Отар Кушанашвили - Не один
Он хвалит руководство, которое не допустило худшего – рейдерского захвата, грозившего превратить их контору в барахолку. Единственная проблема была – приохотить людей к работе. Он помнит тот день, когда шеф собрал их и сказал, что все висит на волоске, что все зависит только от них, от их честности и патриотизма.
Я ж не советский производственный очерк пишу, я просто, как и вы, сыт по горло обреченными материалами, которыми нас кормят, – о том, что жизнь – дерьмо, все провинциалы-пьяницы, парии. Я познакомился с тьмой народу не потерянного, но уверенного в себе, доброжелательного и открытого.
Городок чистый, не квелый, по нему можно блуждать с хорошими мыслями. Если они у вас еще остались. Это ведь самый обычный городок, где самые обычные люди почитают гостя (не будем здесь про то, что иных гостей надобно… чтоб не собрали костей) за ниспосланную роскошь. Политикой интересуются мало, быть бы живу.
Я уезжал холодным утром, ежился и улыбался, что вообще-то в 6:00 ни мне, ни тем более вам не свойственно.
Вы только заставьте себя представить эту красотищу: туман, а над туманом собор, где-то в тумане, справа, слева, со всех сторон, негромкие люди. «Как ежики», – говорит водитель, и мы смеемся, негромко.
Нам ведь всем до Моршанска нет никакого дела, нам самая идея доброжелательства кажется все более противоречивой, манера тихо вести себя и улыбаться – дикой, хорошо хоть противными этих людей не называем, не записываем в противный стан.
Мы не видим Моршанска в упор, а он, со струящим поутру свет собором, есть, вызывает утро на связь, утро отзывается – солнышком, дождиком, снежком, и жизнь идет, и жить хорошо, уж как-нибудь.
Кодекс обезьян
Про такие времена, как сейчас, пишут «сумеречные», про такие дни, как сегодня, пишут: «Атмосфера максимально приближена к боевой».
Новые технологии, ваши чертовы гаджеты окончательно хоронят веру в человеческую общность, транслируя хаос, что творится в головах и сердцах придурков (я взвешиваю слова).
Я уже не раз цитировал классика: «Жестокость очень человечна и очень понятна. Но ни то, ни другое не делает ее допустимой». Поколение, уже даже не одно, взращенное электронщиной – компьютерщиной, не то чтобы отвергало сантименты, милосердие, эти болваны (я взвешиваю слова) даже не знают, что это такое и с чем это жрут.
Спортивные придурки, подравшиеся в Нижнем Тагиле с «неспортивными» придурками только потому, что в соцсети кто-то кого-то обозвал, – это мы уже не в кривом зеркале, это наше время, разом нелепое и постыдное, как метеоризм, в нашей же уродливой аранжировке, отражение и кульминация наших плоских фрустраций; мы все ведем себя, как придурки.
Таких историй, как та, что разразилась в Нижнем Тагиле, все больше и больше.
Какой-то глупый, но самолюбивый Никита задел самолюбивого, но глупого Шамиля, как пишут в сводках, «по национальному вопросу» (будь этот вопрос проклят). У обоих иллюзия, что они полны силы и огня, только Ш. на три года старше, он спортсмен, да еще представляющий Олимпийский резерв, да еще по части тхэквондо.
Самоочевидно ведь, кто кого позвал. Один – оголтелых клошаров, другой – спортсменов, наторелых в восточных единоборствах, а страна наша знает ведь, восхищенно-испуганно, что выше спортсмена и нет белкового соединения на Земле.
Разумеется, спортсмены берут верх, мутузят условных люмпенов и ставят их на колени.
Среди тех, кто, ставя на колени битых, упивался викторией и собой, был член сборной России Тахир Мамедов.
Его спросили, зачем они ставили на колени несчастных, он ответил: а мы вообще к этой разборке отнеслись, как к соревнованию.
Душевный орел-олимпиец, чемпион, за сборную нашу по затейливому единоборству я теперь покоен.
Именно Мамедов позаботился о том, чтобы коленопреклоненный исход поединка увидел весь мир, знай наших, это олимпийская справедливость: чтоб супостат пал ниц и по велению орал: «Я – обезьяна!!!»
Теперь Мамедова и его драчливых сподвижников не просто обзывают «исчадиями ада», но пожизненно дисквалифицируют и, возможно, упекут в каменный мешок: «соревнование» тянет на криминал «по предварительному сговору лиц по мотиву национальной ненависти».
