Виктор Кузнецов - Ночь длинных ножей
Генерал фон Клейст, начальник кавалерийской дивизии, расквартированной в Бреслау, и одновременно командующий Силезским военным округом, беседовал с обергруппенфюрером СА Хейнесом. Последний сообщил фон Клейсту о том, что ему известно о всех мерах, предпринимаемых рейхсвером, которые он рассматривает как подготовку к нападению на части СА. «Он дал мне честное слово офицера и фюрера СА, что не намеревался атаковать армейские части», — показывал впоследствии генерал. «Ночью с 28 на 29 июня он позвонил и сообщил, что картина изменилась, что войска рейхсвера не только в Силезии, но и в остальных регионах рейха подготовились к отражению путча частей СА».
Рано утром 30 июня из Берлина в предместье Аугсбурга были доставлены части СС. Оттуда на грузовиках рейхсвера они направилась в курортное местечко Тельц, а оттуда в полдень прибыли в Мюнхен. На основании данных, согласно которым должен был произойти путч частей СА, Гитлер решил действовать молниеносно. Согласно сведениям, полученным Гитлером, в 4 часа утра в берлинских частях СА должна была быть объявлена тревога, а час спустя должен был начаться захват правительственных зданий. Сведения эти были ложными. Части СА, расквартированные в Мюнхене, узнав о тревоге, объявленной в частях рейхсвера в Силезии, встревоженных мнимым готовящимся путчем СА (который и не планировался, и не состоялся), вышли на улицу.
Армейские генералы были настолько уверены в предстоящем путче, что генерал Хейнрици, который в 1934 г. был начальником общего отдела ведомства сухопутных сил, в своих записках указывал: «Не исключен путч частей СА... СА копят силы. Они выступят если не сейчас, то осенью». В этих записках генерал описывал взаимоотношения между СА и рейхсвером в различных военных округах. В военном округе I (Восточная Пруссия) они были «очень хорошими», в военном округе II (Померания, Мекленбург, Шлезвиг-Гольштейн) «хорошими», об отношениях между СА и рейхсвером в военном округе V (Вюртемберг, Баден, Гессен) точных сведений не было, но плохими они не были; в военном округе VI (Вестфалия—Ганновер — «вотчина» Виктора Лутце — «доверенного лица» генерал-майора Рейхенау) части СА якобы получили указания осуществить операцию под условным названием «коммунистическое восстание». В военном округе VII (Бавария) наблюдалась «разрядка напряженных отношений». Относительно военных округов III (Берлин-Бранденбург — Силезия) и IV (Саксония — Магдебург — Ангальт) не было никаких данных, между тем как, по сведениям Ферча, между рейхсвером и СА там установились плохие отношения. Если судить по списку убитых 30 июня фюреров СА, то их наибольшее количество пришлось именно на эти два округа.
Судя по информации Хейнрици и фон Клейста, не было никаких оснований для того, чтобы ответственные структуры рейхсвера, не говоря о генерале фон Рейхенау, верили в то, что части СА намерены начать путч. Хотя на Рейхенау и лежала вина за произошедшее, он удивился тому, как жестоко обошелся Гитлер со своим старым другом Ремом и его подчиненными.
Приехавшие в Мюнхен высшие руководители СА, в основном, группенфюреры, в полдень из отеля «Шотгенхамель» отправились в «Коричневый дом», где их ждало очередное потрясение. Штаб НСДАП охранялся ротой рейхсвера. В так называемом «сенаторском зале» состоялось выступление Гитлера. Правда, никто не понимал, почему должен был существовать «сенат националистической партии». Со свойственной ему страстностью Гитлер выступал перед фюрерами СА и многочисленными представителями партийного руководства и рядом гауляйтеров. Присутствующим пришлось стоя выслушивать его речь, продолжавшуюся свыше часа. Смысл речи заключался в том, что он строго разграничивал военные проблемы рейхсвера и партийно-политические задачи СА. После выступления Гитлера фюреры СА вернулись в отель, чтобы оттуда отправиться домой.
При проведении акций 30 июня 1934 г. главную роль сыграли части СС. Своим выступлением в рейхстаге две недели спустя, 13 июля, ответственность за все, что творилось в тот день, в том числе и жестокие расправы, фюрер взял на себя. Но в действительности он действовал, по существу, по наущению партийного руководства, главным образом, своего заместителя Рудольфа Гесса, а также ряда гауляйтеров, Геринга и Геббельса. Приложило руку и руководство рейхсвера, противившееся планам Рема, которого поддерживали некоторые другие руководители СА, превратить СА в своего рода милицию по швейцарскому образцу. Армейская верхушка полагала, что лишь регулярная армия способна защитить национал-социалистическое государство.
