блестяще умные, утомительно серьезные и головокружительно мрачные книги Уэльбека подчеркнуто не стремятся залезть читателю в душу, не претендуют на роль «друзей и советчиков» и вообще всеми способами держат дистанцию.
В этом смысле роман «Карта и территория» представляет собой разительный контраст со всеми предыдущими текстами автора. При формальном сохранении всех фирменных примет уэльбековской прозы эта книга демонстрирует нечто принципиально новое: незлой юмор, мудрое смирение и даже — страшно сказать — некоторый оптимизм.
В центре романа — судьба художника Джеда Мартена или, вернее, его творческая биография. Внимательно, с поистине искусствоведческой дотошностью Уэльбек прослеживает артистическую эволюцию героя от фотографирования металлических предметов и географических карт (собственно, отсюда картографический образ в заглавии) через станковую масляную живопись к полубезумным видеоинсталляциям на тему противостояния природы и цивилизации.