А я ведь застал, захватил времена, когда спортсменов воспринимали, как воплощенное благородство, как защитников угнетенных, как радетелей Родины; да я лично был с такими старозаветными чудаками знаком. У них был свой Кодекс Спортсмена, у нынешних – как будто прочный договор со Злом. Эти выясняют для корреляции с социумом, какого покроя человек – славянского, восточного, марсианского, и, исходя из знания, действуют. Эти набрались в том же Интернете (вы ж не думаете, что Шамиль, Мамедов и их посрамленный ворог Никита – книгочеи?) ложных представлений о жизни по самую ватерлинию, а ведь в хороших книгах прочли бы или от хороших людей услышали бы, что «насилье родит насилье» и «нечего утверждать, что резаться и рубиться – великая благодать».
Поэт Николай Асеев давно замолчал, но по стихам видно и слышно, что «обезьяны» существовали всегда, и у них есть свой Кодекс.
Лейкемия боится хороших людей
Майлз Скотт, пять лет, поражен лейкемией, любимец города Сан-Франциско, где очень не хотят, чтоб мальчишка угас. Для этого жители города дружно согласились на то, чтобы Сан-Франциско превратился в город Бэтмана.
Мальчику, которого одолевает страшный недуг, устроили шоу, в котором приняли участие и мэр, и полицейские, и даже Барак Обама.
Я соскучился по таким историям, богатым на сантименты – особенно в эпоху, когда люди стали похожи на результаты мичуринских экспериментов.
Двенадцать тысяч горожан приняли участие в этой – не акции даже – в игре, целительной для малыша.
Майлз попросил родителей отвезти его в магазин, где можно было бы купить костюм его любимого Бэтмана. Приехали туда, а там – доподлинный Бэтмэн! Который тут же, не давая ошалевшему от счастия малышу прийти в себя, предложил ему стать… Бэткидом!!!
Вы улыбаетесь (надеюсь), а я чуть не расплакался, когда эти кадры видел, потому что знал историю ребенка и знал, кто все придумал.
Шеф полиции Сан-Франциско обратился к малышу с экрана телевизора: так, мол, и так, Бэткид, нужна твоя помощь, лиходеи разгулялись, город в страхе, город трепыхается.
Дальше. Президент Обама записывает видео, в котором просит мальчика очистить город от скверны.
И мальчик пообещал, что поможет; за ним заехал Бэтмэн, и они на настоящем бэтмобиле поехали успокаивать людей. Чтобы город возобновил нормальную жизнь, надо было обезвредить бомбу и спасти талисман бейсбольной команды «Сан-Франциско Джайнтс». Которая, само собой, на время переименовалась в «Готэм Джайнтс».
Помните ту самую, очень многим людям помогшую сохранить лицо (то есть, в буквальном смысле – не дала лицу превратиться в рыло) песню о Большой и Чистой из «Девчат»: «Отчего мне так светло? От того, что ты мне просто улыбнулась». Не придирайтесь, если я чуть исказил, нет нужды, даже если так, я об атмосфере, о настроении, которые создает и дарует эта песня, воздушная, как облако. До времени мы все думаем, что нас пронесет, а многим и везет, но ведь именно в этом антиэгоизме и есть наше спасение. Есть надежда, что гримасничающее недобро время – не сильнее нас, что небеса не обрушатся.
Храбрый мальчик борется с болезнью уже три года, и, как говорят у нас в Сан-Франциско, уоu know whаt? После роскошного представления мальчик пошел на поправку.
Паспорт для среднего сына
Я взял с собой съемочную бригаду и стал теребить на улицах людей насчет главных событий почившего года, и не было ни единого случая, чтобы меня окатили ледяным молчанием.
В результате не вполне понятных флуктуаций ума мой близкий товарищ назвал успех наших футболистов, добывших путевку в Бразилию на вселенский чемпионат, генеральным событием ушедшего года, а тренера Капелло – Человечищем года.
Оно, конечно, речь об изрядном достижении, которое можно сопроводить барабанной дробью, но не до такой же степени, чтоб увековечивать имена.
Я взял с собой съемочную бригаду и стал теребить на улицах людей насчет главных событий почившего года, и не было ни единого случая, чтобы меня окатили ледяным молчанием. А иные респонденты так и вовсе впечатлили многослойностью мысли, увязывая, например, блестящую победу Исинбаевой на ЧМ с тем, как достойно она держалась, когда на нее ополчились все геи мира – только за то, что она выступила за консервативные семейные ценности, ничего при этом никому не навязывая.
Или объясняя нижайший уровень кино в стране гегемонией Михалкова и Бондарчука, узурпировавших все. Натурально, я ожидал, что многие назовут падение метеорита, но не все же опрошенные из 45 умных наших сограждан! Многие даже гривуазно шутили на эту тему.
Ни один человек не вспомнил про возрождение звания Герой Труда. Но все говорили про авиакатастрофы, которые вынуждают пересесть на поезда (когда это возможно).