Готовясь к принятию мер, направленных против руководства СА, рейхсвер опирался на многочисленные донесения. Донесения эти исходили не только от абвера-постоянного разведывательного органа армии, — но и от внедренных в группы и обергруппы СА уполномоченных шефа образовательного отдела СА, зависевшего от рейхсвера. Таким образом, многое, что могло показаться подозрительным, докладывалось куда следует. Высказываниям отдельных фюреров СА, проблеме создания охраны штаба СА придавался иной смысл, так же, как и докладам о беседах высших руководителей СА с зарубежными военными атташе, донесениям о закупке оружия частями СА (кстати, как выяснилось, оружие это предназначалось для защиты рейха)[106], что могло создать у руководства рейхсвера впечатление о воинственных намерениях СА.
Немецкие исследователи установили, что ни Рем, ни части СА, ни отдельные их группы, отправлявшиеся в отпуск, начинавшийся 1 июля, вовсе не собирались устраивать путч. Напротив, имеется свидетельство, что при дальнейшем ухудшении обстановки начальник штаба СА намеревался подать в отставку и вернуться в Боливию. Все, что происходило накануне 30 июня, указывало на то, что ни о какой подготовке путча не было и речи.
Нервозную обстановку создали сами руководители рейхсвера, отдавшие распоряжение штабным офицерам иметь в ящике письменного стола заряженный револьвер. Приказание быть готовыми к отражению нападения частей СА, последовавшее от командования рейхсвера, вызвало нервную обстановку во всех гарнизонах.
Приказание это отдали генерал фон Рейхенау и генерал барон фон Фрич. По их же распоряжению в армейских казармах собрались отряды СС, которых вооружили военные. Это взбудораженное состояние войск сработало по принципу домино: забеспокоились штурмовики, лично вмешался фюрер, в результате чего начались расстрелы и зверские расправы над руководителями СА. Генерал-фельдмаршал Манштейн писал: «Недоброжелательно настроены к нам, как и берлинский группенфюрер СА Эрнст, были два брата К., бригадефюреры СА, служившие в Ноймарке, которые старались захватить в свои руки пограничную стражу». Через несколько страниц он продолжал: «29 июня (именно в тот день, когда генерал фон Клейст безуспешно пытался сообщить в Берлин из Бреслау, что части СА вовсе не намерены устраивать путч) у нас появился представитель военного руководства, приехавший из Франкфурта на Одере будущий генерал-полковник Хаазе. Он представил положение в Ноймарке настолько напряженным, что со дня на день мог вспыхнуть путч частей СА. Он считал необходимым арестовать высших фюреров СА, чтобы предотвратить его». Говоря о братьях К., Манштейн имел в виду, в частности, Зигфрида Каше, будущего обергруппенфюрера СА, ставшего немецким посланником в Хорватии, которого во время войны убили югославы. В 1934 г. он был руководителем группы СА Остмарк, резиденция которой находилась в Франкфурте-на-Одере. Во время расправ 30 июня он был арестован и доставлен к Герингу. Там ему пришлось приложить немало усилий, чтобы опровергнуть обвинения, возведенные на него армейскими службами, и тем самым остаться в живых.
Можно сделать вывод, что «расстрельные списки СС» были составлены на основании сведений служб рейхсвера — донесений абвера и шефа образовательного отдела СА. Имена, упоминавшиеся в этих донесениях, и попали в расстрельные списки. Эсэсовцы совсем не напрягались над их составлением, объединив фамилии, полученные от партийного руководства, с теми, которые сообщил им рейхсвер. Для СС было особенно важно, когда фамилии, упоминавшиеся в партийных донесениях, повторялись в донесениях армейских. Беннеке утверждает, будто бы никто из армейских офицеров не несет ответственности за «Ночь длинных ножей». Но, как бы то ни было, приказ Гитлера о расправе над высшими фюрерами СА основывался, главным образом, на докладах армейских разведывательных служб. Беннеке предполагает, что в составлении списков принял участие Герман Геринг, который в то время командовал прусской полицией. Что касается Гитлера, то сначала он включил в расстрельные списки только семь фюреров СА и даже хотел сохранить жизнь Рему.
Но другие руководители партии настояли на том, что должен быть расстрелян и главный зачинщик мнимого путча. Так 1 июля Рем был убит в своей камере.
